Рост НДС на экономической карте России: Зачем стране лишняя "головная боль"?

Новый майский указ главы государства ставит задачу обеспечить темпы роста экономики России выше мировых. Реализация этой сверхзадачи была оценена в дополнительные 8 трлн рублей до 2024 года. Отметим, что столь амбициозная задача была бы непростой и для государства с прочной, стабильной и независимой экономикой. А в случае с российской экономикой задача превращается едва ли не в проект 25-летия.

Жаркие споры разворачивались и разворачиваются сейчас вокруг модели нового экономического развития России. Альтернативные нынешнему курсу планы предлагались известными экономистами, однако все они имели общую черту – рекомендации по отказу от изжившей себя модели 90-х годов прошлого века по валютным интервенциям и накоплениям, изменение бюджетного правила и обеспечение широких инвестиций в российскую экономику.

Теперь же, когда президентом поставлена новая задача, все эти планы начинают обретать более четкие очертания, получают новую востребованность. Однако и тут нашелся камень преткновения в виде инициативы по росту НДС как панацее.

Доктор экономических наук Михаил Ершов рассказал, почему задачи по уверенному росту российской экономики не могут быть решены лишь усилением фискальной нагрузки и какие, по его мнению, есть альтернативы. 

Рост НДС и его последствия

Увеличение ставки НДС с 18% до 20%, как ожидается, будет приносить бюджету ежегодно 600 - 700 млрд рублей. Однако данная мера может привести к негативным последствиям, которые будут иметь системный характер. Первое и основное здесь, считает Ершов – практически неизбежное замедление темпов роста отечественной экономики, сокращение реальных доходов и внутреннего спроса. 

Второе и производное из первого – снижение качества экономического роста, поскольку основную нагрузку от роста НДС будут нести отрасли с высокой добавленной стоимостью. «Повышение такого налога фактически дестимулирует создание добавленной стоимости. В результате эти отрасли замедлят свой рост сильнее, чем отрасли, где добавленная стоимость невысока. В результате развитие отраслей с высокой добавленной стоимостью затормозится сильнее и их вклад в экономический рост уменьшится. Как следствие, не уменьшится сырьевой профиль экономики и не возрастет доля обрабатывающих отраслей. Однако это не соответствует задачам, поставленным президентом Владимиром Путиным, повышения качества роста и отхода от сырьевой ориентации экономики», - отметил Ершов. 

Фото: www.globallookpress.com

Третье – рост инфляции. Это самое естественное проявление роста налоговой нагрузки на производителей, которые будут стремиться закрыть свои дополнительные расходы путем повышения цен для потребителей на всех уровнях. По прогнозу ЦБ России, вследствие инфляционных ожиданий цены вырастут уже в 2018 году, а в 2019 году инфляция достигнет 4–4,5%. То есть фактически столь выхоложенный "таргет" Эльвиры Набиуллиной может быть торпедирован.

«Поскольку на практике производители не полностью переносят налоговое бремя на потребителей за счет сокращения своей прибыли, мы оцениваем прямой эффект на инфляцию в 0,8–0,95 п.п. Мы ожидаем, что большая часть эффекта реализуется в течение одного-двух кварталов после повышения НДС», - говорилось в этой связи в обзоре ЦБ «О чем говорят тренды».

Интересно (но не неожиданно), что ЦБ России на фоне новых инфляционных рисков заявил о перспективах дальнейшего роста процентных ставок. «Другими словами, с одной стороны, на экономический рост будут давить более высокие налоги (причем ухудшая качество такого роста), а с другой – вновь – более высокие процентные ставки. То есть решение текущих фискальных задач осложняет достижение фундаментальных, системных целей экономики. Но является ли такой подход оправданным в текущей ситуации? Есть ли более эффективные пути?», - вопрошает Ершов.

Экономика широких и эффективных альтернатив

Если не поднимать НДС, откуда взять необходимые росту экономики средства? По мнению Ершова, способы действительно есть, причем они имеют как секторальную, так и системообразующую основу. В экономике всегда есть свободные деньги, а вопрос их использования – это вопрос политики финансово-экономического блока. Однако важнее денег – системные механизмы, которые могут изменить финансовые основы экономического роста. Особенно важно применить такие механизмы для того, чтобы утвердить финансовый суверенитет России, сделать экономику страны менее зависимой от мировой конъюнктуры и международных санкций.

Первый инструмент – банковский сектор. Вводя новые инициативы, в нашей стране любят смотреть на зарубежный опыт. И хотя чаще всего сравнивать «как у нас и как у них» бессмысленно, в финансовой сфере есть ряд универсальных механизмов, к которым уже прибегли многие, чтобы повысить независимость своей экономики. В первую очередь речь о структурном профиците ликвидности банковского сектора. Инструмент это крайне действенный. В России этот профицит достигает 3,5 - 4 трлн рублей. И эти средства имеют все шансы попасть в реальную экономику при грамотной денежной трансмиссии. И гибкости самой системы.

Фото: www.globallookpress.com

«Например, Европейский центральный банк по своим механизмам длинного рефинансирования в случае направления средств коммерческими банками в реальный сектор на приоритетные задачи даже ввел весной 2016 года отрицательные ставки. Это, по сути, означает, что не банки платят регулятору за взятые у него средства на рефинансирование, а наоборот – регулятор доплачивает банкам в случае направления ими средств на обозначенные цели в реальный сектор. Фактически речь идет о дифференцированных ставках в зависимости от экономических приоритетов», - отметил Ершов. 

По его мнению, вторым инструментом можно смело считать бюджетное правило. «Минфин России, выполняя бюджетное правило, потратит на покупку валюты в 2018 году около 2 трлн рублей при среднегодовой цене нефти 55–56 долларов за баррель. Купленная валюта будет направлена в Фонд национального благосостояния, то есть масштабный объем средств, по сути, изымается из экономики. Таким образом, отмена бюджетного правила или хотя бы повышение цены отсечения высвободит дополнительные ресурсы для финансирования ставящихся задач», - рассказал экономист. 

Представим себе, что задействованы оба инструмента. Это, по мнению Ершова, в ближайшей перспективе без всякого роста НДС дало бы уже 5 трлн рублей, что хоть в какой-то мере приблизило бы выполнение фундаментальной задачи.

Повышенная роль ЦБ

На третьем инструменте стоит остановиться отдельно и более подробно в силу его масштабов. Речь о дефиците федерального бюджета. По словам Ершова, именно дефицит является основанием роста, так как прибыль и рост формируются из первоначальных затрат. Во многих странах дефицит бюджета используется как инструмент роста.

Так, например, в США и Великобритании абсолютный прирост ВВП превысил абсолютный размер накопленного дефицита. Показателен и пример Японии, где прирост ВВП оказался ниже, однако мощная бюджетная поддержка обеспечила необходимый рост. По данным МВФ, Япония добилась хороших результатов в экономической активности, произведя либерализацию денежно-кредитной политики.

«Напротив, профицит бюджета, то есть, по сути, изъятие средств из экономики, будет иметь обратный эффект, тормозя экономический рост (а с учетом мультипликатора такой эффект сжатия будет еще большим). В России планируемый профицит государственного бюджета на 2019–2021 годы при всем своем благозвучии, тем не менее, может стать фактором торможения роста экономики», - сказал Ершов.

Кто же отвечает за формирование бюджетного дефицита в той или иной стране? Как правило, это центральный банк. В США и Японии именно нацбанки покупают госбумаги своих минфинов и проводят таким образом эмиссию национальной валюты. При этом эмиссия носит целевой характер и направляется на ипотеку, развитие малого бизнеса, программ в регионах и другие цели.

Фото: www.globallookpress.com

Чтобы понять это более полно, достаточно сравнить показатели денежной базы, которая приходится на гособлигации. В США это 95% от всей эмиссии, в Японии – 85%, в России – всего 5%. А ведь именно вследствие такого размещения на рынок поступают новые средства. Таким образом происходит процесс монетизации на основе национальных приоритетов развития, считает экономист.

В России сейчас уже есть возможность использования госбумаг как инструмента привлечения целевого финансирования и размещения бумаг на вторичном рынке среди инвесторов. Однако самое важное тут – роль ЦБ. Однако в России такая роль регулятора не рассматривается. А ведь без участия ЦБ невозможно финансировать бюджетные задачи без ущерба для отдельных отраслей и обеспечить повышение уровня ликвидности в экономике.

«Если же госбумаги будут покупать частные компании, то средства от этой покупки будут действительно инвестированы на цели бюджета, но на иные виды текущей деятельности (кредиты и т.д.) этими компаниями уже потрачены быть не могут. В результате произойдет лишь переток средств из частного сектора в бюджетный (явление, получившее название crowding out). Следовательно, для одних отраслей возможности роста повысятся, а для других уменьшатся, что затормозит рост экономики в целом. Поэтому участие ЦБ в указанной операции в качестве источника ликвидности критически важно, поскольку предотвращает сжатие ликвидности в отдельных секторах, создавая тем самым условия для более равномерного роста для всех участников», - отметил Ершов.

«Применяемый в настоящее время подход унаследован из 1990-х годов, когда решающая часть денежного предложения формировалась на основе притока валюты (поступающей как по каналам внешней торговли, так и вследствие привлечения внешних займов). В такой ситуации очевидно, что ухудшение положения в мировых финансах (в том числе падение цен на нефть, ужесточение санкций и др.) может существенно ухудшить функционирование данного денежного канала, делая национальную финансовую систему полностью зависимой от мировой конъюнктуры и внешних рынков. Если такая ситуация была еще терпима при нормальных связях между странами, то в мире санкций, торговых войн и других высоких рисков указанная зависимость недопустима», - добавил экономист.

Таким образом, у России сегодня есть все возможности для более грамотного управления экономикой, обеспечения ее роста за счет внутренних механизмов. Это могло бы положительно повлиять на уровень инфляции, процентные ставки, расширить ликвидность. И, как следствие, подстегнуть экономический рост, который к тому же оказался бы подкреплен финансовыми вливаниями, которые обеспечены не ростом НДС, а сбалансированной финансовой политикой.