Ветер, овцы, два барана. Киноверсия притчи о блудном сыне под небом Исландии
Исландский фильм "Бараны" помогает понять - притча о блудном сыне актуальна не только две тысячи лет назад в Палестине, но и вечно всюду.
За две недели до Великого поста Православная Церковь напоминает верующим евангельскую притчу о блудном сыне. Вечный сюжет о гордости двух сыновей, один из которых приходит к раскаянию, а другой к обиде. И об отце, любящем обоих сыновей.
Зачастую хорошо знакомые всем библейские притчи остаются без вдумчивого осмысления по причине их якобы абстрактного характера. Ведь они произнесены две тысячи лет назад, в Палестине, и фигурируют в них сплошь какие-то иудеи, слуги, цари, хозяева пиров и виноградников. И сознанию современного человека порой трудно пробиться к этим образам через ложное представление "ну у нас же сейчас другая жизнь, и мы совсем другие".
Чтобы понять, что никакие мы не другие, и эти притчи сказаны о нас и для нас, нужны наглядные примеры. Такие, как в исландском кинофильме "Бараны" (2015) Гримура Хаконарсона.
На суровых просторах Исландии по соседству живут и разводят местную породу овец два брата-фермера, Гудмундур и Кристинн. И они сорок лет, уже разменяв седьмой десяток, не разговаривают друг с другом. Всё началось с того, что их отец в завещании лишил старшего, Кристинна, наследства. По данному матери обещанию Гудмундур, единственный владелец семейных угодий, фактически отдал брату половину земли, – но разговаривать с тех пор они перестали.
Фильм "Бараны" представляет собой изрядный страноведческий интерес. Чтобы получить представление о народе и стране, стоит понаблюдать хотя бы полтора киночаса за жизнью тех, кого именуют «солью земли». Соль исландской земли – немногословные и скупые на эмоции обросшие бородами потомки викингов, одетые в шерстяные свитера и потому похожие на разводимых ими овец.
Но главное в картине, конечно, не фольклорный антураж, а современная версия притчи о блудном сыне. О той самой обиде на отца, которая не позволила библейскому старшему сыну разделить радость от спасения брата, от его фактического возвращения из царства погибели.
Особая ценность фильма в том, что автор не воспроизводит дословно, буквально евангельский сюжет. Например, фигура отца здесь остаётся за кадром, ещё более явно указывая на аллегорический характер притчи, на подразумевание Бога-Отца.
Но библейская суть кинокартины настолько явная и мощная, что жизненная драма отгородившихся друг от друга стеной молчания братьев приобретает поразительное многообразие психологической, драматургической, философской и эмоциональной палитры. Такое, что с её помощью можно создать сотни романов, фильмов, симфоний, пьес и портретов.
Имеющий ироническое название фильм "Бараны" (иногда название переводят как "Овны", но представляется, что автор хотел рассказать не об овцах, а о двух баранах…) это пример уважительного к первоисточнику, зрителю и персонажам прочтения притчи о блудном сыне. Редкий случай в кинематографе, тем более современном.
Не только с исландским, но и с японским, английским, советским образцами христианских смыслов в нехристианском кино знакомьтесь в специальной рубрике Царьграда.