Защитник Донбасса с позывным «Измаил»: Мы вернёмся домой, в Одессу

15 февраля в бывших республиках некогда единого Советского Союза отмечалась 30-я годовщина вывода советских войск из Афганистана. Во многих городах и сёлах проходили памятные мероприятия у монументов воинам-интернационалистам, чествовались ныне живущие участники той войны. Многие бывшие сослуживцы по Афгану после распада СССР оказались гражданами разных государств, а некоторые и вовсе оказались по разные стороны баррикад в военных конфликтах, полыхнувших на постсоветском пространстве.

Остаются ветераны-афганцы в строю и в народных республиках Новороссии. Один из них – Вячеслав Работа (позывной «Измаил»), ныне – военнослужащий армии ДНР. До войны он проживал в городе Измаиле Одесской области, принимал активное участие в событиях Русской весны. После трагедии в одесском Доме профсоюзов 2 мая 2014 года, несмотря на полученную после тяжёлого ранения в Афганистане инвалидность, уехал в Донецк и вступил в ряды ополчения.

Встреча с донецкими ветеранами войны в Афганистане. В центре – Вячеслав Работа. Фото предоставлено В.Работой. 

Сегодня Царьград публикует интервью с этим прошедшим через горнило двух войн, но несломленным и готовым бороться до победы человеком.

Царьград: Расскажите, как лично для Вас всё начиналось? Как воспринимали события, происходившие во время Евромайдана в Киеве? Когда пришло понимание, что нужно действовать?

Вячеслав Работа: Всё началось, когда Виктор Янукович отказался подписывать ассоциацию с Евросоюзом. Я изначально не думал, что это вызовет такой резонанс. Для меня отказ от ассоциации был понятен. Я родился и вырос в селе в Бессарабии. Меня интересовало, что в этом соглашении написано про аграрный сектор, про образование. И когда я прочитал текст, то укрепился во мнении, что ничего хорошего с подписанием этой ассоциации Украине не светит.

Когда же в Киеве, на площади Независимости, всё начало разгораться, стало понятно, что дело вовсе не в этом соглашении с Евросоюзом. О евроассоциации довольно быстро забыли. Зато повылазили со всех щелей националисты, которые стали призывать «москаляку на гилляку». Я в частном порядке ездил в Киев, чтобы увидеть всё не по телевизору, а своими глазами, и сделать выводы. И уже тогда возникло ощущение, что ситуация может дойти до войны.

Ц.: Какие настроения преобладали в Одесской области? С чего начиналось противодействие Майдану?

В.Р.: У нас в Измаиле, как и во всей Одесской области, было немного тех, кто поддерживал Майдан.

Противодействие началось спонтанно, после того как в Измаил стали приезжать так называемые автобусы дружбы. Однажды приехали неместные с западноукраинским акцентом и с ними некий депутат облсовета (не помню его фамилии), устроили на центральной площади свой митинг. И этот депутат пообещал на следующий день приехать с техникой и снести памятник Ленину возле горисполкома. И вот на следующее утро у памятника стали собираться люди. Никто никого не призывал, собрались сами. Сначала человек 20, потом всё больше... Не потому что все были такие большие сторонники Ленина и коммунистических идей. А потому что не бандеровцам решать, какие памятники у нас должны стоять, а какие нужно сносить.

Вячеслав Работа («Измаил») во время одного из выездов на боевые позиции под Старомихайловкой. Зима 2014-2015 гг. Фото предоставлено В. Работой.

Потом мы ездили в Одессу на Куликово поле, где находился палаточный городок противников новой киевской власти, и проводили совместные акции. 10 апреля, в день освобождения Одессы от немецко-фашистских захватчиков, мы организовали совместный автопробег. И везде, где по сёлам стоят памятники героям Великой Отечественной войны, останавливались и рассказывали о той угрозе, которую несёт националистическая идеология. Мы говорили о том, что будут снимать и уничтожать не только памятники Ленину, но и памятники героям Великой Отечественной войны, что и происходит сейчас.

Ц.: В марте 2014 года Крым воссоединился с Россией. Рассчитывали ли одесситы на то, что и у них будет реализован крымский сценарий?

В.Р.: Мне, как гражданину Украины, было крайне жаль, что страна начала распадаться. Но то, что происходило и набирало обороты, нуждалось в противодействии. И мне представлялось, что необходимо временное отделение от Украины, чтобы затем пересобрать страну уже не на условиях, которые диктовались из Вашингтона.

А о том, что Крым отойдёт к России, я говорил ещё в 2005-2006 годах, когда Ющенко стал проводить антироссийскую политику и взял курс на вступление в НАТО, а приезжавшие с Западной Украины националисты стали захватывать маяки. За Крым столько пролито русской крови, и он имеет такое стратегическое значение для России, что Россия никогда его не отдаст. И то, чего удалось избежать в 2005 году, когда возникла угроза войны, произошло через девять лет.

Ц. : С какими лозунгами и требованиями выходили люди на улицы в Одесской области – за федерализацию Украины, создание независимой Одесской народной республики или за воссоединение с Россией?

В.Р.: В основном выступали не за что-то конкретное. На этот счёт были разные мнения. В основе было противодействие. Мы выступали против украинского национализма, против попыток оторвать нас от братьев в России, против того, чтобы Запад вмешивался во внутренние дела Украины. Вы же сами понимаете, что своё дело сыграли печеньки Нуланд, приезды всех видных западных политиков на Майдан в Киев, бешеная финансовая поддержка Майдана. Многих украинских политиков просто перекупили – деньгами или угрозами потери их финансов в западных банках. И они предали свой народ. В результате случилось то, что случилось.

Ц.: То есть в основном выступали против украинских националистов, против вмешательства Запада во внутренние дела Украины, но не против Украины как таковой?

В.Р.: Нет. Вообще, в советском паспорте у меня стояла национальность украинец. Я родился и вырос в украинском селе на юге Одесской области, в Бессарабии. Это очень многонациональный край. Там проживают русские, украинцы, болгары, армяне, молдаване, гагаузы. А языком межнационального общения всегда был русский язык. Это потом новые украинские власти сказали, что это, оказывается, нехороший язык…

Одесситы на высадке саженцев туи на Саур-Могиле представителями всех городов-героев, 2018 год. В центре – Вячеслав Работа (с тросточкой). Фото предоставлено В. Работой. 

Ц.: Имели ли Вы боевой опыт до начала войны в Донбассе?

В.Р.: В 1981 году при прохождении срочной службы в советской армии я был направлен в Афганистан. Прослужил там недолго, всего два месяца. Так получилось, что в мае прибыл, а в конце июля получил тяжёлое ранение.

Наше подразделение охраняло военные объекты под Кабулом. Часто приходилось выдвигаться в горы, чтобы не позволять «духам» вести с вершин огонь по нашим объектам. И вот однажды наша группа попала в засаду. Четверо человек, в том числе и я, были тяжело ранены. Несмотря на это, мы с товарищем ещё некоторое время продолжали отстреливаться. Вовремя успела подойти подмога, которая отогнала «духов» от места, где они устроили засаду. Потом мы узнали, что засада была не на нас. Неподалёку должен был проходить караван, и по ходу его движения «духи» выставляли дозоры, на один из которых мы и наткнулись.

Это был мой единственный бой, и за него я награждён орденом Красной Звезды. После ранения я три с половиной года лечился и получил инвалидность. С тех пор передвигаюсь, опираясь на тросточку.

Ц.:  Чем для Вас запомнился трагический день 2 мая 2014 года?

В.Р.: За несколько дней до 2 мая мы знали, что в Одессе готовится провокация, что туда приедут ультрас и их будет очень много. Мы спрашивали у руководителей Куликова поля, нужна ли помощь. Нам сказали, что сами справятся, но в случае чего позовут на подмогу. Мы собрали людей и заказали автобусы, на которых готовы были в любой момент выдвинуться в Одессу. Следили за онлайн-трансляциями, которые вели как наши, так и национал-радикалы, и неоднократно звонили и спрашивали, стоит ли выдвигаться. На что следовал отрицательный ответ. Потом в какой-то момент на звонки перестали отвечать. Позже мы узнали, что в Одессе произошла страшная трагедия.

До бойни в тот день едва не дошло и в нашем городе. В Измаил на автобусах прибыли около 400 радикалов. Среди этих людей почти не было жителей нашего города и района: в основном они разговаривали на западноукраинском наречии. Наших же сторонников у исполкома собралось примерно человек 250 вместе с женщинами. Возникло противостояние, которое продолжалось до полуночи. При этом на милицию никто не обращал внимания. Стражей правопорядка было всего несколько человек, вся милиция была отправлена в Одессу.

На следующий день я пытался дозвониться до соратников в Одессе, но никто не отвечал. 4 мая поехал в областной центр. Все адреса, которые я знал, были закрыты, телефоны отключены. Тем временем и у нас в Измаиле местные майдановцы, которые до этого сидели тихо, стали поднимать голову и открыто угрожать мне и моей семье. И тогда я принял решение ехать в Донбасс, где на тот момент разгоралось восстание.

Ц.: Трудно далось это решение?

В.Р.: Я был небедным человеком, имел две фирмы – кабельного телевидения и локальных интернет-сетей, которые работали в Измаиле и Измаильском районе. В какой-то момент поймал себя на мысли о том, как я всё это брошу и уеду. Но патриотизм и любовь к своей стране, которую убивали эта власть и прикормленные ей национал-радикалы, переселили.

Правда, в тот момент мне подумалось, что события в Донбассе продлятся месяца два, максимум три, после чего я вернусь в родной город. Но, увы, поездка затянулась…

Ц.: Были ли Вы на тот момент знакомы с кем-то из донецких активистов, представляли себе, куда и к кому едете?

В.Р.: Нет, я ехал в Донецк фактически наобум. Хотя среди наших местных измаильских радикалов ходили слухи, что я якобы пригласил из Донбасса три сотни вооружённых активистов и разместил их в детских лагерях и базах отдыха на Дунае, чтобы затем поднять восстание в Измаиле.

В Донецке я приехал к ОГА (облгосадминистрация. – Прим. Царьграда) и пошёл к палатке, где происходила запись в ополчения. Увидев, что я с тросточкой и прихрамываю, мне посоветовали отправляться домой. Потом, когда узнали, что я приехал из Одесской области на автомобиле Nissan Navara, попросили помочь привезти в ОГА матрасы. Дали двух человек, которые показывали дорогу. После того как разгрузили матрасы, мне предложили ехать на блокпост в Пески. Там я пробыл неделю. Затем на Пески заехал батальон «Восток», а мы всем блокпостом уехали в ЛНР к Алексею Мозговому. Сначала находились в военно-тренировочном лагере под Свердловском, пережили бомбардировку украинской авиацией. Затем перебазировались в Лисичанск. Там я пробыл чуть более месяца и в июле снова вернулся в Донецк.

Ц.: В каких боевых операциях довелось принимать участие?

В.Р.: Непосредственно в боевых действиях я участия не принимал. Сначала служил во взводе охраны у Мозгового. Сопровождал его или возил на машине. Также регулярно доставлял ребятам на передовую продукты и боеприпасы.

По возвращении в Донецк летом 2014 года сначала был в управлении спецопераций при Генпрокуратуре ДНР, а с октября 2014 года – в Республиканской гвардии в роте связи. Часть нашего подразделения находилась на Старомихайловских дачах, а другая – на южном фронте под Широкино. Туда приходилось регулярно ездить.

Эмблема общественной организации «Фронт Одесского Сопротивления». Фото предоставлено В. Работой.

Весной 2015 года нашу роту расформировали в связи с вливанием Республиканской гвардии в 1-й армейский корпус ДНР, личный состав частью перешёл в другие подразделения, а некоторые ушли на гражданку. У меня же возникли проблемы. Так как я с 1982 года инвалид 2-й группы, в формируемую регулярную армию ДНР меня не хотели брать. Наконец в сентябре 2015 года я поступил на службу в роту связи 100-й бригады 1-го армейского корпуса ДНР, после того как по просьбе командира подразделения собрал своими руками из подручных средств сигнализацию.

Ц.: Какой эпизод за время службы в армии Новороссии больше всего врезался в память?

В.Р.: Однажды мы с товарищем в свободное от службы время поехали к его бабушке, чтобы пообедать. Это было в частном секторе в районе завода «Топаз» в Куйбышевском районе. Только вынесли во двор тарелки, стали садиться, как начался сильный обстрел. Мы сели в машину и уехали. Когда проезжали мимо площади Бакинских Комиссаров, там как раз горел рынок. Ко мне в машину погрузили раненых, я отвёз их в больницу, затем снова вернулся и ещё раз забрал раненых. Это оставило очень сильное впечатление.

Ц.: Сильно тоскуете по родному дому? Хочется вернуться к себе в Одесскую область?

В.Р.: А я в Одессу, домой хочу, я так давно не видел маму… Правда, мама умерла… Но всё равно я домой хочу. Я думаю, как только дадут команду, то за нами уже дело не станет. Мы точно задерживать возврат в Одессу не будем. Среди моих земляков есть люди, которые уже прижились в Донецке и устроились здесь, послужили и начали бизнес делать. А я нет… Я хочу на родину, хочу домой. И я верю, что поеду туда.

Ц.: Проводится ли общественно-политическая работа, направленная на объединение находящихся в Донбассе одесситов и представителей других регионов Новороссии? В чём она заключается?

В.Р. : В марте 2018 года, мы как представители Одессы создали общественную организацию «Фронт Одесского Сопротивления». Мы сейчас вырабатываем сотрудничество с представителями других городов и региональных организаций юга и востока бывшей Украины. Мы уже составили договор о совместном сотрудничестве с мариупольцами, сейчас договариваемся с представителями Херсона и Днепропетровска. Я думаю, что в скором времени мы объединим усилия для создания сплочённого фронта борьбы за освобождение наших регионов от украинцев.

Ц.: А в чём будет заключаться это сотрудничество? Уже намечены какие-то цели и задачи по организации практической работы?

В.Р. : Конечно, на данном этапе это в основном информационная работа. У нас, у «Фронта Одесского Сопротивления», есть свой сайт «Куликовец», мы представлены практически во всех социальных сетях. Аналогичные информационные ресурсы и блогеры есть и у представителей других регионов Новороссии. Правда, каждый работал в своём направлении. Мы же хотим объединиться, выработать совместную стратегию.

Ц.: Имеете ли в этом деле поддержку со стороны политического руководства ДНР?

В.Р.: Мы пытаемся заручиться поддержкой и сотрудничать с органами власти ДНР. И надеемся быть услышанными.

Ц.: Как Вы считаете, в Одессе и Одесской области многие люди готовы вас услышать и поддержать, если сложатся обстоятельства?

В.Р.: Да, конечно. В Одессе остаётся очень много наших сторонников. Их сейчас почти не видно и не слышно, поскольку люди сильно запуганы. Многие боятся даже выразить своё мнение, написав пост в соцсети, так как их мониторит СБУ.

В то же время мы прекрасно понимаем, что если начнутся изменения, то в самой Одессе появится много перевёртышей. Сейчас они бегают и кричат «Слава Украине!», а потом будут говорить, что, мол, мы делали вид, а на самом деле… И это всё для того, чтобы удержаться у кормушки. А потом снова прибежит какая-нибудь «бабка Нуланд» с печеньками, и они побегут на запах тех печенек. Поэтому мы намерены не допустить, чтобы такие люди остались в Одессе у власти.

Ц.: 31 марта на Украине пройдут президентские выборы. На Ваш взгляд, стоит ли чего-то от них ожидать?

В.Р.: Я не считаю, что выборы приведут к каким-либо явным изменениям на Украине. Те фавориты, которые там есть, – Порошенко, Тимошенко, Зеленский – они все «коричневые» и пропагандируют, что надо задавить Донбасс военным путём. Не думаю, что кто-то из них способен изменить ситуацию в лучшую сторону. А что касается таких кандидатов, как Бойко, Вилкул, то они непроходные, да и приспособленцы.