Тьмутараканский профессор ответил за «болванов»

Высказывания профессора ВШЭ Гасана Гусейнова об «убогом и клоачном» русском языке, на котором говорит и пишет «одичавшая» «эта страна», буквально взорвали блогосферу. Попытки преподавателя объясниться с прессой лишь усилили возмущение – мол, язык-то сам по себе хороший, но говорят на нём «болваны», то есть мы с вами.

Одни задаются вопросом, этично ли, когда люди с такими настроениями «сало русское едят» и получают зарплату из госбюджета «этой страны».

Другие ставят вопрос более решительно – не намерен ли ректор вуза, знаменитый муж Эльвиры Набиуллиной Ярослав Кузьминов, расстаться с таким профессором или же (закрадывается подозрение) и сам он держится тех же мнений?

Третьи полагают, что следует просто скинуться на билет в один конец в столь превозносимую оратором Германию, где он сможет хоть до посинения читать купленные в киоске газеты для арабов и турок.

Четвёртые так и вовсе вспоминают привлёкшее не так давно всеобщее внимание дело ВБОН, экстремистской организации соотечественников родившегося в Баку профессора, которые нападали на русских, заставляли их перед камерой «извиняться» перед азербайджанцами и выкладывали это в сообщество во «ВКонтакте». Мол, будь у «одичавших» русских нравы, подобные тем, что проявили гусейновские соплеменники, он бы сейчас извинялся и кланялся, кланялся и извинялся. Но нравы наши всё же не таковы…

К сожалению, мало кто обратил внимание не на обосновательную, а на резолютивную часть профессорского монолога. Все оскорбления в адрес русского языка, страны и народа должны были лишь подкрепить заданный в первом же абзаце риторический вопрос: «Почему некоторым россиянам кажется, что русским в Украине невмоготу выучить ещё и украинский?».

Фото: Yevhen Liubimov / Globallookpress

Вся дальнейшая филиппика профессора против России и русских имела на самом деле только один конкретный политический смысл: поддержку принятых при Порошенко расистских законов Украины, запрещающих русским образование на своём языке и употребление его в общественной сфере. Гасан Гусейнов решил с пафосом высказаться в пользу языкового геноцида, который осуществлял предыдущий режим «майданной» Украины и намеревается продолжить следующий.

Ответ на вопрос Гусейнова довольно прост. Русские в Харькове, Одессе, Киеве находятся у себя на родине, в России. Их язык на этой родине всегда был русским. Почему они должны у себя, в своей стране насильственно и из-под палки учить чужой язык, при этом сталкиваясь с запретом пользоваться своим? И не проще ли сменить юрисдикцию «вместе с вокзалом»? Вновь и вновь настаиваю – проще.

Любопытно, что обосновать принуждение к употреблению украинской мовы Гусейнов хочет ссылками на добровольное языковое разнообразие, царящее, по его словам, в Германии. Хотя с подобными примерами лучше обращаться как раз к украинским властям – вот, смотрите, в вожделенном вами Дойчланде (а национальная идея Украины – быть оккупированной Германией) расцветает сто языковых цветов, почему же вы гнобите то мадьярский, то румынский, то русский языки? Но нет, с поучениями о пользе языкового разнообразия Гусейнов обращается не к языковым палачам, а к жертвам принуждения. Тому, как полезно знать много языков, он поучает тех, кому запрещают пользоваться одним – своим родным.

Что ж за профессору такую вырастили на нашу голову? В самом деле, почему в России за свои деньги мы должны сталкиваться регулярно с продукцией персонажей, которые настолько не скрывают своей даже уже не русофобии, а тяги к русоциду, к изничтожению неприятного им народа, языка, страны? Ведь та политика, которую намерена проводить Украина, – это именно русоцид, принуждение русских к смене языковой и культурной идентичности. Кто и зачем вырастил нам такую интеллектуальную элиту?

Фото: Ovchinnikova Irina / Shutterstock.com

А в том, что Гасан Гусейнов – «интеллектуальная элита России», сомнений быть не может. Отец – классик советской азербайджанской литературы. Сам он окончил отделение классической филологии МГУ, где традиционно сосредоточена была высшая лига филологов. Участник авторского коллектива «Мифологического словаря», где в своё время сосредоточена была вся высшая гуманитарная премудрость позднего СССР. Доктор филологических наук. Почитай, полжизни проработал в престижных германских университетах (там бы, к общему удовольствию, ему и оставаться бы, но, видимо, бюджетная синекура в Москве – выгодней). Автор книг с названиями типа «Драматургический метод Платона», «"Орестея" Эсхила. Образное моделирование действия», «Аристофан».

Впрочем – ох. Что-то тут не то. Я вспоминаю, как в юношеские годы, со школы влюблённый в комедии Аристофана, пытался прочесть эту книгу Гусейнова и, к стыду своему, не смог. В ней не было почти ничего о самом Аристофане, никакого внятного научного или популярного изложения (хотя выпущена она была в научно-популярной серии издательства «Искусство»). Это был поток псевдозаумных фраз и словообразов ни о чём, из которых было понятно только одно – автор любуется своим превосходством над непосвящённым «быдлом», а заумь и невнятица являются для него способом прикрыть своё невладение русским языком и неумение формулировать на нём своим мысли.

«Удачлива ли была комедия Евполида или она провалилась на Дионисиях, догадаться трудно, но за шумом и бурным кордаком "Удостоенных омовения" Алкивиад не забыл своего обидчика Евполида: теперь, накануне новых выборов в воеводы, ему ни к чему была слава женственного мальчишки. После мелосской экспедиции он блудил и пьянствовал страшно, больше обычного, тратился на конюшни, сильно расширенные за последние годы. За такое чрезмерное удовольствие, доставляемое ему победами и наградами, на некоторое время он был даже лишён должности воеводы».

На каком языке это, простите, написано? Что это за «удачливая комедия»? В каком учебнике синтаксиса Гусейнов прочёл про стилистическую уместность дважды упоминать Евполида в одном предложении? Откуда это жеманство с заменой афинского «стратега» на «воеводу» (какие-то «мокроступы» для бедных)? Нелепый синтаксис выдаёт человека, которому великий могучий русский язык даётся нелегко, как бы он ни прятал это за филологическим снобизмом (впрочем, полном мелких неточностей – неизвестно, ставились «Baptai» Евполида на Дионисиях или на другом афинском празднике – Ленеях, Алкивиада никогда не лишали стратегии за «удовольствие, доставляемое ему победами» и т. д.). Природному носителю русской речи прорваться через сотни страниц этой эстетской тягомотины нет никакой возможности.

Сцена из комедии Аристофана «Лягушки». Фото: Mary Evans Picture Library / Globallookpress

И тут мы подбираемся к сердцевине того социального явления, которое знаменует собой профессор Гусейнов. Он типичный, можно сказать – классический новиоп. Я не отношусь к числу сторонников построений писателя Галковского, скорее напротив, но в данном случае нельзя отказать ему в точности: он прекрасно описал и снабдил отменным ярлыком одно из самых омерзительных явлений позднесоветского строя.

Советская власть усиленно создавала «новую историческую общность – советский народ» (отсюда и слово «новиоп»). С этой целью в окраинных союзных и автономных республиках искусственно конструировались местные «национальные» элиты, которые затем скрещивались между собой. Вместо естественного усвоения русского языка, культуры и идентичности, как сделала бы уважающая себя Российская империя, советская власть искусственно препятствовала русификации этих элит, создавала всяческие выгоды от культивации нерусскости – всевозможные привилегии, квоты, льготы (особенно это касалось республик Закавказья).

В результате на местах вырастали группы, которые гордились тем, что они нерусские, и больше всего боялись утратить эту привилегию нерусскости. Брачевались тоже в основном между собой по принципу «папа – черемис, мама – тунгус, а я – комсомолец». Создавало это по большей части явления, которые Лев Николаевич Гумилёв справедливо именовал «этническими химерами», когда дети вырастают не причастными к традиции ни одной из линий своей семьи, а основой их идентичности становится ненависть к этническому большинству страны, от которого они отличаются. Почему-то именно носителям химерического сознания оказывается сложнее всего сделать то, что кажется проще всего, – усвоить идентичность национального большинства.

Постепенно в новиопской среде появилась собственная интеллектуальная традиция, свои великие мудрецы, духовные авторитеты, поэты. Основной их чертой была бессмысленная заумь, толчение воды в ступе в сочетании с хитрым намёком на причастность особой мудрости восточного аксакала (но в то же время непременно древнего высококультурного европейца), которого этим русским «ванькам» не понять.

Презрение к «ваньке», тому самому, на хребте которого ехало в рай всё это весёлое племя жабонят, было первой и главной мудростью. Тем паролем, по которому узнавали своих. «Ваньку» можно было унижать, высмеивать и… жить за его счёт. Причём с тех пор, как советская власть вышла из моды, её тоже принято было поливать грязью как якобы выражение «рабской психологии русских», при этом продолжая пользоваться привилегиями от этой власти и занимать места, которые могли бы занять русские или иноэтничные, но готовые к усвоению русского культурного кода студенты и специалисты.

По большому счёту то, как криво пошла наша жизнь в перестройку и раннюю «демократию», было следствием того, что нас постигла революция новиопов. Полуграмотные «интеллектуалы», одержимые маниакальной уверенностью в том, что они-то и есть здесь настоящие «европейцы», и ненавидящие всё русское, лезли рулить экономикой, определять идеологию, формировать соцзаказ в культуре, а главное – крепить свою кормовую базу. Создавали фантомные конструкции, из которых следовало, что «ванька» им по-прежнему по гроб жизни должен.

Фото: Nikolay Orlov / Globallookpress

Чтоб он провалился, византийский орёл с двумя головами – шизофренический символ, выбранный Иоанном Третьим в качестве герба нашего государства... В России живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой… Нам не нравится в Них всё,

– рассуждает другой, куда более знаменитый, чем Гусейнов, новиоп – Григорий Чхартишвили. Здесь самая суть идеологии этого сословия: в России живут два отдельных народа, один из которых – те самые «болваны», говорящие на «клоачном» языке и мешающие самоосуществиться многомудрым потомкам аксакалов.

Впрочем, в последние годы они придумали нам прозвание «ватники» (на сайте журнала «Дилетант» можно даже тест пройти, насколько вы ватник) и особой любовью возлюбили Украину за то, что тамошние националисты показали, что «вату» можно и нужно жечь, а «колорадов» – жарить. Именно почувствовав за собой силу, новиопы и перешли от иронии и презрения на прямой язык ненависти. Гусейнов ведь не просто не любит русских – он поддерживает намерения украинской власти запретить русским говорить и учиться на своём языке. Он не просто нас презирает, он нашёл наконец в лице «постмайданной» атошной Украины силу, которая будет мучить нас, презренных.

Фото: DmyTo / Shutterstock.com

И именно в этом главная опасность подобной публики для будущего. Они не только паразитируют за наш счёт, но и конструируют тот язык ненависти и расчеловечивания русских, который завтра той или иной силой будет востребован для прямого геноцида, как уже случилось на Украине. Это пока по нам стреляют болванкой разговоров про «болванов» – настанет время, когда попытаются стрелять боевыми.