Современный мир убивают попытки «забыть о смерти»
Западная постхристианская цивилизация стремится избавиться от памяти смертной, убежать от неё, и только Россия никак не поспевает за этой суицидальной гонкой
Памяти члена Приходского совета московского единоверческого храма Святителя Николы в Студенцах чтеца Димитрия Фурцева, ушедшего в Вечность 21 января 2019 года на 47-м году земной жизни...
Почему на современном Западе столь распространён культ «вечной молодости», а в качестве «молодильных яблок» выступает не просто «ЗОЖ», а новомодный биохакинг, среди прочего не чуждающийся генетической модификации людей (лишь бы придать им иллюзию бессмертия)? Почему наряду с активной пропагандой прав на убийство нерождённых младенцев и эвтаназию сегодняшние «хозяева жизни» стараются продлить свой предпенсионный возраст до бесконечности?
Почему информация об использовании эмбриональных стволовых клеток в омоложении столь напоминает истории о кровавых «молодильных ваннах» графини Батори, а многие престарелые «хозяева» современного Запада наводят на мысли о «каннибальской терапии»? Так, только навскидку – Ги де Ротшильд (1909 – 2007), Дэвид Рокфеллер-старший (1915 – 2017), Рональд Рейган (1911 – 2004), Джордж Буш-старший (1924 – 2018), Джимми Картер (р. 1924), Генри Киссинджер (р. 1923), наконец, «мальчишка» Джордж Сорос (р. 1930) – и это только вершина геронтократического «айсберга».
От Детройта до Москвы: Как хоронят тех, кто не может за это заплатить
Почему подростковые культы смерти (всевозможные «скелетоны», фильмы и даже мультсериалы о вампирах и прочей нечисти, суицидальные группы в социальных сетях и тому подобное) сочетаются с тотальным инфантилизмом взрослых в этом же вопросе? Наконец, почему о самой смерти на некогда христианском Западе всерьёз предпочитают не только не говорить, но и не вспоминать? И как итог – избавление западного мира от многовековых погребальных традиций, становящихся накладными для «простых смертных». Вплоть до того, что во многих американских и европейских городах ежегодно растёт число невостребованных тел.
И ещё десятки и десятки «почему» в этом сложнейшем вопросе, разобраться в котором едва ли возможно, но поразмышлять – небесполезно. Попробуем понять, в чём же главное различие «убегающих от смерти» от тех, кто о ней помнит.
Фото: www.globallookpress.com
Memento mori
Говорят, ещё древнеримские полководцы, возвращаясь из походов с победой, позади себя ставили раба, который должен был регулярно напоминать триумфатору, что тот – простой смертный человек. Так это было или не так, но именно такой версии придерживается в своей «Апологетике» раннехристианский мыслитель Тертуллиан. Позднее это напоминание превратилось в крылатую латинскую фразу «Memento mori» – «Помни о смерти». Фразу, которую очень полюбили западные христиане, придав ей куда больше смысловых граней, чем это было в дохристианском Риме. Так, в некоторых католических монашеских орденах эти слова стали девизом и даже приветствием.
У христиан восточных, православных, как в Новом Риме (Константинополе и Ромейском Царстве – Византийской империи), так и в Риме Третьем (Москве и Государстве Российском) латинские крылатые фразы прекрасно знали, но предпочитали им слова богослужебных текстов. В первую очередь – «Символа веры», где ясно сказано о нашем чаянии всеобщего телесного воскресения умерших во Втором Пришествии Христа, «грядущаго со славою судити живым и мертвым».
«Судить». «Живых и мёртвых». Речь о том самом Страшном суде, о котором мы знаем очень мало, но чей сюжет столь часто видим на храмовых иконах и фресках. Сюжет поистине устрашающий, но позволяющий вспомнить о главном христианском «лекарстве от смерти» – Покаянии. И от которого цивилизация постхристианская стремительно пытается «убежать», считая, что тем самым убегает и от самого Страшного суда и воздаяния. Увы, в последние десятилетия наша страна тоже пытается устремиться за этим «побегом от Вечности», но, вопреки всей логике современного мира и нашим собственным грехам, не поспевает. И потому остаётся Россией Вечной.
«Смерти нет. Но к ней надо готовиться всю жизнь»
«Память смертная» является основой христианского понимания, что на самом деле смерть – штука, скажем так, весьма относительная, поскольку относится только к нашему телу. А по большому счёту – её и вовсе нет, ведь наше неизбежное телесное умирание – это «новое рождение» для Жизни вечной. Но именно поэтому о смерти нужно помнить всегда, чтобы в любой момент, который в мире дольнем, земном может стать последним, быть готовыми к этому рождению.
Слишком сложно и запутанно? Да не то слово! Ведь, как и многое другое в нашем мире, смерть – это не «дважды два четыре», но великая тайна. И потому, сколь бы велика ни была твоя вера и как бы хорошо ты ни знал Священное Писание и святоотеческие творения, постичь границу жизни и смерти, осознать в полной мере, что нас ждёт «за гробом», что такое «вечные муки» и «вечное блаженство», всё равно не сможешь.
Но во все века были проповедники, способные пусть не объяснить детально тайну смерти, но как минимум помочь осознать её масштаб. Так, в одной из своих проповедей тяжелейшего послевоенного 1946 года митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич), неслучайно прозванный «Русским Златоустом XX века», произнёс очень важные слова, в том числе – для поддержки людей, в считанные годы потерявших десятки миллионов родных и близких:
Смерти нет, но к смерти надо готовиться всю жизнь, потому что смерть – это дверь в Вечность. Какое это великое, ни с чем не сравнимое счастье – наше бессмертие! Святой Григорий Богослов, рассуждая о бессмертии в одной из своих проповедей, говорит: «У меня дух замирает, когда я представляю себе то нескончаемое будущее, которое лежит предо мной»...
Владыка Николай и Святитель Григорий явно «что-то знали». Впрочем, об этом же знают и наши простые церковные бабушки, в чьих записках уже давно куда больше поминаемых за упокой, чем за здравие. Да-да, те самые бабушки, которые, по меткому выражению одного из православных архиереев советских времён, «бессмертны». Тогда владыка ловко парировал каверзный вопрос «а что же будет с Русской Православной Церковью, когда умрут бабушки, из которых она состоит». По сути, раскрыв западному корреспонденту «главную русскую тайну» – тайну нашего бессмертия.
Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич). Фото: www.pravoslavie.ru
Тайна русского бессмертия
А дело лишь в том, что для русского человека всегда были важны его мёртвые, о которых он молился как о живых. И даже в советские времена, когда нас настойчиво пытались заставить забыть православные обычаи, кладбища оставались одним из главных жизненных пространств каждого из нас. При этом столь свойственного западному человеку страха перед кладбищами, проникшего в голливудскую индустрию всевозможных «ужастиков», у русского человека никогда не было. Напротив – священный трепет и радостная печаль.
Да, к сожалению, за советские годы мы позабыли, что к ушедшим родным и близким нужно приходить на Радоницу – 9-й день по Пасхе, кладбища стали наполняться в само Воскресение Христово. Но, несмотря на то что в пасхальные дни заупокойные литии и панихиды не совершаются, не стоит критиковать пришедших на кладбище. Особенно если они хотят поделиться с пребывающими в Вечности радостью о Воскресшем Спасителе. И именно этим: тем, что у нас есть наши «живые мёртвые», мы и отличаемся от не-людей, у которых их нет.
А потому, когда кто-то из западных или доморощенных либералов попытается вас уязвить, мол, сегодняшняя Россия – уже никакая не «Святая Русь» и никогда ей не станет, стоит открыть им нашу исконно-посконную «военную тайну». Как исторической реальности конкретных столетий её никогда и не существовало. Но она жила и жива в многотысячном сонме наших святых. И чем больше русских людей об этом будет помнить, в том числе и в своих ежедневных молитвах (а ведь «не бывает атеистов в окопах под огнём»), тем ближе мы окажемся к возрождению (не из небытия, но из-под спуда) традиционной русской семьи, русской культуры и, как следствие, русской идентичности.
Фото: www.globallookpress.com
Разумеется, всё это не сделает современное Государство Российское «Святой Русью», не превратит изрядно пьющего дядю Ваню из соседнего подъезда в Иван-царевича, а Марьиванну из управляющей компании «Жилищник» в великокняжескую ключницу. Но это как минимум вернёт нам веру в наше бессмертие. Как бы того ни страшились несколько процентов русофобов и церквеборцев, в том числе и из высоких кабинетов.
Вы спросите: а как же Запад? И вот здесь нам не стоит радоваться их «гонкам от лафетов», гонкам, загнавшим их из церковных погостов в крематории. Не стоит уподобляться Ницше, цинично рассуждая в его духе: «падающего подтолкни». Западу стоит напомнить ту фразу, которую ещё не так давно там знал каждый: «Memento mori!»