Сырьевые парадоксы: Почему сделка ОПЕК+ работает в угоду США

Самый главный рынок

Интересно складываются дела на международном рынке нефти – пожалуй, самом главном среди всех товарных рынков мира. В самом деле, экономика двух десятков не самых последних стран мира очень сильно зависит от экспорта углеводородов, а нужны эти углеводороды всей планете. И если на обычном рынке, например, зерна, худо-бедно действует базовый закон баланса спроса и предложения, то на рынке нефти ввиду её особого значения всё намного хитрее.

Вот, скажем, есть традиционные поставщики нефти. Какая цена им нужна, повыше или пониже? Кажется очевидным, что повыше. А как её добиться? Традиционно же – уменьшить размер предложения. Мир не сможет закрыть свои заводы, остановить свои автомобили и перестать отапливать жильё, а значит, спрос превысит предложение и цены пойдут вверх. Тем более нефть – не зерно, храниться может бесконечно в своих природных хранилищах.

Всё просто, да? Именно так появился картель ОПЕК+ – страны, объединённые в классический ОПЕК (немного Азии, немного Африки, немного Южной Америки), договорились с остальными крупнейшими добытчиками (Россия, Азербайджан, Мексика и т.д.) об одновременном сокращении добычи нефти. Доходы нефтяных компаний несколько сократились, зато цены действительно полезли вверх. Выгодно? Вроде бы да. Вот представьте, что у вас есть очень много, скажем, сахара. Вы можете продавать в день 10 килограммов по 50 рублей за килограмм (500 руб./день), а можете только 8 килограммов, но по 60 рублей (480 руб./день). В первом случае вы возьмёте больше денег здесь и сейчас, во втором – будете дольше зарабатывать и в итоге получите больше. Примерно по такой логике страны и заманили в ОПЕК+.

Вот только законы рынка тут не действуют.

Страховка для интересного конкурента

Во-первых, количество сделок на рынке не зависит от реального предложения нефти. Трейдеры вообще покупают не нефть, а фьючерсы, то есть право в оговорённом будущем (future) предъявить купленную бумагу и получить за неё нефть. Вот только типичному трейдеру эта нефть совершенно не нужна, он не знает, что с ней делать. Он торгует бумагами! То есть более 80% всех сделок на мировом нефтяном рынке – «бумажные», никакая нефть за ними не то что не стоит, но даже не подразумевается! На бирже, конечно, следят за тем, как меняется предложение нефти, но реальный спрос от этого мало зависит.

А во-вторых, у нефти, как и у любого продукта, есть не только рыночная стоимость, но и себестоимость. И когда вы поднимаете цену выше определённого уровня, на рынке может появиться очень интересный конкурент – например, имеющий неограниченный доступ к «сахару по 52 рубля за килограмм». Когда вы торгуете по 50, он тихо злится и ждёт, но стоит вам начать торговать по 60, что вроде бы прибыльнее, как он радостно приходит к вашим клиентам и отбивает у вас часть покупателей. На нефтяном рынке этот интересный конкурент называется «американская сланцевая добыча».

Рональд Смит, старший аналитик банка Citi по нефти и газу в странах Центральной и Восточной Европы, Ближнего Востока и Африки, констатирует, что добыча российской нефти стремится к росту, который в угоду США сдерживает сделка ОПЕК+:

Сейчас огромные мощности ключевых компаний – в первую очередь государственных «Роснефти» и «Газпром нефти» – попросту простаивают из-за квот по соглашению ОПЕК+. А если какие-то мощности долго простаивают, они приходят в негодность, что совершенно неприемлемо, тем более что в России есть несколько крупных новых проектов, готовых к вводу в эксплуатацию. В то же время у членов ОПЕК таких ресурсов для наращивания производства не видно. И здесь кроется конфликт интересов: кратковременная выгода (рост цен на нефть благодаря сокращению добычи) вступает в противоречие с долгосрочными экономическими перспективами: ведь высокие цены стимулируют появление новых игроков рынка. Вспомните, как это было с американским сланцем: когда ОПЕК+ снизил добычу и поднял цену, тут же со сланца пришло 3,4 млн баррелей в день – почти вдвое больше, чем «пожертвовали» члены расширенного картеля. Но как только ОПЕК+ нарастил добычу, цена упала с 80 до 55 долларов за баррель, и сланец опять скатился на грань рентабельности.

Получается, что договор ОПЕК+ фактически работает на США. Хозяева сланцевых разработок знают, что если цены на нефть снизятся и их производство станет невыгодным, ОПЕК+ тотчас сократит добычу для коррекции цен. Абсолютно бесплатная и очень надежная страховка!

Фото: gerasimov_foto_174 / Shutterstock.com

Отвлекающий манёвр

Так что вопрос пользы договоров об ограничении для России как минимум спорный. Тем более странными выглядят действия компаний, настаивающих на новом уменьшении добычи. Только что в американском Хьюстоне завершилась элитная нефтяная тусовка CeraWeek, где главным представителем России оказался «Лукойл», глава которого, уроженец Баку Вагит Алекперов, к большой радости собравшихся не просто сам поддержал ограничения ОПЕК+, но и заверил слушателей, что вся Россия поддерживает ОПЕК+. Честно говоря, сложно вспомнить, когда Россия выдавала Вагиту Юсуфовичу такую санкцию.

Пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев недоумевает:

Глава достойной компании «Лукойл» активно поддержал, причём от имени отрасли, продление сделки. И даже заявил, что у нас существует консенсус по этому поводу среди нефтяных компаний, хотя, строго говоря, его никто на это не уполномочил – говорить про консенсус. Хотя понятно, что рост цен просто открывает дорогу американской сланцевой нефти. Ранее её разработкой в основном занимались мелкие и средние компании. Но сейчас туда приходят действительно крупные игроки, и специалисты говорят про вторую сланцевую революцию. На сей раз про чисто нефтяную, потому что газовая уже состоялась – мы её просто прозевали под мудрым водительством «Газпрома». Сейчас нам предлагают прозевать нефтяную революцию.

Конечно, многие вспомнят, что президент США Дональд Трамп как раз выступает за низкие цены на нефть. Но Трамп, в отличие от многих наших политиков и даже топ-менеджеров, чистой воды предприниматель, причём из очень высококонкурентной американской среды. Называть чёрное белым, врать и не краснеть, играть краплёными картами и видеть при этом все ухищрения противников - у него в крови. Вагит Алекперов сначала стал первым заместителем министра нефтяной промышленности, а потом, пользуясь приобретёнными возможностями, получил «Лукойл». Трамп сначала пробился, получил известность и деньги, а потом, пользуясь ими, стал президентом. Разный порядок действий, а как результат – разные весовые категории, разный уровень понимания проблем. Так что Трамп не хочет низких цен на нефть, хотя он, кстати, максимально снизил налоги для сланца. Он хочет низких цен на доступ к зарубежной нефти для американских компаний.

Вся эта история больше напоминает отвлекающий маневр, переключение внимания общественности на негодный объект. «Американская сланцевая нефть, как никакой другой энергоноситель в мире, нуждается в высоких ценах, для них этот ресурс основной драйвер экономического роста, – говорит Михаил Леонтьев. – Сейчас в США рост сланцевой добычи полностью обеспечивает рост всей производственной цепочки: оборудования, инфраструктуры».

Ведь ОПЕК, включая ОПЕК+, не имеет практически никакого влияния на формирование цен на нефть. Сейчас объёмы нефти, которые поступают на реальный рынок, в первую очередь зависят от снижения поставок иранской и венесуэльской нефти из-за американских санкционных действий. «Когда нам заявляют, что ОПЕК перевыполнила план по сокращению, мы не очень понимаем, о чём идёт речь. Она отчего перевыполнила план? Она перевыполнила план за счёт Ирана и Венесуэлы, где добыча падает в силу санкционного давления», – поясняет Леонтьев.

Раньше так работали по Ираку, по Ливии, в известной мере по Нигерии. У Трампа с лидером ОПЕК, Саудовской Аравией, нет абсолютно никаких противоречий. Всё, чего они хотят, – выкинуть с рынка других игроков или получить контроль над их месторождениями.

Свой игрок в чужой команде

Почему же «Лукойл» играет на стороне США и ОПЕК? Ответ прост: потому что компания давно не инвестировала в свои российские проекты, добыча у неё снижается по объективным причинам, и она, конечно, хотела бы продать оставшиеся активы максимально дорого. Если у вас осталось уже не так много сахара, конечно, вы предпочтёте продать его по 60 рублей, не особенно заботясь о рыночной конъюнктуре. Экономист Никита Кричевский констатирует:

Алекперов, в своё время исполнявший обязанности министра нефтяной промышленности, создал компанию для себя, крайне профессионально вырезав её из государственных активов и потом поучаствовав во всех прелестях нашей приватизации. Однако сейчас «Лукойл» стремится в основном к максимизации прибыли, выплаты акционерам максимальных дивидендов и вывода их в офшоры. Алекперов вкладывается куда угодно, даже в Узбекистан, планирующий либерализовать цены на топливо, но избегает инвестиций в Россию.

А нет инвестиций – нет роста добычи, а старые месторождения, увы, не бесконечны. Экономист Михаил Хазин также согласен с тем, что ОПЕК+ себя, к сожалению, исчерпала:

Есть у нас стороны, которые говорят, что там нужно участвовать. Кто эти стороны? Да, мы знаем, кто это. Ну, например, это компания «Лукойл». У неё есть объективные обстоятельства: она сокращает добычу. Она не инвестирует. Но есть же другие компании, которые вкладываются в будущее, которые вполне могут нарастить добычу! Мы, в отличие от Соединённых Штатов Америки, в сланцевую нефть пока что не вкладываемся. И с точки зрения государственной политики от ОПЕК+ нужно отказываться, потому что локальный выигрыш будет компенсирован долгосрочным, чтобы не сказать вечным поражением.

Сейчас нашей стране надо принять очень важное решение. Не в интересах сиюминутных частных интересов, а в интересах будущего всей отрасли. «Вечного поражения» потомки нам не простят.