Русь снова хотят покорить Орде

Профильные комитеты Госсовета Татарстана порекомендовали «не поддерживать» инициативу по установлению памятной даты России – 11 ноября, Дня окончания великого стояния на Угре.

Законопроект об установлении 11 ноября Дня окончания стояния на реке Угре как памятной даты окончательного освобождения Руси от ордынского ига и обретения независимости российским государством со столицей в Москве внёс в июне 2019 года депутат от Калужской области Геннадий Скляр.

Точка зрения калужан здесь не случайна – события Стояния на Угре развивались именно на территории современной Калужской области. Здесь стоят многочисленные памятники этому событию, проводятся исторические реконструкции. Во Владимирском скиту в селе Дворцы представлена публике диорама «Великое стояние на Угре» – последний шедевр гениального русского художника-баталиста Павла Рыженко. Большое внимание уделяется Стоянию и в чудесном историческом городе Боровске, который был местом ставки великого князя на последнем этапе кампании.

Но, разумеется, Стояние на Угре – это не региональная история. Эту дату обязан знать каждый школьник, она входит в базовый перечень знаний по истории, поскольку именно от тех событий ведёт отсчёт история независимости Руси, возродившейся после столетий тяжёлой зависимости от Золотой Орды. И то, что такая дата никак не отмечена в нашем государственном календаре, – огромная несправедливость. А попытка госорганов Татарстана торпедировать этот проект – попытка продлить несправедливость и как раз подливает масла в огонь межнациональной розни, которая никогда в отношении этого события прежде не наблюдалась.

Памятник «Стояние на Угре 1480». Фото: www.globallookpress.com

По сути, радикальным татарским националистам удалось своими истериками завлечь власти Татарстана на предельно невыгодную почву, где те обречены проиграть и фактически подставили себя. Дело в том, что Стояние на Угре не имеет никакого вообще отношения к истории Татарстана и никак не задевает чувств живущего там татарского народа. Территориально современный Татарстан отчасти совпадает с территорией существовавшего в XV–XVI веках Казанского ханства, которое не принимало никакого участия в событиях 1480 года. После чреды войн 1460-70-х годов Казань в 1480 году жила с Русью в мире, не участвуя не только в военных действиях ордынцев против Москвы, но даже и в направленных против неё дипломатических комбинациях.

Стояние на Угре было завершающей частью противостояния формирующегося единого Русского государства и Большой Орды хана Ахмата, чьи кочевья располагались на Среднем Дону и Нижней Волге, а столица Сарай – в районе современного Волгограда. В русских летописях население этой орды называлось «татарами», однако в каком отношении оно находилось с жителями современного Татарстана – сказать трудно. Даже три современные этнические группы, одинаково именующиеся «татарами», имеют, как показали исследования современных генетиков, совершенно разное происхождение. Поэтому оснований ассоциировать себя с Большой Ордой у потомков казанских татар нет никаких (не забудем ещё и о том, что половина населения Татарстана – русские, а их мнения Госсовет Татарстана явно не спросил).

Никаких – кроме одного: культивируемого в последние десятилетия в Татарстане мифа, что якобы современная Казань является наследницей и преемницей Золотой Орды. В соответствующем духе составляются региональные учебники и пособия по истории, пропаганда ордынства ведётся татарскими националистами на всех уровнях. История поволжского региона почему-то включает в себя жизнь и деятельность родившегося в междуречье Селенги и Онона (то есть на границе Монголии и Забайкальского края) Темучина, более известного как Чингисхан. Это тоже парадоксально, поскольку исторически и генетически большая часть казанских татар является потомками волжских булгар – не бывших ни тюрками, ни монголами. Это потомки древнего индоевропейского и уральского населения в I тысячелетии нашей эры, принявшие ислам и тюркский язык и создавшие яркую булгарскую культуру, которую завоеватели-монголы подвергли беспощадному уничтожению.

Прославлять Чингисхана и его внука Батыя, с учётом ущерба, нанесённого Булгарии, в Казани в высшей степени нелогично. Казань не была центром Золотой Орды – пока та существовала, этот речной и лесной регион был периферийным в составе степного государства, хотя его роль повышалась за счёт развития торговли по Волге, которая была бы невозможна, если бы эту торговлю не вела бы Русь.

Почему же тогда в Татарстане прославление Золотой Орды в последние десятилетия навязывается на государственном уровне? Почему из Казани раздаются порой выдержанные в тонах истерики требования исключить из учебников упоминания о татаро-монгольском иге или не праздновать день победы в Стоянии на Угре, да и к Куликовской битве медленно, но верно подбираются?

Всё дело в том, что для татарских национал-сепаратистов характерны претензии даже не на местную «незалежность», тем более что такая незалежность была бы нежизнеспособна в окружении русских земель. Им присуща безумная мечта о возрождении в Поволжье Золотой Орды, столицей которой будет являться Казань, но которая будет простираться до Астрахани и вплоть до каспийского пути в Персию, а через Башкирию простираться в Оренбургские степи и через тонкую перемычку в них выйдет к казахской границе.

Иными словами, мы имеем дело не просто с региональным сепаратизмом, выросшим в смутные 1990-е годы, а с гораздо более масштабным и опасным проектом – неоордынством, в рамках которого на современный Татарстан (про половину русского населения в нём опять же забывают) производится проекция былой Золотой Орды. И вот уже освобождение Москвы от даннической зависимости одному из осколков этой Орды – Большой Орде внезапно оказывается «обидой» для никак исторически не причастной к тем событиям Казани.

Ордынский фантом заставляет казанских политиков чесаться в очень странных местах. Фактически они объявили себя «потерпевшими» в конфликте, к которому не имели абсолютно никакого отношения.

Если они себе это считают трагической страницей, пусть считают. Но не признавать этого, считать, что этого не было, – это глупость,

– справедливо отметил калужский губернатор Анатолий Артамонов.

Тем более что члены Госсовета Татарстана явно лишены квалифицированной исторической помощи. «В обсуждении вопроса приняли участие видные учёные республики, которые высказали мысль о том, что стояние на реке Угре отнюдь не является значимым историческим событием, поскольку подобных стояний в истории страны было немало» – говорится в информационном сообщении на сайте Госсовета республики.

И тут возникает вопрос – «видные учёные республики» являются ли вообще учёными в обычном смысле слова? Основная компетенция любого квалифицированного историка – это знание историографии вопроса. И вот если бы «видные учёные» были хотя бы немного компетентны, то они бы знали, что Стояние на Угре всегда расценивалось и расценивается в российской историографии как одно из важнейших, поворотных событий в истории нашей страны.

Уже первые русские летописцы писали о Стоянии на Угре как о преодолении чудовищной опасности для Руси, сопоставимой лишь с Батыевым нашествием и грозившей страшным разорением Руси и всему православному христианству. «Злоименитый царь Ахмат Болшие Орды поиде на православное христианство, на Русь, святые церкви и на великого князя» – сообщается в Московском летописном своде. А Симеоновская летопись добавляет, что завоеватель «похвалялся разорити святые церкви и все православие пленити и самого великого князя, яко же и при Батыи беше». Сравнение с Батыем уникально для описания летописью похода Ахмата и никогда не применялось к обычным набегам ордынских князей. Единственная предшествующая параллель – это грандиозный поход великого Тимура, шедшего «аки второй Батый разорить христианство», от чьего нашествия Русь спасло только чудо.

Памятник Ивану III открыли в Калужской области. Фото: Damira / Shutterstock.com

Иными словами, поход Ахмата мыслился в русских летописях не как обычный набег, а как почти апокалиптическое событие, грозившее уничтожить последнюю православную державу на свете, как катастрофа, предотвращённая чудом Божьим и мужеством русских воинов.

Эта оценка сохраняется и в российской историографии нового времени. «Здесь конец нашему рабству» – писал Н.М. Карамзин. С.М. Соловьев уделяет в своей «Истории» большое внимание Стоянию на Угре, подчеркивает мощь русского войска и видит в избавлении Москвы от власти потомков Батыевых результат Стояния на Угре и последующего удара по Большой Орде крымского хана Менгли-Гирея (важно помнить, что в конфликте Москвы и Большой Орды Казань держала нейтралитет, а крымские татары выступили как союзники Москвы, так что борцы со Стоянием на Угре идут прямо против позиции большинства тогдашних татарских княжеств).

В ХХ веке Стояние на Угре исследовалось крупнейшими российскими историками – А.Е. Пресняковым, К.В. Базилевичем, Н.С. Борисовым, А.А. Горским, В.В. Каргаловым, Ю.Г. Алексеевым. Оценка Алексеевым в монографии «Походы русских войск при Иване III» противостояния 1480 года как исторического и военного события заслуживает того, чтобы привести её полностью:

Летне-осенняя кампания 1480 г. против Ахмата – яркая страница военной истории нашей страны. Ещё более существенно, что на берегах Оки и Угры была одержана решающая политическая победа, свергнуто ордынское иго, тяготевшее над Русью более двух столетий. Бескровная победа на Угре – крупнейшее событие эпохи, а воскресенье 12 ноября 1480 г., первый день полностью независимого Русского государства, одна из важнейших дат в истории нашего отечества.

Если «видные учёные республики» Татарстан не заброшенные в нашу страну шпионы, то они наверняка учились в школе по тому же советскому учебнику Нечкиной, что и я. И там Стоянию на Угре была посвящена глава, в которой о значении этого события было сказано вполне определённо:

Русь окончательно стала независимой в 1480 г. … Свержение ига монголо-татарских ханов имело огромное историческое значение. Русское государство завоевало независимость. Развитие хозяйства и культуры страны пошло значительно быстрее.

Иными, словами, 11 ноября – это наш День Независимости. И попытка принизить значение этого дня и этого события – это попытка подорвать Россию как суверенную державу и лишить прошлого не только русский народ, но и все народы нашей страны.

Звучащие из Казани заявления о том, что «необходимо отрешиться от трактовок, которые провоцируют рознь между народами России» – звучат откровенно лицемерно. Давайте предложим американцам отказаться от Дня Независимости на том основании, что это задевает чувства Великобритании, английской королевы и всех тех американцев, предки которых были лоялистами? Или вычеркнуть из истории войну на Тихом океане на том основании, что в США живет немало японцев?

Можно понять, когда в Татарстане не очень довольны вниманием к Взятию Казани – в этот день прекратилась навсегда история Казанского ханства, а сам штурм города был связан с многочисленными жертвами. Хотя вычеркнуть из списка славных побед русского оружия день 13 октября 1552 года вряд ли возможно.

Но в случае Стояния на Угре русскому народу пытаются запретить праздновать не завоевательную победу, а блестящий успех операции по защите собственной земли от агрессивного хана-грабителя, который в случае успеха убил бы и угнал в полон тысячи людей, сжёг бы города и церкви и возложил бы на Русь новую тяжелейшую дань.

Военно-исторический фестиваль «Великое стояние на реке Угре» в Калужской области. Фото: Антон Новодережкин/ТАСС 

Попытка отрицать или принижать значение победы над этим завоевателем означает сочувствие ему, сожаление, что церкви не сожгли, а в полон не угнали, неприятие того факта, что Русь стала великой. Это взгляд на Русь «сквозь прицел». То есть проявление прямой враждебности к России. И тут, конечно, и к Госсовету Татарстана, и к его «учёным-экспертам» возникает масса вопросов.

«У страны будет общее будущее, только если у нас будет общее прошлое», – справедливо заявлено одним из участников заседания. Тут невозможно спорить. Будущее у нашей страны есть, только если у нас будет общее прошлое. Это наше общее прошлое, которое должно быть одинаково актуально и в Москве, и в Брянске, и в Грозном, и в Казани, и в Якутске – это становление России как единого суверенного государства. Того государства, которое является нашим общим домом. Его успехи – наши общие успехи, его неудачи – наши общие неудачи.

Попытки противостоять в прошлом России с «ордынской», «мюридской» или какой-то ещё точки зрения, почерпнутой из американских учебников политкорректности, абсолютно недопустимы. Если мы говорим о единстве граждан нашей страны – говорим ли мы о «российской нации» или о «многонациональном народе России», – то никакие «точки зрения меньшинства» при рассмотрении ключевых событий при формировании единого Российского государства невозможны. Это не вопросы политики и идеологии, где могут быть споры, и это не вопрос межэтнических отношений, где необходима бережность, это обсуждение самой возможности существования России как государства, каковая возможность была заложена именно событиями на Угре.

Любой школьник России – благодаря школьным программам, благодаря праздникам, книгам, фильмам – должен сопереживать процессу формирования единой и неделимой России и сопереживать героям этого исторического подвига. Представители любого народа, живущего в России, должны воспринимать возможность включиться в строительство этого общего дома как праздник.

Напротив, попытки разделять и расчленять нашу историю, попытки противопоставить «русской точке зрения» некую «ордынскую точку зрения» – это безответственные и подрывные попытки, заходящие, как уже было сказано выше, даже дальше регионального сепаратизма. Это попытки вызова пыльных призраков ушедших веков и держав, попытки заново воплотить этих призраков, расчленив живое историческое тело России и обернув историю вспять.

Формирование единой могущественной огромной и прекрасной России было нашим грандиозным историческим наследием, великим историческим даром русского народа, который, созидая свою историю, не только не подвергал геноциду другие народы, но и, напротив, включал их в своё историческое дело. Стояние на Угре было одним из важных этапов на пути создания этого дара и наследия. И не дать отобрать их у будущих поколений – ни на уровне политики, ни на уровне исторической памяти – чрезвычайно важная задача.