Знаете, каким он парнем был. Царьград собрал воспоминания лично знавших Евгения Зиничева

"Отработал как настоящий русский спасатель". Александр Коц – специальный корреспондент "Комсомольской правды"

– Сейчас, конечно, будут вспоминать, что Евгений Зиничев – из школы КГБ. Что он был личным охранником премьера и президента Путина, что в МЧС он пришёл с Лубянки… Но это всё неважно. Он всего три года руководил этой структурой, но он настолько ею проникся, настолько в неё погрузился. Неважно, что было до и кем он был до. Важно, как он погиб.

Во время землетрясения на Гаити я сутки работал с американскими спасателями. Я был поражён, что американцы не лезут внутрь завалов. За них это делают волонтёры, которым платят соответствующую зарплату.

"В мире есть две стратегии спасения, – объясняли мне потом наши матёрые мужики из "Центроспаса". – Жизнь спасателя превыше всего и жизнь спасаемого превыше всего. Американцы работают по первой схеме, мы – по второй".

Евгений Николаевич, как настоящий русский спасатель, отработал по второй схеме. И совершенно неважно, какие регалии у него были до этого момента. Он погиб как профессионал, у которого даже на подсознательном уровне не было других рефлексов, кроме как броситься на помощь. Не задумываясь о себе. Зиничев до конца оставался настоящим русским спасателем, у которого даже на подсознательном уровне других рефлексов, кроме как прийти на помощь, просто не было.

Жизнь спасаемого превыше всего…

"Не помню, чтобы он хоть раз повысил голос". Елена Глушакова – специальный корреспондент "РИА Новости"

– В бытность его главой МЧС я с ним не работала, но Евгения Николаевича я знаю давно, ещё когда я была совсем молоденькой журналисткой, а он отвечал за безопасность президента во время многочисленных мероприятий, которые проходили как в Кремле, так и на выезде. Я помню его как очень корректного человека, очень спокойного, сохранявшего спокойствие в любой ситуации. Вы же понимаете, что во время выездов президента в регион или куда-то ещё ситуации могли быть самыми разными. Он всегда был корректный, выдержанный, всегда немногословный, но при этом человек дела. Наверное, лучше его и не охарактеризуешь, чем этими словами. Мне кажется, что пост главного спасателя страны, который был ему предложен в 2018 году, подходил ему именно в силу человеческих качеств – надёжности и умения сохранять спокойствие в самых чрезвычайных ситуациях.

При этом я не помню, чтобы он хоть когда-то повысил голос. Наверное, сотрудникам МЧС виднее, но я такого припомнить не могу. И не знаю людей, которые бы не выполнили его распоряжений. Достаточно было его взгляда, просто слов и указаний, чтобы всё было сделано. И происходящее в последние годы в министерстве тоже это показывает – порядок, который там наведён, и чёткая работа даже во время пандемии. В последнем интервью "РИА Новости" он говорил, что пандемия далась министерству непросто. Что пришлось столкнуться с новыми вызовами, поскольку невозможно оказать помощь, находясь на удалёнке. И в министерстве за это время ни разу не было ни одного сбоя, связанного с ковидом или чем-то ещё, с тем, что спасатели не смогли кому-то помочь из-за пандемии и связанных с ней новых реалий.

"Он был счастлив, когда жертв – не было". Александр Гамов – обозреватель "Комсомольской правды", журналист кремлёвского пула

– С Евгением Николаевичем я был знаком давно, с его работы в "ближнем круге" охраны президента. Мы много ездили и часто встречались в поездках. Он был человек, с одной стороны, жёсткий, понятно, характер работы накладывал отпечаток, а с другой – он понимал наши журналистские функции и, когда нужно, помогал. Потом я его встретил уже в Чите, где полыхали пожары, а он возглавил к тому времени МЧС.

У меня такое ощущение, что это был человек, который особо не раздумывал, у него и до того работа такая была в охране президента, что времени на особые раздумья не предполагала, а требовалось принимать быстрые и единственно верные решения. Я думаю, что у него уже было заложено, запрограммировано умение принимать решение, и готовность пожертвовать собой. И то, что он совершил подвиг, фактически это как раз свидетельствует о характере этого человека.

Я с ним несколько раз встречался в бытность его главой МЧС, и у меня ощущение, что ему нравилась эта работа. Мне показалось, что он вообще не отдыхает. Он мне рассказывал, что даже дома у него горячий телефон. А эпиграфом большого интервью моего с ним – это было самое большое интервью, которое он давал, – были его слова, которыми он начинал принимать ежедневно доклад дежурного по МЧС. У него сразу первый вопрос был: как дела, жертв нет? И он был счастлив, когда жертв не было.

Я общался с губернаторами и главами регионов, в частности с главой Якутии. И он мне рассказывал, что Зиничев не по рангу лез в самое пекло. Не то что брал брандспойт и тушил пожар, нет. Но вот ему так хотелось заслонить Россию от этих чрезвычайных ситуаций, и мне кажется, ему это удавалось.

Он не был строгим, но он не любил, вообще, давать интервью. И многие считали, что он говорить не умеет. Была такая байка. Но я потом, когда однажды с ним три часа проговорил, увидел, что это очень такой мягкий и добрый человек, и он очень переживает. Я недавно заметил только, что у него большая звезда появилась. Он был генерал-полковником, а потом стал генералом армии. Я думаю, что просто так Путин генералам такие большие звёзды не даёт. 

"Рефлекс спасения доминирует над рефлексом самосохранения". Тимофей Борисов – обозреватель отдела безопасности Российской газеты, журналист пула МЧС

– Я познакомился с Евгением Зиничевым практически с самых первых дней, как он возглавил МЧС. "Боевого крещения" ждать пришлось недолго. Было наводнение, и мы, пул журналистов, полетели в Благовещенск на ведомственном самолёте. Зиничева я до этого не знал совершенно, только по публикациям журналистов. И своё мнение о нём я во многом составил, именно находясь в той поездке. Он был настоящий мужик, вот что о нём можно сказать прежде всего. Настоящий русский мужик, патриот, офицер, спокойный и немногословный. Он совершенно не скрывал, что в делах спасательных он понимает довольно мало. Потому что никогда не работал спасателем – это был не его профиль. И естественно, он как человек службы безопасности президента, ФСБ, ФСО – он всегда возвращался к этой теме, его это тянуло, манило – понимал, что президент ему поручил этот ответственный пост, и он воспринимал это для себя как задание президента. Он его не обсуждал, он не сетовал на то, что, может, недобирает в каких-то знаниях – нет, насколько он мог, выполнял свои обязанности и совершенствовал свои знания. Обычный русский мужик, чиновник, подчинённый президента, которому доверили этот пост.

Это человек, который не был рождён для публичных каких-то выступлений. Журналистов он не то что не любил, это неправильное слово. Он просто не умел с ними общаться. Накладывала отпечаток предыдущая его работа. Вся его предыдущая жизнь и карьера говорили ему о том, что нужно всегда оставаться в тени. Он напрямую говорил, что представляет спецслужбы и чем меньше о нём знают, тем лучше. Это он мне сказал лично на награждении. Но он был открытым человеком. Я пересматриваю сейчас фотографии с награждений, с нашей предыдущей съёмки – у него очень открытое лицо. Он действительно как большой ребёнок, который не воспринимал себя каким-то великим чиновником, многозвёздным генералом. Он всю жизнь был русским мужиком и своей смертью подтвердил, что жил и служил настоящим патриотом в ряду таких, которые ради Родины, ради спасения другого – сам погибай, а товарища выручай. Конечно, он для меня такой же герой России, как и те, которые отдали свою жизнь за други своя.

Спасатели, по большому счёту, люди особые, они особые, такие же, как бойцы "Альфы", "Вымпела". Пожертвовать собой, пойти на смерть – это очень и очень непросто. Люди, у которых рефлекс спасения доминирует над рефлексом самосохранения – это очень штучные люди. Вот и министр Зиничев был таким.

"Из той породы военных, кто служит стране тихо". Военный журналист Евгений Поддубный

Цитируем по RT_russian:

– Совсем недавно я поздравлял Зиничева с юбилеем. Звонил из Ливии. Вокруг было шумно, и у меня, и у него. 55 лет – это в принципе немного, а для генерала армии и совсем ничего. Поговорил с министром, потом с его советником Героем России генералом Мерзликиным, положил трубку и в очередной раз подумал, что на таких мужиках, как эти мои товарищи, земля русская и держится в самые тяжёлые моменты своей истории. Юбилей – как повод вспомнить, что вот такие генералы каждый день идут на службу, чтобы страна жила мирно, нормально.

Евгений Николаевич погиб, спасая режиссёра Александра Мельника. Так уж случилось, что с режиссёром я тоже был знаком. Я восхищался его "Территорией" – фильмом нетипичным для современного российского кинематографа, скорее советским фильмом о настоящих людях.

Все уже прочитали обстоятельства его смерти и смерти Мельника, за которым прыгнул генерал. Я их повторять не буду.

Но вот что сказать очень важно, что никогда не говорят публично при жизни. Зиничев был из той породы военных людей, которые служат стране тихо. Он не любил публичной стороны собственных должностей, да и привык больше к должностям оперативным, которые публичности не подразумевают. Генерал Зиничев – и, слава Богу, таких генералов и офицеров в стране много – не строил потёмкинские деревни, не выдавал желаемое за действительное, не приукрашал реальность в докладах и не требовал от своих подчинённых только хороших новостей. И неважно, на какой должности. Всю жизнь Зиничев отдал работе по обеспечению государственной безопасности. И службу в МЧС воспринимал не иначе.

55 лет – для человека немного, для государственного деятеля – очень мало. Всё было впереди – и всё, что было, конечно, связано с Россией.

Трагедия, которая произошла сегодня, – это большое горе. Как для семьи и друзей генерала, так и для Отечества. Это горе для большой и дружной семьи Мельника. Жизни генерала и режиссёра – это жизни настоящих людей.

Упокой, Господи, души усопших раб Твоих.