Венец Местоблюстителя
10 октября – память священномученика Петра Крутицкого
Москва. Апрель 1925 года. В праздничный день Благовещения отошел ко Господу Святейший Патриарх Тихон. Тысячи верующих, несмотря на гонения, пришли проститься с Первосвятителем… Согласно его завещанию, местоблюстителем Патриаршего престола стал митрополит Крутицкий Петр. Архипастырь, широко известный своими мудростью, бессребреничеством и строгостью. Человек, принявший постриг и сан, уже пройдя серьезную школу жизни. В 58 лет.
Из Жития священномученика Петра Крутицкого
«В 1920 году Патриарх Тихон предложил известному церковно-общественному деятелю Петру Фёдоровичу Полянскому принять монашеский постриг, священство и стать его помощником. Рассказывая об этом брату, Полянский сказал: «Я не могу отказаться. Если я откажусь, то буду предателем Церкви, но, когда соглашусь, я знаю, я подпишу сам себе смертный приговор»...»
Еще при жизни Патриарха будущий Местоблюститель активно включился в дела церковного управления, в том числе – в бескомпромиссную борьбу с обновленцами, которые стремились подчинить Церковь богоборческой власти и реформировать в либеральном духе все канонические основы. Сам митрополит Петр отлично понимал, что его ждет за эту последовательную позицию.
Из записок священномученика Петра Крутицкого
«Меня ожидают труды, суд людской, но не всегда милостивый. Не боюсь труда — его я любил и люблю, не страшусь и суда человеческого — неблагосклонность его испытали не в пример лучшие и достойнейшие личности...»
Уже в декабре 1925-го владыка был арестован. Началась долгая, 12-тилетняя, череда ссылок и заключений, завершившаяся сфабрикованным делом 1937 года.
Из судебного дела священномученика Петра Крутицкого
«Отбывая заключение в Верхнеуральской тюрьме, проявляет себя непримиримым врагом Советского государства, клевещет на существующий государственный строй, обвиняя в «гонении на Церковь» ее деятелей... Не принял к исполнению требование НКВД отказаться от сана Местоблюстителя Патриаршего престола...»
В октябре 1937-го митрополит Петр был расстрелян и погребен в безымянной могиле, а потому обрести его святые мощи не представляется возможным. Но память о подвиге владыки навсегда останется одним из самых ярких символов исповедничества всей Русской Церкви в XX столетии.