Московский урок: Мигранты начали качать режим дистанционно
Сотни граждан Республики Таджикистан взбудоражили столицу России: столь экзотического несанкционированного митинга на улицах Москвы ещё не было. И хотя большинство митингующих сами толком не понимали, зачем собрались, агрессивно себя не вели, а после требований полиции мирно разошлись, осадочек остался. Так что же это было? Давайте разбираться вместе.
Ещё совсем недавно практически всех среднеазиатских гастарбайтеров в России было принято называть "таджиками". И хотя в последние годы этническое лицо гостей из бывших советских республик Средней Азии значительно изменилось, образ комедийных Равшана и Джамшута остаётся одним из ключевых штампов, сильно искажающих реальную картину. И когда вечером 25 ноября 2021 года сотни граждан Таджикистана собрались на несанкционированный митинг в центре Москвы, это выглядело отнюдь не как съёмки нового сезона глумливой клоунады под названием "Наша Russia".
Официальных комментариев как от посольства Таджикистана в Москве, так и от таджикской диаспоры пока не последовало. Впрочем, и сами митингующие толком не могли разъяснить ни журналистам, ни сотрудникам полиции, что же произошло и зачем они столь стремительно собрались у стен представительства своей республики. Ясно одно: нам была продемонстрирована умелая стихийная самоорганизация одной из диаспор. Далеко не самой активной и агрессивной. Во всяком случае пока.
Так что же всё-таки произошло?
Самому событию, которое повлекло за собой всплеск мигрантской активности, можно было бы не уделять особое внимание, если бы не некоторые любопытные детали. В далёком горно-бадахшанском Хороге, до которого от Москвы по трассе свыше 4 тысяч километров, да и от Душанбе – все 500 (по горным дорогам), силовики убили 29-летнего Гулбиддина Зиёбекова, ранее избившего сотрудника местной прокуратуры за домогательство к девушке. Конфликт тлел достаточно долго, в итоге Зиёбекова объявили представителем ОПГ и при попытке задержания убили.
Так ли всё было на самом деле, включая историю с девушкой, доподлинно прояснить не представляется возможным. Хотя факт остаётся фактом: во все времена и у всех народов женский след оставлял самые глубокие шрамы не только в мужских сердцах, но и в политике. Интересен другой факт: то, что сотни, а по некоторым данным, тысячи жителей отнюдь не густонаселённого Хорога и окрестностей вышли на стихийный митинг с требованием к силовикам и властям ответить за убийство Зиёбекова. Начались беспорядки. Пролилась кровь. Доступ в интернет и телефонная связь с памирской Горно-Бадахшанской автономной областью были ограничены. В результате живущие в России родные и близкие памирцев не могли дозвониться домой, родным и близким. Итог... массовый несанкционированный митинг в Москве.
И здесь стоит сделать краткое этносоциологическое и религиоведческое отступление. В Таджикистане жителей Горного Бадахшана, занимающего чуть менее половины территории республики, официально считают таджиками. Хотя это не совсем так: памирские народы говорят на языках, значительно отличающихся от таджикского. Более того, исповедуют уникальную религию – исмаилизм, являющийся одним из ответвлений исламского шиизма (в отличие от большинства таджиков, являющихся мусульманами-суннитами).
Памирский урок и западный след
Формально противостояния между памирцами и таджиками сегодня не существует. Хотя с 1992 по 1997 год в охваченном гражданской войной Таджикистане (во время которой пострадали многие тысячи русских) существовала самопровозглашённая Автономная Республика Бадахшан. Вплоть до того, что в 1993 году, в разгар гражданской войны парламент Бадахшана объявил занятую территорию ГБАО независимой республикой от разделённой де-факто на несколько частей Республики Таджикистан и начал добиваться… вхождения в состав России!
В итоге президенту Эмомали Рахмонову (позднее дерусифицировавшему свою фамилию) удалось остановить кровопролитие, и после подписаний мирных соглашений Горно-Бадахшанская автономная область осталась в составе Таджикистана. Но, судя по всему, недовольство центральными властями тлело все эти годы, и столь ожесточённая массовая реакция на убийство силовиками Гулбиддина Зиёбекова, вполне возможно, связана с этим.
Бывший председатель Союза таджикистанцев России, известный московский врач Абдулло Давлатов в комментарии Первому русскому телеканалу Царьград косвенно подтвердил существующий конфликт, хотя и отверг значимость влияния таджикской оппозиции на диаспору в Москве:
Это "Группа 24" или другие оппозиционные силы, их на территории России практически нет, насколько я знаю, хотя, может, где-то скрытно есть, но, в основном, они все в Европе и Америке "тусуются". Но, может, они через соцсети какие-то призывы и делают, хотя маловероятно, что это имеет какое-то практическое влияние на умы.
Упомянутую "Группу 24" возглавлял убитый несколько лет назад в Стамбуле Умарали Кувватов. Человек либерально-западнических взглядов, он не разыгрывал горно-бадахшанскую карту, однако крайне резко выступал против режима Рахмонова (при всех его недостатках, сторонника военного присутствия России в Таджикистане и его членства в ОДКБ). Ныне семья Кувватова получила статус беженцев за океаном, но многие последователи сегодня проживают как в Таджикистане, так и в России. И в том, что их могут использовать западные спецслужбы для дестабилизации ситуации как в Хороге и Душанбе, так и в Москве, сомневаться не приходится.
Что с того?
Буквально на днях в Таджикистане на полигоне "Фахрабад" прошли учения подразделений специального назначения государств-членов ОДКБ "Кобальт-2021". И на этом фоне дестабилизация ситуации в республике выглядит отнюдь не стихийной. Абдулло Давлатов воздерживается от политических выводов: "оппозиционеры за бугром одно говорят, власти другое". Но сам факт упоминания "забугорных" оппозиционеров явно не случаен.
На фоне происходящего в соседнем с Таджикистаном Афганистане это вызывает серьёзную озабоченность. Нет, памирские шиитские исмаилиты отнюдь не близки с пуштунскими суннитскими исламистами, скорее, напротив. Но "наши западные партнёры" любую этническую и религиозную турбулентность (да хотя бы даже всё тот же "женский след"!) способны использовать в своих геополитических целях и интересах. Россия же этому так и не научилась. Хотя тот же пример со стихийным митингом граждан Таджикистана в Москве имеет две стороны.
Первая сторона заключается в том, что случившееся – весьма тревожный сигнал: таджикская (а точнее, таджикистанская) диаспора способна к мгновенной самоорганизации и весьма непредсказуемому поведению. Вторая – это то, что Россию многие из них до сих пор воспринимают в качестве метрополии, которая способна решить и их внутренние вопросы. Так, по словам Абдулло Давлатова:
Опросы в Таджикистане неоднократно показывали, что минимум 90 процентов населения с любовью относятся к России, по инерции всё ещё воспринимая Россию "старшим братом". И даже если в Таджикистане кто-то плохо говорит о России, людей это раздражает. Поэтому, естественно, они надеются, что Россия может каким-то образом им помочь.
Ещё раз напомним, в 1990-е Горный Бадахшан хотел войти в состав России. Но это отнюдь не значит, что нам сегодня стоит поддерживать памирские сепаратистские тенденции, если таковые вновь проявятся. Для Государства Российского важно сохранение статус-кво с сохранением военного присутствия на территории Таджикистана. Но при этом до диаспоры необходимо чётко донести, что в её интересах предотвращение подобных стихийных митингов, которые должны пресекаться максимально жёстко. В случае же малейшего неповиновения их участники будут навсегда депортироваться из России. Как и любые иные правонарушители из числа граждан этой и других постсоветских республик Средней Азии.
Да, наша страна была, есть и будет Империей, готовой защищать не только своих подданных, но и помогать гражданам лояльных к себе государств. Но только в том случае, если они проявляют уважение к России и русским. В противном случае, как говорится: чемодан, вокзал! Третьего не дано.