Не думай о белом слоне: Что не так с «антинаркотической» инициативой Минпросвета
Из множества мер борьбы с распространением наркотиков среди молодёжи чиновники пока выбирают те, что окажутся в лучшем случае бесполезными
Министерство просвещения предложило снизить возрастную планку для школьников, проходящих ежегодное тестирование на наркотики. Сейчас оно проводится для учащихся, достигших 15 лет. Однако в ведомстве считают, что хорошо бы начинать его уже с 13.
Да, все мы были школьниками и хорошо знаем, что в каждом потоке находятся ребята, которые, скажем, пробовать сигареты начинают уже с младших классов. Не всем повезло воспитываться в благополучных семьях. И с этой точки зрения предложение ведомства Ольги Васильевой не выглядит совсем уж бессмысленным. Однако при детальном изучении невольно начинаешь задумываться, не принесёт ли такая работа больше вреда, чем пользы.
Либеральненько и бесполезненько
Никаких медицинских процедур или анализов, дающих объективные данные о том, кто из подростков употребляет наркотики и какие именно, ведомство Васильевой проводить не предлагает. «Тестирование», по мнению авторов инициативы, должно выглядеть как самый обычный опрос. «На бумажных носителях или в электронном виде». Да ещё и анонимный. Насколько учащиеся той или иной школы знакомы с запрещёнными веществами, предлагается оценивать с помощью обычных анкет.
Не станем рассуждать о причинах, заставляющих разработчиков документа всерьёз рассчитывать, что 13-15-летние подростки, уже успевшие познакомиться с косяками и таблеточками «для мультиков», возьмут да и на полном серьёзе выложат дядям и тётям-чиновникам всё начистоту. Отметим лучше один любопытный момент, касающийся анонимности.
12-й пункт предложения требует, чтобы организаторы тестирования хранили полученные данные в деперсонифицированном виде. Однако в том же пункте говорится, что анкеты должны быть распределены по возрастам тестируемых детей и запечатаны в конверты. На лицевой стороне каждого конверта предписано фиксировать название учебного заведения, номер класса или группы, где проводился опрос, а также время и дату. Иными словами, анонимность оформленных таким образом данных получается весьма относительной. Особенно это касается малочисленных классов. И не нужно думать, что подростки этого не поймут.
Насколько учащиеся той или иной школы знакомы с запрещёнными веществами, предлагается оценивать с помощью обычных анкет. Фото: www.globallookpress.com
Большие сомнения вызывает и предполагаемая добровольность тестирования. С 15 лет учащимся полагается самим подписывать информированное согласие на проведение опроса; для 13-летних аналогичный документ должны заверить родители или опекуны.
По форме вроде всё правильно. Однако совершенно ясно, что во многих школах подписание согласия будет проводиться в форме «добровольно-принудительного вступления в колхоз». Подобные случаи уже были в прошлые годы: в 2017 году в одной из школ подмосковного Климовска, например, классные руководители и завуч заставляли учащихся проходить тесты, запугивая их и родителей тем, что без результата анкет выпускников якобы не примут в вузы.
Наконец, среди старшеклассников обязательно найдётся некоторое количество убеждённых нонконформистов, которые просто из принципа откажутся сдавать тесты. И что с ними делать? Отстранять от занятий или исключать из школ? Но в проекте приказа ничего об этом не сказано. Скорее всего, такие ситуации будут развиваться в ключе личных конфликтов школьников с педагогами.
Но зачем тогда создавать видимость выбора там, где на практике никакого выбора не будет?
Попахивает провокацией
Весь выхлоп от предлагаемого тестирования, как следует из самого документа, будет заключаться в составлении итогового акта и передаче его в «орган государственной власти субъекта РФ в сфере охраны здоровья для планирования дополнительных мер по профилактике немедицинского потребления обучающимися наркотических средств и психотропных веществ». Переводя с чиновничьего на русский, бюрократы из образовательного ведомства будут готовить бумажки для коллег из других структур, при этом не предпринимая никаких самостоятельных действий по выявляемым фактам и тенденциям.
То, что статистика, полученная методом анонимного опроса молодых людей, часть из которых однозначно заинтересована в сокрытии правды, – источник так себе, составителей приказа, похоже, не заботит. Но куда более опасным является другой момент. Ведь подростков предлагается систематически ставить перед вопросами, имеющими определённую долю провокативности. «Пробовал ли ты наркотики?»; «Если да, то какие?»; «Употребляют ли наркотики твои друзья?»... Есть такой старый психологический трюк – человеку говорят: «Не думай о белом слоне! Не думай ни в коем случае!» – и тут же у него в голове возникает соответствующая картинка. Где гарантии, что подобное «тестирование» не подтолкнёт часть школьников к намерению попробовать наконец-то то, о чём так настойчиво спрашивают взрослые?
Фото: www.globallookpress.com
Вопрос по существу
Между тем в России уже есть система, позволяющая выявлять людей, подсевших на психотропные вещества. Преподаватель, заметивший у учащегося странности поведения, может направить его к школьному психологу, а тот уже примет решение о необходимости наркологического обследования.
Ничего принципиально нового анкетирование к этой системе не приплюсует. Если же стоит вопрос о качественном улучшении системы (а он, по идее, должен стоять), то решать проблему нужно с применением современных технологий, например анализов на содержание наркотических веществ в волосах и слюне. Первый способ позволяет точно установить, когда и какие наркотики принимал человек, с точностью до месяца. Тест с использованием слюны, так называемый иммунохроматографический анализ, такой точностью не обладает, зато позволяет проводить экспресс-проверки большого количества людей с минимальными затратами времени и сил. С помощью обоих методов можно очень гибко реагировать на различные наркотические угрозы. В одних случаях будет уместнее провести массовую проверку учащихся, получив статистически достоверную картину распространения в их среде «веществ»; в других – организовать углублённое, пусть и достаточно дорогое, исследование отдельных проблемных групп, выявив, кто раньше начал и кого к чему приучил.
Может ли такая практика вызвать протесты со стороны части родителей и самих подростков? Вполне возможно. Развернутся ли вокруг неё дебаты сторонников и противников обязательных проверок? Скорее всего, да. Однако споры о внедрении такой системы будут иметь смысл хотя бы потому, что она способна непосредственным образом повлиять на ситуацию с распространением наркотиков в российских школах и вообще в молодёжной среде. Объективные данные позволяют выявить потребителей и распространителей, поставить их на учёт, а при необходимости и вовсе изолировать от других школьников. Подготовка же «дополнительных мер по профилактике употребления» выглядит солидно лишь в отчётах одних бюрократов перед другими, а к реальной жизни не имеет практически никакого отношения.