Залоговое рейдерство: Банки чинят расправу над бизнесом

Залоговое рейдерство — прямой путь к обогащению топ-менеджеров российских банков.  О произволе, который чинят финансовые организации, шла речь на экспертной сессии Вольного экономического общества.

Ярким примером подобной практики служит история с предприятием «Стальинвест». Еще несколько лет назад его называли лучшим заводом по производству сэндвич-панелей и металлоконструкций не только в России, но даже в Европе. Компания была создана с нуля частным предпринимателем Сергеем Масленниковым, она показывала рекордные темпы развития, заказы лились рекой, сотрудники получали высокие по рыночным меркам зарплаты.

Академик РАН Сергей Глазьев в интервью телеканалу «Царьград» рассказал, что все было хорошо до тех пор, пока собственник «Стальинвеста» не обратился в один из государственных банков за кредитом: 

Банк вместо того, чтобы выполнить условия кредитования, искусственно создает ситуацию неплатежеспособности, обманывает заемщика: обещает дать одну сумму, а дает сумму в полтора раза меньше только для того, чтобы захватить контроль над залогами, на себя переоформляет все залоги и затем использует возможности в правоохранительной системе для того, чтобы сфабриковать  уголовное дело.

Банковское рейдерство привело к неутешительным итогам: собственник Сергей Масленников оказался в тюрьме, завод был остановлен, более тысячи человек потеряли работу.

И этот случай — далеко не единичный, говорят эксперты. В настоящее время процедуру банкротства в России проходят 50 тысяч предприятий. О том, какая часть из них носит криминальный характер, можно лишь строить предположения. Однако в том, что количество фиктивных отъемов значительно, сомневаться не приходится. В этом уверен заведующий кафедрой «Анализ рисков и экономическая безопасность» Финансового университета при правительстве России Игорь Лебедев:

В количественном выражении доля криминальных банкротств растет. Если вы посмотрите статистику по преднамеренным и фиктивным банкротствам, то за последние три года рост не маленький. В 2015 году — 906 уголовных дел, в 2016 году — 1310, а по итогам 2017-го — более 1600.

Примечательно то, что лишь четверть уголовных дел, которые заведены по фактам криминального банкротства предприятий, заканчивается обвинительным приговором. По словам Игоря Лебедева, одной из главных причин такого показателя является низкая квалификация сотрудников Следственного комитета в такого рода вопросах:

Не учат в России выявлению таких вещей, а дела обычно сложные, и в них тяжело разобраться. Вот и идем по пути наименьшего сопротивления.

Фото: www.globallookpress.com

Путь наименьшего сопротивления способен отправить на тот свет даже финансово устойчивые компании. В 99% случаев институт банкротства ведет к разорению предприятия. Эту проблему видят и в верхней палате российского парламента. Вот что, в частности, отметил председатель комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам Сергей Рябухин:

О какой эффективной экономике можно говорить, когда институт, который призван "оздоравливать" экономику, на самом деле превращен в криминальный инструмент отбора собственности, имущества и активов?

На экспертной сессии Вольного экономического общества говорили: зачастую банки намеренно идут на обострение отношений со своими заемщиками. Вместо того чтобы помогать бизнесу, куда выгоднее спровоцировать форс-мажор и заполучить лакомый промышленный кусок за бросовую цену. Именно это произошло с заводом «Стальинвест», который стал жертвой кредитной политики банка при участии государственных контролеров, которые, словно коршуны, кружили над предприятием вплоть до последних дней его работы. 

С. Глазьев. Фото: Телеканал "Царьград"

Академик Сергей Глазьев отметил, что пример «Стальинвеста» — типичная картина, которая показывает полную дисфункцию системы регулирования:

Государственные банки, которые вместо того, чтобы кредитовать реальный сектор, занимаются отъемом имущества, прокуратура, которая закрывает глаза на многочисленные нарушения процессуальных норм, следствие, которое фабрикует дело, и суды, которые штампуют сфабрикованные обвинения только для того, чтобы какие-то коррупционные элементы в банках попытались захватить чье-то имущество.

Попытка захвата чужого имущества была предпринята и с ликеро-водочным заводом в Санкт-Петербурге. Схема идентичная: собственник предприятия обратился за кредитом в банк, затем возникла просрочка по платежам, и финансовая организация, вместо того чтобы пойти навстречу и временно смягчить условия, усилила давление. Все имущество должника было арестовано по уголовному делу, инициированному кредитной организацией. Но примечательно другое: вся алкогольная продукция предприятия была признана вещественным доказательством.

Об этой курьезной детали телеканалу «Царьград» рассказал юрист Магомед Газдиев:

После того как имущество было арестовано, уголовное дело было приостановлено, достаточно долго длилось приостановление, а имущество не могло быть реализовано и в конечном счете было утрачено. Это прямая цитата из судебного акта. "Утрачено". Каким именно образом ликеро-водочная продукция была утрачена, суд не счел необходимым уточнить, но это достаточно показательный кейс, с моей точки зрения, о том, как функция государства используется в делах о несостоятельности банкротства.

«Утрата» вещественных доказательств с градусом на сумму в миллиард рублей — последнее, что увидел петербургский ликеро-водочный завод перед тем, как кануть в Лету. И эта участь ожидает каждое третье российское предприятие. Все дело в неблагоприятной макроэкономической ситуации, объяснил академик РАН Сергей Глазьев:

Макроэкономическая ситуация настолько неблагоприятна, что примерно одна треть предприятий у нас имеет признаки неплатежеспособности. Это связано с завышенными процентными ставками, с очень жесткой процедурой кредитования предприятия, когда залоги оцениваются по заниженной стоимости, когда от всех сторон взаимоотношений требуются перестраховки по всевозможным рискам. У нас сегодня не просто самые дорогие в мире кредиты, их еще практически невозможно получить.

Глазьев отметил: кредитование инвестиционной деятельности через банки составляет лишь 5%. Это говорит о том, что финансовые организации не заинтересованы в поддержке реального сектора экономики. Напротив, имеет место быть преднамеренное убийство отечественных предприятий.

Фото: www.globallookpress.com

Адвокат Иван Миронов рассказал, что нередки случаи, когда успешное предприятие распродается с молотка за бесценок: «Финансово устойчивые предприятия за несколько лет доводятся до банкротства, и если при получении кредита в госбанке его стоимость составляет 5-10 миллиардов рублей, то в итоге оно продается разбитыми лотами за 200-300 миллионов рублей». 

На круглом столе в Москве говорили: залоговое рейдерство — порочная практика, которая заразила все сферы деятельности. Стоит топ-менеджеру банка щелкнуть пальцами и положить глаз на лакомый актив, как предприниматель лишается своего бизнеса и доверия к государству:

Производитель уверен, что он расплатится, государство поддержит, поможет, и он готов идти на кабальный процент — более 20%, отдавая под залог 100% акций и все производственные мощности. Однако, когда начинаются нюансы, например, несвоевременная оплата процента, то происходит следующее: кредит немного замораживается, деньги на предприятие не идут. Задержка достигает 100-180 суток. Для любого промышленного предприятия это катастрофа, это убийственно.

Между тем здоровье каждого конкретного предприятия — это вклад в рост отечественного ВВП. Налог на прибыль, который уплачивают российские предприятия и компании, является бюджетообразующим для российских регионов. Чем меньше случаев залогового рейдерства, тем ближе исполнение задачи, поставленной президентом, по вхождению России в ТОП-5 ведущих экономик мира.