В Татарстане русским нет места. Даже на кладбище
В татарстанском райцентре Актаныш на православной могиле муниципального кладбища был спилен крест. На обращение родственников в полицию местный участковый предложил перезахоронить умершего в другом месте: мол, здешний мулла не одобряет крестов на могилах. Скандал, в котором засветился в том числе и глава района Энгель Фаттахов, пытаются всячески замять.
Мулла запретил Православие
Жил себе в Татарстане русский человек Виктор Смирнов. Но вот пришла беда – скончался он от ковида и был, согласно его воле, похоронен на кладбище в селе Актаныш, где долгое время жил он и его родственники. Но тут внезапно начались проблемы. Сначала смотритель кладбища Илдус Хусаинов предупредил, чтобы не ставили на могилу крест, ибо местный мулла Руслан-хазрат Муртазин этого "не разрешает". А когда небольшой крест всё же был поставлен, местные фанатики его спилили. При этом и местные власти, и полиция фактически оказались на стороне погромщиков.
В Республике Татарстан, согласно переписи 2010 года, проживает 53,2% татар (на 5% больше, чем в 1989 году), при том, что русских – почти 40% (на 4% меньше, чем в советское время). В Актанышском же районе, где случилась эта трагедия (а осквернение святыни иначе назвать нельзя), татар около 98%. Однако это вовсе не означает, что в данном районе общие для всей России законы не действуют. И уж тем более местные власти не имеют права покрывать открытую религиозную нетерпимость своих земляков.
Серийный русофоб во власти
Никакие объяснения жены умершего, что кладбище является не "мусульманским", а общим, и что, коли так, пусть выделят на нём отдельные зоны для мусульманских и немусульманских захоронений, не помогли. Чиновники посоветовали женщине "не поднимать шум" и обещали "принять меры".
По сути, администрация района и участковый в этом деле выступили адвокатами и покровителями неизвестных (а скорее всего, хорошо им известных) соплеменников, спиливших крест, а местный мулла – фактически их подстрекателем. Более того, глава Актанышского района Татарстана Энгель Фаттахов выступил вообще против установки православных крестов на местном кладбище. К слову сказать, этот самый Фаттахов ранее лишился поста министра образования Татарстана как раз за то, что насаждал обучение в школах на татарском языке, преподавание которого при нём достигло 6 часов в неделю. Не желая раздувать скандал, его отправили в почётную отставку руководить районом, где он опять принялся за старое. Видимо, для исправления его моральной осанки необходимы более радикальные процедуры.
Крест мозолит глаза
Разумеется, сыграло свою роль и местное общественное мнение, подогреваемое такими муллами и такими чиновниками. "Население считает, что кладбище мусульманское и татарское, а русским и православным здесь не место", – рассказала журналистам о ситуации родственница усопшего Ирина Грегоржевская:
Место для могилы было выделено на краю кладбища, рядом с проезжей частью… крест на могиле Виктора "мозолил глаза" всему селу... При этом ряд других православных могил с крестами (!) расположен в другой части кладбища.
Однако вместо того чтобы работать с населением, вместо того чтобы найти и примерно наказать мерзавцев, власти фактически одобрили кощунство: чиновники и мулла убеждали вдову, мол, это чисто татарский район, где всеми силами стараются сохранить татарский язык и существующую "национальную чистоту".
Каким образом православный крест на могиле помешал сохранению татарского языка – понять сложно. Да и "сохранение национальной чистоты" за версту отдаёт примитивным нацизмом. Тем не менее несчастную вдову заставили согласиться (попробовала бы она не согласиться!) вместо креста установить на могиле плиту с изображением креста, за сохранностью которой они, мол, приглядят.
То есть, если называть вещи своими именами, состоялась капитуляция власти перед погромщиками: им как бы намекнули, что и при всех последующих подобных (или более радикальных) действиях власти "своих" в обиду не дадут. А то, что понято это было именно так (что местные власти и полиция фактически солидаризировались с вандалами), подтверждает большое число абсолютно радикально-националистических комментариев на это событие в соцсетях. Вопрос к правоохранительным органам Татарстана: почему авторы этих радикально-экстремистских комментариев не привлекаются к ответственности? Вы тоже боитесь "портить отношения" с собственными радикалами? Так кто сейчас вообще власть в Татарстане?
Что это было?
Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда в своём телеграм-канале уже высказался о случившемся дипломатично, но жёстко:
Полагаю, что является необходимым тщательное расследование обстоятельств происшедшего со стороны правоохранительных органов и надлежащее обеспечение права на захоронение, в том числе установку могильного креста.
Но пока расследование не завершилось, попробуем определить суть произошедшего сами. С одной стороны, это, конечно же, вандализм – то есть "осквернение зданий или иных сооружений", наказуемое по статье 214 УК России. Но с другой – осквернена не просто могила, а религиозный символ – крест, причём с конкретной целью – показать, что "русским и православным в татарском районе не место". То есть имеет место чистой воды "разжигание межнациональной розни", то есть преступление экстремистского характера, караемое по известной 282 статье УК куда более серьёзно.
Фото: Andrei Stepanov / Shutterstock.com
Именно по этой статье, согласно здравому смыслу, и должно быть возбуждено дело и наказаны виновные. Если, конечно, мы не хотим, чтобы этот дурной пример стал заразительным и породил множество последователей и в Татарстане, и в других регионах России.
Что с того?
В семье автора этого текста сохранилась история времён Великой Отечественной войны, когда его бабушка, Клавдия Т., с тремя малолетними детьми в 1941 году попала в эвакуацию под Казань. Барак, в котором жили все семьи комсостава, местные дважды поджигали, подперев дверь. А председатель колхоза (член партии!) честно предупреждал Клавдию:
Лично против вас мы ничего не имеем, но, если немец возьмёт Москву, вырежем всех: надо же будет с новой властью как-то договариваться.
Ситуацию разрешил приезд некого политрука, выехавшего из блокадного Ленинграда, – узнав о ситуации, он собрал правление колхоза и сказал:
Если с эвакуированными что-то случится, я не стану искать виновных, а все члены правления с семьями отправятся осваивать Восточную Сибирь.
Больше инцидентов не было, и до самого возвращения отношения у местных с эвакуированными русскими были вполне дружескими.
Актаныш явно заждался своего политрука.