Конвенция о биологическом разнообразии, или Homo sapiens как нежелательный вид
Международные соглашения о защите экосферы нацелены на сохранение всех форм биологического разнообразия, делая исключение лишь для людей, которых, по мнению экологов, на Земле слишком много.
«Мои три главные цели были бы:
сократить человеческую популяцию до
100 миллионов во всем мире, разрушить
промышленную инфраструктуру и
увидеть пустыню с её полным набором
видов, возвращающихся по всему миру».
Дэйв Форман (Dave Foreman),
соучредитель организации «Земля прежде всего!»
История конвенции, «круглая дата»
Среди круглых дат событий мировой истории, зримо влияющих на нашу сегодняшнюю жизнь, далеко не последнее место занимает 25-летие с момента вступления в силу Конвенции о биологическом разнообразии (КБР). Этот документ был подписан 5 июня 1992 года на одном из крупнейших в истории человечества международных форумов – Конференции ООН по окружающей среде и устойчивому развитию в Рио-де-Жанейро. А ратифицировали его ровно четверть века назад – 29 декабря 1993 года.
Фото: www.globallookpress.com
Как написано в учебниках и энциклопедиях, целями Конвенции являются «сохранение биологического разнообразия, устойчивое использование его компонентов и совместное получение на справедливой и равной основе выгод, связанных с использованием генетических ресурсов, в том числе путем предоставления необходимого доступа к генетическим ресурсам и путем надлежащей передачи соответствующих технологий с учетом всех прав на такие ресурсы и технологии, а также путем должного финансирования». КБР предусматривает два вида сохранения биоразнообразия – in-situ и ex-situ.
Вид in-situ означает сохранение экосистем и естественных мест обитания, а также поддержание и восстановление жизнеспособных популяций видов в их естественной среде, а применительно к одомашненным или культивируемым видам — в той среде, в которой они приобрели свои отличительные признаки.
Ликвидация национального суверенитета в «научной» упаковке. К юбилею Римского клуба
Как правило, подразумевается сохранение компонентов биологического разнообразия на особо охраняемых природных территориях (ООПТ): в заповедниках, заказниках, национальных парках, памятниках природы и т. п. Особо обращается внимание на сохранение местообитаний видов и структуры взаимосвязей.
Вид ex-situ означает сохранение компонентов биологического разнообразия вне их естественных мест обитания. Подразумевается сохранение видов в зоопарках и лабораториях, в частности ведение генетических банков данных вымирающих видов, дабы в дальнейшем иметь возможность восстановить утерянное (например, путём клонирования).
К настоящему времени документ ратифицирован 168 государствами – так, Россия это сделала в 1995 году. Примечательно, что на сегодняшний день лишь одна значимая страна мира не ратифицировала документ – Соединённые Штаты Америки. Президент США Билл Клинтон в 90-е годы проявил полное равнодушие к конвенции: он тогда лицемерно заявил, что, мол, у Америки есть большое количество разных законов на уровне федерации и штатов, которые демонстрируют её приверженность идеалам сохранения биоразнообразия на планете.
Б. Клинтон. Фото: www.globallookpress.com
США и так делают в области охраны живой природы больше, чем другие страны, а международная конвенция для неё, образно выражаясь, «пятое колесо в телеге». И уж тем более не нужна КБР нынешнему президенту Дональду Трампу, который взял курс на ослабление экологического законодательства США в интересах нефтяных и других добывающих компаний, планирующих начать разработку полезных ископаемых в природных заповедниках и других охраняемых территориях.
Римский клуб и Дональд Трамп
КБР: амбициозные цели и задачи
Если знакомиться с самим текстом конвенции, то многие её формулировки – округлые, которые можно толковать по-разному. Таков язык многих международно-правовых документов рамочного характера. Хотя КБР не называется «рамочной», однако по сути она именно таковой и является, а для её практической реализации необходимы более конкретные документы. В 2010 году странами-участниками КБР был принят «Стратегический план в области сохранения и устойчивого использования биоразнообразия на 2011-2020 годы». Всего выделено пять стратегических целей и двадцать задач. Вот их краткие формулировки:
- Ведение борьбы с основными причинами утраты биоразнообразия путем включения тематики биоразнообразия в деятельность правительств и общества;
- Сокращение прямых нагрузок на биоразнообразие и стимулирование устойчивого использования;
- Улучшение состояния биоразнообразия путем охраны экосистем, видов и генетического разнообразия;
- Увеличение для всех людей объёма выгод, обеспечиваемых биоразнообразием и экосистемными услугами;
- Повышение эффективности этих работ за счет общественного планирования, управления знаниями и создания потенциала.
На бумаге всё выглядит очень красиво и впечатляюще. Но никаких жёстких обязательств юридического характера Стратегический план на страны-участницы КБР не возлагает. Гораздо более важными являются следующие два документа, которые базируются на КБР и являются классическими международно-правовыми актами:
Картахенский протокол по биобезопасности; был подписан в январе 2000 года и вступил в силу в 2003 году;
Нагойский протокол регулирования доступа к генетическим ресурсам и совместного использования на справедливой и равной основе выгод от их применения. Был подписан в октябре 2010 года и вступил в силу в 2014 году.
Фото: Digital Storm / Shutterstock.com
Картахенский протокол. ГМО как искусственное и опасное «биоразнообразие»
Остановлюсь на первом из документов. Примечательно, что именно после подписания КБР в мире началось бурное развитие генно-модифицированных культур. Их принято обозначать ставшей сегодня всем известной аббревиатурой ГМО (генно-модифицированные организмы). Конечно, ГМО были и раньше, но в основном как эксперименты биотехнологических лабораторий. А в 90-е годы прошлого века началось масштабное коммерческое производство ГМО, которые стали использоваться в сельском хозяйстве (растениеводство, животноводство), в пищевой и фармацевтической промышленности.
ГМО – культуры, живые организмы, которым при помощи генно-инженерных манипуляций приданы некоторые полезные свойства. В качестве примера можно привести перенос генов бактерий в сою, кукурузу, табак, хлопчатник, генов вирусов в тыкву, картофель, рис. Посредством переноса гена антарктической рыбы был получен сорт морозоустойчивых томатов.
Протоколы озоновых мудрецов
Принципиально важно, что ГМО содержит новый (чужеродный) ген, который в природных условиях не может передаться. Нарушен механизм воспроизводства культуры (организма). Поэтому создание генно-модифицированных растений и организмов принципиально отличается от обычной селекции. Если традиционный селекционер получает растение с нужными свойствами за несколько десятилетий, то современному генному инженеру для этого, причем с гораздо лучшим результатом, требуется всего несколько лет.
Некоторые эксперты оценивали этот феномен как положительный с точки зрения решения задач по сохранению биологического и генетического разнообразия, ибо разработка и практическое использование ГМО, по их мнению, лишь увеличивало такое разнообразие. А параллельно решало проблему нехватки продовольствия на планете, ибо ГМО-культуры имели высокую урожайность и были мало чувствительны к неблагоприятным факторам природной среды (резкие колебания температур, сорняки, вредители, болезни и т.п.).
Римский клуб: «Парниковая» афера
Другая часть экспертов, однако, полагала, что биотехнологические эксперименты с ГМО лишь ведут к порче биологического и генетического фонда человечества. А вскоре и вовсе выяснилось, что ГМО негативно влияют на здоровье человека, включая его репродуктивные способности. Искусственное стимулирование биоразнообразия с помощью генной инженерии может привести в конечном счете к исчезновению такого вида, как homo sapiens.
В общем, человечество оказалось втянутым в процесс генно-инженерных экспериментов, которые с самого начала стали давать фантастические прибыли, но их долгосрочные последствия никому не были понятны. Нормальных лабораторных исследований влияния ГМО на здоровье человека и биосферу не проводилось, ибо компании, поставившие производство ГМО на коммерческий поток, ждать не могли: «время – деньги».
Фото: A. and I. Kruk / Shutterstock.com
Уже к концу 1990-х годов стало понятно, что индустрию ГМО следует если не запретить, то, по крайней мере, поставить под национальный и международный контроль. Так появился Картахенский протокол по биобезопасности. На церемонии подписания протокола в 2000 году было заявлено, что его главная цель – создать условия для безопасной транспортировки живых ГМО через государственные границы и обеспечить безопасное применение ГМО в производстве. К сегодняшнему дню уже более 150 государств мира являются участниками Картахенского протокола.
Некоторые участвуют в нём лишь формально, другие действительно пытаются обезопасить себя от стихийного замещения естественного биоразнообразия противоестественным. Некоторые принципиально запрещают ГМО, другие требуют серьёзных лабораторных исследований и сертификации. По крайней мере, устанавливается контроль над ввозом культур и продуктов, основанных на ГМО. ГМ-продукция официально запрещена в Австрии, Венгрии, Греции, Польше, Болгарии, Люксембурге, Италии, Швейцарии, Японии, Новой Зеландии, Венесуэле, Франции, Германии, Норвегии, Ирландии.
Протоколы углеродных мудрецов
ГМО и ТНК
Увы, ни КБР, ни Картахенский протокол не стали достаточной защитой от ГМО для многих стран, которые являются участниками указанных международно-правовых актов. Сильный напор западных корпораций, которые оседлали золотую жилу ГМО, приводит к тому, что «экономика ГМО» продолжает захватывать все новые и новые страны и пространства. Площади возделывания ГМО в мире и объёмы сельхозпродукции на их основе с 1996 года, когда началось выращивание трансгенных растений, возросли более чем в 60 раз, что составляет на сегодня более 11% от всех мировых посевных площадей. Такие растения официально выращиваются в 29 странах, особенно широко в США, Бразилии, Аргентине, Канаде, Индии, Китае. Для некоторых культур - таких как соя, кукуруза, рапс, хлопок - доля ГМО в структуре их мирового производства стала превалирующей. Поток трансгенных продуктов постоянно растет, при этом научно обоснованные гарантии их безопасности отсутствуют.
Генетически модифицированными сегодня становятся не только сельскохозяйственные культуры и домашние животные, но даже… пчелы. Да, заканчиваются работы по созданию трансгенной пчелы, устойчивой к колебаниям температур и химикатам. Но это будут «одноразовые» пчелы, которых придется покупать у мировых корпораций. А ведь пчела – не только средство получения меда: во многих регионах без неё невозможно опыление растений. ФАО (Продовольственная и Сельскохозяйственная Организация ООН) оценивает ежегодный вклад пчеловодов в сельскохозяйственное производство в 577 млрд долларов. И пчеловоды не без оснований опасаются, что генная модификация медоносных пчел, по сути, будет являться инструментом для захвата биотехнологическим бизнесом последнего бастиона традиционного сельского хозяйства – опыления насекомыми, которое происходит благодаря работе пчеловодов и никем не управляется.
Садовник и его убийца: У Monsanto начинаются крупные неприятности
Прецедент уже есть: те страны, которые подсели на «одноразовые» семена, выведенные в генно-инженерных лабораториях, вынуждены теперь каждый год платить дань транснациональным корпорациям. Лидером здесь выступает американская корпорация Monsanto. Объём осуществлённых ею продаж ГМО-семян в 2016 году составил без малого 10 млрд долларов, а в 2017 году – почти 11 млрд долларов. На втором месте в мире по этому показателю идёт ещё американская корпорация DowDuPont – примерно по 8 млрд долларов в 2016 и 2017 гг. В топ-20 мировых продуцентов ГМО-семян входят также 12 европейских компаний, в том числе две немецкие – Bayer и KWS; пять французских – Limagrain, Florimond Desprez, RAGT Semences, Euralis Semence и InVivo; одна датская – DLF; четыре голландские – Rijk Zwaan, Barenbrug, Enza Zaden and Bejo Zaden. Остальные шесть – из Азии: три китайские – Syngenta (ChemChina), Long Ping High-Tech и Beidahuang Kenfeng Seed; две японские – Sakata Seed и Takii Seed; одна индийская – Advanta Seeds (UPL).
Фото: www.globallookpress.com
В ХХI веке семенной фонд человечества становится собственностью транснациональных корпораций (ТНК). 10 корпораций владеют 30% мирового запаса семян всех сельскохозяйственных культур, а пять – 75% мирового запаса семян всех овощей. Более того, свои права на семена ТНК пытаются защищать патентами как «интеллектуальную собственность». Так «экономика ГМО» разрушает отработанную несколькими цивилизациями в течение многих тысячелетий агротехнику со всеми вытекающими для человечества последствиями в ближайшем будущем.
Надеюсь, читателя не удивит, что среди участников протокола нет США (ибо они не ратифицировали КБР). Было бы странно, если бы США стали бы участником протокола, ограничивающего права их транснациональных корпораций, которые являются главными продавцами и бенефициарами на мировом рынке ГМО.
ГМО и Россия
Проблема «одноразовых семян» – не только большие издержки на закупку семенного материала. Это также вопрос экономической безопасности государства. Ведь если Вашингтон прикажет тем же корпорациям Monsanto и DowDuPont прекратить поставки семян в ту или иную страну, они будут прекращены – с катастрофическими последствиями для страны, подсевшей на иглу «одноразовых семян». Ярким примером такой «подсевшей» страны является Россия. В 2016 году тогдашний министр сельского хозяйства РФ Александр Ткачёв в интервью телеканалу НТВ сообщил, что Россия до 70%, а по некоторым видам (например, сахарная свекла) и до 90% зависима от импортных семян.
ГМО-монстр с помощью ФАС готовит захват рынка России
Что касается России, то уже прошло 18 лет с момента торжественного подписания документа и пятнадцать лет с момента его вступления в силу, а она до сих пор не ратифицировала Картахенский протокол. Очевидная версия такова: в нашей стране этому препятствует лобби, действующее в интересах упомянутых выше ТНК. Они, в частности, сумели подсадить наше сельское хозяйство на иглу «одноразовых» семян.
Фото: www.globallookpress.com
Впрочем, можно обеспечивать безопасность экономики и граждан страны и без Картахенского протокола, и справедливости ради следует признать, что кое-что для такой защиты было сделано. Скоро будет два с половиной года с момента вступления в силу законодательного запрета на коммерческое выращивание генетически модифицированных культур в России. В нашу страну, наконец, нельзя стало импортировать трансгенные семена. У нас не разрешено выращивать ГМ-растения на полях, но можно проводить исследования и экспериментировать на опытных участках. Также принятый в 2016 году закон запрещает разводить в коммерческих целях трансгенных животных.
Россия мешает США установить глобальную ГМО-диктатуру
По мнению российских экспертов, временный запрет на выращивание трансгенных культур в России – важная, но недостаточная мера. Кроме того, необходимо сделать процесс принятия решений по ГМО открытым и независимым. Наконец, следует запретить использование ГМО во всех продуктах питания.
В России для реализации населению разрешены 22 линии трансгенных сельскохозяйственных культур. Это соя, кукуруза и рис компаний Monsanto (теперь Bayer), Syngenta, Bayer CropScience, BASF (находится в процессе покупки части активов Bayer) и Pioneer Hi-Bred. Сырье из них используется в мясных продуктах, хлебе, консервах, кондитерской промышленности. Кроме того, как выяснилось, не соблюдается мораторий на импорт семян. Виктор Драгавцев, заслуженный деятель науки РФ, доктор биологических наук, профессор, академик РАСХН этим летом сообщил:
С введением моратория мало что изменилось. Мы сейчас по-прежнему закупаем зарубежные семена, например, сахарной свеклы – 98% от потребностей страны, – отдавая каждый год германским и голландским компаниям по 16 млрд рублей. Мы не закупаем только семена озимой пшеницы, а все остальные приобретаем в размере от 40 до 80%. Однако если мы вдруг сейчас начнем выращивать ГМ-культуры, мы вообще потеряем свой семенной фонд.
Третий год моратория на ГМО в России. Что изменилось?
Нагойский протокол: homo sapiens как нежелательный вид живой природы
Что касается Нагойского протокола, то он действует уже более четырех лет. Документ очень неоднозначный. С одной стороны, он вроде бы призван сделать Землю одним большим заповедником. С другой, он даёт транснациональным корпорациям доступ к биологическим и генетическим ресурсам бедных стран. Чтобы придать эксплуатации биологических и генетических ресурсов развивающихся стран «цивилизованный вид», Нагойский протокол предусматривает, что корпорации будут делиться с принимающими их странами частью своей прибыли. Как это происходит, мы хорошо знаем: весь ХХ век нефтяные ТНК «делились» прибылью с теми странами, где они качали «чёрное золото». На деле это была беззастенчивая эксплуатация, а для придания видимости легитимности своей деятельности ТНК покупали элиту (компрадорскую верхушку) принимающих стран.
Фото: www.globallookpress.com
На сегодняшний день 3,6% мирового океана и 14,7% суши носят статус природоохранных зон. По протоколу планируется охранять 10% мирового океана и 17% суши. Но, согласно последним результатам ученых из США и Китая, эти цифры должны быть гораздо больше. К 2030 году заповедной зоной должна стать треть планеты (включая акваторию), а к 2050 – половина. На следующей Конференции сторон Конвенции о биологическом разнообразии, которая состоится в 2020 году в Пекине, будет установлена конкретная цель на ближайшие 10 лет – сделать 30% планеты природоохранной зоной.
Внимательные критики КБР небезосновательно полагают, что под видом защиты прав животных и растений будет происходить «зачистка» обширных территорий планеты от такого вида, как homo sapiens. Очевидно, что защита биоразнообразия – лишь прикрытие планов по захвату планеты транснациональными корпорациями, действующими в интересах «хозяев денег». Россия свою подпись под Нагойским протоколом поставила, но, слава Богу, ратификации пока не было. Лучше её не было бы никогда.
Подытоживая размышления по поводу круглой даты КБР, хочу сказать: указанная конвенция является еще одним инструментом реализации долгосрочных планов «хозяев денег», которые хотят стать «хозяевами мира». Под видом защиты дикой природы и биоразнообразия КБР должна обеспечивать в интересах «хозяев мира» зачистку планеты от homo sapiens.
Лень, наивность и экология: Чего требуют французские митингующие
Post Scriptum
Удивительно, почему многие сильные мира сего, считающие себя «элитой», так сильно озабочены защитой природной среды и биосферы. Вот, например, высказывание ушедшего в прошлом году из жизни на 102 году американского миллиардера Дэвида Рокфеллера: «Негативное влияние роста численности населения на все наши планетарные экосистемы становится ужасающе очевидным». А вот еще одно откровение: «Каждый человек, который сейчас появляется на свет, вносит диспропорцию в окружающую среду и системы жизнеобеспечения планеты». Эти слова принадлежат Полу Эрлиху (Paul Ehrlich), автору нашумевшей книги «Бомба народонаселения» (1968 год), советнику по науке экс-президента США Джорджа У. Буша.
А вот ещё хлеще: «Мои три главные цели были бы: сократить человеческую популяцию до 100 миллионов во всем мире, разрушить промышленную инфраструктуру и увидеть пустыню с её полным набором видов, возвращающихся по всему миру». Это заявление фанатичного американского поборника сохранения биоразнообразия Дэйва Формана (Dave Foreman), соучредителя организации «Земля прежде всего!»
Д. Форман. Фото: www.globallookpress.com
И, наконец, апогеем всего можно считать угрожающий призыв принца Филиппа, герцога Эдинбургского: «Если бы я перевоплотился, то хотел бы вернуться на землю вирусом-убийцей, чтобы уменьшить человеческие популяции». Он, между прочим, еще более фанатичный защитник флоры и фауны на нашей планете, в 1981-1996 годах был президентом Всемирного фонда дикой природы (WWF), а по совместительству – супруг нынешней королевы Великобритании Елизаветы II. Вот такое любопытное «биоразнообразие» в мире защитников природы получается.