Сын Франции: Жан-Мари Ле Пен празднует 90-летие

Французская «ночь выборов» с 21 на 22 апреля 2002 года. Вальяжные право-либералы («республиканцы») и лево-либералы («социалисты») застыли в ожидании итогов голосования. Никто не сомневается: будет второй тур, в который должны выйти действующий президент Франции, условно «правый» Жак Ширак и премьер-министр республики, столь же условно «левый» Лионель Жоспен. А между тем на электронном табло стремительно меняются цифры. И вдруг…

«Франция, ты одурела!» – именно такой была реакция значительной части истеблишмента страны, придворных «интеллектуалов» и сытых обывателей на то, что во второй тур вместе с Жаком Шираком вышел… 73-летний создатель и глава «Национального фронта» Жан-Мари Ле Пен. Реакция, практически идентичная озвученной в декабре 1993-го российскими либералами, когда их фавориты потерпели сокрушительное поражение на выборах в Госдуму. Социалисты опозорены, республиканцы в недоумении, французские национал-патриоты в восторге.

Конечно, сразу после этого перед лицом «фашистской угрозы» объединились практически все: от холеных буржуа до троцкистов и анархистов, еще вчера швырявших «коктейли Молотова» в полицейских. В итоге во втором туре Ле Пен потерпел поражение, после чего уже не смог повторить свой электоральный успех. Впрочем, на победу в игре по правилам либералов он явно не рассчитывал. И тем не менее добился главного: на рубеже тысячелетий европейские либералы всех мастей вдруг осознали шаткость своих позиций. Так, даже во Франции, колыбели либерального «просвещения», воинствующего безбожия и революционного антимонархизма, как оказалось, еще живы миллионы настоящих французов, помнящих свое родство.

Фото: www.globallookpress.com

Жан-Мари, родство помнящий

Биография и стремительная политическая карьера Жан-Мари Ле Пена не столь необычны, как могло бы показаться на первый взгляд. Ни его провинциальное бретонское происхождение, ни то, что он родился в маленькой деревушке в бедной семье рыбака и портнихи, ни даже то, что будущий политик рано осиротел – все это не стало препятствием для его дальнейшего взлета. В отличие от движения Сопротивления, куда юный Ле Пен безуспешно пытался вступить в годы Второй Мировой войны, либеральная политическая система была достаточно открытой. Главное – покорность и активность. Это много позднее либеральные социальные лифты станут куда избирательнее, ну а пока в политику мог попасть и человек «из народа». Однако Жан-Мари пришел в нее иначе: с «черного хода».

В 1956 году 28-летний Ле Пен был молодым офицером легендарного Иностранного легиона, уже прошедшим «горячие точки» на окраинах былой Французской империи - в Индокитае и Египте. Именно тогда правоконсервативный «Союз французского братства» Пьера Пужада неожиданно для либералов набрал 11,6 % голосов избирателей и получил 52 места в последнем парламенте Четвертой республики. В числе депутатов оказался и молодой Ле Пен, который уже совсем скоро, сохраняя депутатское кресло, вновь отправится в зону боевых действий. На этот раз – в Алжир, ставший символом окончательного крушения Французской империи.

Тогда, во второй половине 1950-х, несмотря на подлинный героизм французских солдат, отстаивавших североафриканские территории, ставшие родиной для миллионов французов, превративших бедную пустыню в оазис, республиканцы во главе с генералом Шарлем де Голлем полностью сдали их победы. Алжиру была предоставлена независимость, а сотни тысяч военнослужащих были «преданы и забыты», столкнувшись с тем, что позднее назовут «вьетнамским» или «афганским» синдромом.

Генерал Шарль де Голль. Фото: www.globallookpress.com

Среди этих парней был и Жан-Мари Ле Пен, после поражения на выборах 1962 года на время оставивший политическую карьеру (занявшись предпринимательством, связанным с изучением общественного мнения). Для того чтобы уже в 1972-м создать партию, чье хлесткое, словно взмах бича, название, еще долго будет пугать всевозможных либералов, радикалов и прочих франкофобов: Front National – «Национальный фронт».

«Национальный фронт» на марше

Дальнейшие годы были периодом кропотливой работы. Яркий, харизматичный Ле Пен пользовался не только своими природными дарованиями, но и усердно трудился над тем, чтобы донести до французов банальные истины. То, что, во-первых, они... французы. Что Франция – не колония юной и оттого слишком борзой заокеанской державы-корпорации, и уж точно – не санаторий для миллионов беженцев с ближневосточных территорий, стараниями той же самой державы ставших непригодными для нормальной жизни.

Ну и наконец, что интеграция Европы вполне возможна, но не на основе кабальных экономических договоров и сомнительной в своей пользе для простых французов единой валюты, а также навязанных постхристианских антиценностей (гей-парадов и проч.), но исключительно как «Европы наций». Так, в интервью 2005 года, которое Жан-Мари Ле Пен дал автору этих строк, свою геополитическую позицию он сформулировал предельно четко:

Это должна быть «Европа наций» протяженностью от французского Бреста до Владивостока. Европе нужна Россия, нужна Сибирь, а России нужно сотрудничество с Европой. Франция и Россия должны иметь между собой равноправный союз. Между нашими странами традиционно существует дружба, сегодня она имеет особое значение в связи с необходимостью предотвращения подрывных предначертаний, исходящих извне, из Соединенных Штатов...».

Жан-Мари Ле Пен. Фото: www.globallookpress.com

«Национальный фронт» очень быстро стал главным ориентиром для всех национально-консервативных сил Европы, а его идеология не потеряла своей актуальности и сегодня. С некоторыми поправками именно ей привержены и правые триумфаторы последних месяцев: Австрийская партия свободы вице-канцлера Хайнца-Кристиана Штрахе и итальянская «Лига» вице-премьера Маттео Сальвини. Несколько упрощая, эту идеологию можно сформулировать в двух ключевых пунктах:

1. Умеренный национализм, выраженный в требованиях ужесточить миграционное законодательство, а также предоставить коренному французскому населению (вне зависимости от расовой и этнической принадлежности) ряд юридических преимуществ перед иммигрантами;
2. Культурный консерватизм, направленный на сохранение Францией религиозной, культурной, языковой и исторической идентичности.

И тот факт, что в Австрии и Италии идеи Жан-Мари Ле Пена уже победили (даже несмотря на то, что их выразители вошли в пока еще коалиционные правительства), уже стал куда более серьезным успехом, чем полученные им самим 17% на французских президентских выборах 2002 года. Ведь нет сомнений: для Ле Пена важны «не шашечки, а ехать», не комфортные кресла в высоких кабинетах (впрочем, депутатом Европарламента 90-летний мастодонт европейской политики остается и сегодня), а подлинная идеократия – власть идей.

«Не дождетесь!»

Но здесь кто-нибудь может спросить: «А как же Марин? Дочь Жан-Мари, получившая на последних президентских выборах 34%?». Однако эту тему хотелось бы оставить «за скобками». И даже не потому, что неизбежный конфликт отцов и детей здесь в полной мере реализовался в политическом смысле, но из-за того, что именно Марин Ле Пен буквально на днях, 1 июня 2018 года, символически похоронила наследие своего отца, переименовав хлесткий «Национальный фронт» в аморфное «Национальное объединение» (Rassemblement national). Пока еще рано судить, является ли это прямым соглашательством с либералами, а не только попыткой предстать в лице обывателей не боевым «Фронтом», но респектабельной «Ассамблеей», однако факт предательства – налицо.

Жан-Мари Ле Пен. Фото: www.globallookpress.com

Не знаю, есть ли у французов аналог одесского анекдота про Рабиновича и «не дождетесь!», но к 90-летнему Ле Пену он относится в идеальной степени. И именно сейчас, несмотря на то, что дочь Жан-Мари пытается примерить на себя «национализм от кутюр», во французскую политику возвращается человек, куда более близкий к традиционным идеям «Национального фронта»: 28-летняя Марион Марешаль, внучка сегодняшнего юбиляра. Возвращается после декретного отпуска, что лишний раз демонстрирует подлинный консерватизм этой молодой мамы.

Марион Марешаль и Жан-Мари Ле Пен. Фото: www.globallookpress.com

Сможет ли Марион Марешаль стать новой Жанной д'Арк, пока говорить рано, но и для уныния нет повода. Впрочем, Жан-Мари Ле Пену никогда не было свойственно это греховное чувство. Как и желание почивать на лаврах. Ведь в 90 все только начинается, не так ли?

Многая лета!