Почему пандемия коронавируса – это про деньги

На этой неделе глава Роспотребнадзора заявила о запрете массовых мероприятий в России. А буквально через несколько часов были даны разъяснения этого же ведомства, согласно которым ограничений в стране пока вводить не будут. Однако в ежедневном режиме растёт заболеваемость респираторными инфекциями, антирекорд по смертности показывает новые уровни. Да и регионы России один за другим вводят обязательные жёсткие требования.

Конечно, нам ещё далеко до Израиля, который сделал обязательной третью дозу вакцины, но тенденция, безусловно, настораживает. Тем более что в России полным ходом идёт бюджетная оптимизация здравоохранения. Консолидированные расходы на здравоохранение с 4,6% ВВП с 2020 к 2024 году снизятся до 3,7% ВВП.

Все эти важные вопросы в студии "Первого русского" обозреватель Царьграда Юрий Пронько обсудил с постоянными экспертами – доктором медицинских наук Владиславом Шафалиновым и врачом общей практики Денисом Прокофьевым.

Юрий Пронько: Владислав, традиционно беседу начинаем с вас. Вы сейчас всё разгромите, а потом Денис, как хороший вратарь, будет защищать свою позицию. А может, даже и контратаковать.

Сейчас появляется всё больше новостей о вновь выявленных случаях заболевания COVID-19. Речь идёт о десятках тысяч заболевших только в России. Ежедневно сообщается о рекордах по смертности. Одновременно педалируется тема вакцинации и от ковида, и от гриппа. Что происходит?

Мнение первое: В Израиле поняли, что вакцинация не гарантирует иммунитета

Владислав Шафалинов: Если говорить про Израиль, то, как признал в кулуарной беседе один из ведущих сотрудников Pfizer, для компании эта страна является своего рода "лабораторией" по вакцинам. И этим всё сказано – идёт эксперимент. И я нисколько не удивлюсь, если будет и четвёртая, и пятая бустерные вакцинации.

Почему Израиль так торопится с бустерной вакциной? Потому что понимает, что иммунитета после вакцинации практически нет. Есть короткое время, когда циркулируют иммуноглобулины. А когда они уходят из крови, у человека в несколько раз повышается вероятность заболеть коронавирусом. Поэтому они и торопятся. Мы идём по пути Израиля – эпидемия ПЦР-тестов, обязательная вакцинация, ковидные паспорта, третья вакцина и так далее.

Если говорить о росте смертности от коронавируса, то тут надо понимать, откуда берутся такие высокие показатели. Может быть, хватит врать? Ведь по сегодняшним методичкам Минздрава ковид выносится на первое место, даже если у человека другие заболевания, потому что это определяет тактику ведения пациента. А потом получается, что пациент умер от инфаркта или инсульта, а идёт он в статистику как умерший от ковида.

У нас ежедневно умирает пять тысяч человек в России, и нарисовать из них 800 умерших от ковида, а это примерно 15%, не составляет сложности.

Что касается 585 тысяч человек дополнительной смертности, лично моё глубокое убеждение, что это коллатеральная смертность, случившаяся вследствие неоказания или недостаточно качественного оказания медицинской помощи. Здесь всё – и стрессы, и суициды, и так далее. Но коллатеральная смертность никак не связана с коронавирусной инфекцией.

– Да, жёстко. Но, собственно, такого и ожидал.

– Вы хорошо подметили странности в заявлениях главы Роспотребнадзора Анны Поповой. Помнится, ещё весной – в начале лета сенатор Маргарита Павлова задала ей прямой вопрос: будет ли вакцинация добровольной или всё-таки она будет обязательной? Попова на заседании Совета Федерации ответила, что вакцинация будет добровольной, а через пару дней издали по нескольким губерниям указ об обязательной вакцинации.

Мнение второе: Стратегия вакцинирования работает, другой путь – создание антидота против ковида

– Денис, теперь вам слово, что вы скажете на это?

Денис Прокофьев:  Я очень боюсь, что многоуважаемый доктор Шафалинов автоматически исключит меня из списка коллег после того, что я скажу. Но на самом деле в Израиле произошла очень понятная ситуация.

Две крупнейшие клиники провели исследование, которое показало, что после болезни вырабатывается иммунитет, появляются антитела. При этом исследование не было массовым. Была выделена группа людей, которые переболели, – у них антитела сохранялись на протяжении девяти месяцев. У другой группы людей, которые были вакцинированы, антитела держались шесть месяцев.

Действительно, можно сказать, что Израиль – это территория компании Pfizer. Но давайте тогда скажем, что мы – это территория компании "Спутник". Какая разница? Они выбрали ту вакцину, которая для них оказалась доступна, её они и использовали.

У них был очень простой принцип. Первая вакцинация делалась с промежутком 21 день между второй. Сделали, увидели число снижения смертности. И я не голословно утверждаю, я общался с коллегами как раз из этой клиники. Через шесть месяцев в Израиле повышается смертность от ковида. И количество случаев заболевания становится больше. Они принимают решение проводить третью ревакцинацию. И после этого видят падение смертности.

Это две клиники, они отличаются научной базой. Если у нас этим занимаются институты, независимые какие-то компании, то все научные базы Израиля сконцентрированы исключительно на клиниках, которые занимаются лечением. И, на мой взгляд, это абсолютно логичная история.

И у нас есть всего два пути. Либо будет создан антидот в виде противовирусного препарата, либо это будет вакциноуправляемый вирус. И здесь другого пути абсолютно нет. И Израиль показывает всем, что именно эта стратегия работает.

Если говорить о том, что ковид не является причиной смертности, то я как практикующий врач хочу отметить, что мы, действительно, видим огромное количество вирусных пневмоний на ПЦР ковидной инфекции. И отрицать, что причиной этой смертности становится ковид, нельзя.

К сожалению, мы очень долго уговаривали людей вакцинироваться, предлагали лотереи, машины, и сильно опоздали. И я очень сомневаюсь, что нам удастся достичь темпов, для того чтобы третья вакцинация оказалась продуктивной.

Вакцинация – источник доходов для Бигфармы?

– Вероятно, Бигфарма открыла для себя такой вечный двигатель в лице ковида, когда вакцинация, ревакцинация становятся постоянными? Это и есть вожделенный "золотой Клондайк" для фармбизнеса, я правильно понимаю, Денис?

Д.П.: Не совсем так. Мы больше ориентируемся на другое: есть антитела – ниже смертность, нет антител – смертность выше. А достичь этого можно только посредством фармтерапии.

– Так в этой истории бизнес есть?

– Вы же общаетесь сейчас не с экстрасенсом, у которого голубой шар. Я как врач-терапевт могу лечить только таблетками. И только вакцинами, только лекарствами. Вы идёте в аптеку, покупаете лекарства. А вакцина также закупается. Всё стоит денег.

– Насколько я помню, Минздрав уже отметил, что на это был потрачен триллион рублей.

– Если бы мы имели государственные фармацевтические заводы, которые бы подчинялись напрямую исключительно государству, и государство полностью бы обеспечивало весь замкнутый цикл производства вакцин – это всё равно были бы определённые финансы. К сожалению, мы пользуемся компаниями, которые производят препарат.

– Хорошо. Владислав, скажите, пожалуйста, это бизнес?

В.Ш.: Да, безусловно, это бизнес. Вы три раза задали этот вопрос, и я не знаю, почему коллега так стесняется на него ответить. Это бизнес, и это нормально. Каждый делает свой бизнес – и компании по производству вакцин тоже этим занимаются. Лечебные учреждения, которые получают сотни тысяч рублей, а в Америке – десятки тысяч долларов, за пациента на ИВЛ, – это тоже бизнес. Это всё про деньги. Чего стесняться-то? Мы что тут, зарплаты не получаем, что ли, живём, как птички, нам деньги не нужны? Ну, смешно, честно говоря.

Я совершенно не собираюсь коллегу из списка коллег вычёркивать, хотя я с ним и не согласен, – я за научную дискуссию. Во-первых, дорогой коллега, совершенно неважно, сколько держатся антитела, – от этого зависит иммунитет только у вакцинированных пациентов. У людей, которые переболели, иммунитет антителами вообще не определяется, это знает любой иммунолог.

Антитела – это достаточно вредные для организма вещества. Они вымываются из крови после любой болезни – иногда через три месяца, а иногда через пять лет. Так или иначе, но организм они покидают. А иммунитет остаётся пожизненно.

Д.П.: Я могу вам возразить? У нас есть иммунный статус. Но у нас есть и иммунологические клетки памяти, которые сохраняют информацию как в лимфатических узлах, так и в костном мозге. Безусловно, после столкновения с вирусом иммунная память останется, это так. А вакцина только будет способствовать тому, что при попадании вируса в организм наш иммунитет гораздо быстрее справится с ним, нежели без него. Вы отрицаете это?

В.Ш.: Конечно отрицаю. Вам знаком такой эффект, как антителозависимое усиление инфекции? А знаете ли вы, для какой инфекции это вообще было описано? Это было описано ещё в 1970-х годах и как раз для коронавирусной инфекции. Почитайте просто об этом немножко побольше у микробиолога Михаила Супотницкого – он один из ведущих у нас авторов, который про этот эффект писал. Сегодня про него знают все, даже такие глупые хирурги, как я.

К чему мы придём в итоге?

– Хорошо, господа, а что дальше-то? После заявления госпожи Поповой я спрогнозировал, что через неделю-другую нам снова вернут QR-коды (в регионах России это уже происходит – ред.), чтобы мы могли посещать не только кафе и рестораны, но и фитнес-клубы, и кинотеатры. Скоро мы только через QR-коды сможем попасть в так называемые ковид-фризоны. Но почему же так не происходило в конце прошлого года, начале текущего? Ведь и тогда отмечались пиковые значения заболеваемости и смертности, но как-то обошлись без таких ограничений. А сейчас я всё чаще слышу про "дистант", о том, что на дистанционное обучение будут переводить и отдельные классы, и целые школы, и даже факультеты вузов.

В.Ш.: Я надеюсь, что благоразумие всё-таки возобладает, и ничего подобного вводить не будут. Ведь когда летом ввели QR-коды для ресторанов, люди практически туда не ходили. При этом у части граждан, к сожалению, появились купленные сертификаты.

Мне кажется, что чиновники, которые всё это вводят в регионах, ситуацией совершенно не владеют, они где-то в облаках витают. Ведь если у вас 40 миллионов человек вакцинированы, а ещё сколько-то купили сертификаты, вы просто головой должны подумать, что народ думает обо всех ваших решениях и действиях.

– А что вы скажете, Денис?

Д.П.: На мой взгляд, мы должны понимать, что вспышка респираторных вирусных заболеваний должна ослабеть с наступлением холодов. Пиковыми в этом отношении станут октябрь и ноябрь.

Какие пути решения? На сегодняшний день, на фоне увеличения уровня смертности, должно произойти увеличение числа медработников. Вакцинация будет идти второстепенным курсом, потому что основная задача для врачей – не прекращать оказания плановой помощи.

В первую, вторую и третью волны мы, к сожалению, столкнулись с тем, что многим пациентам не была оказана необходимая помощь. Этого допускать нельзя ни в коем случае. Мы не должны забывать ни о гипертониках, ни о людях, страдающих сахарным диабетом или аутоиммунными заболеваниями.

Поэтому перед медиками сейчас стоит сложная задача организовывать помощь ковидным пациентам и не забывать про плановую помощь. Я не думаю, что нам грозит ситуация, которая была бы связана с локдауном. Просто уже есть понимание, что этого нельзя допустить, ни с позиции экономической ситуации в стране, ни с позиции реального оказания медицинской помощи. Наша задача – пережить вот эти два долгих месяца, а потом уже думать, что делать с этим дальше.

Программа "Царьград. Главное", где и состоялась эта дискуссия, выходит на "Первом русском" каждый будний день в 18:00. Не пропустите!