Почему Россия стала сырьевым придатком и как это изменить
Доктор экономических наук профессор МГУ Елена Ведута утверждает, что Россия неэффективно использует свои природные ресурсы
Экспорт нашей страны ориентирован в первую очередь на сырье (более двух третей экспортных доходов), которое сейчас стоит дорого. Но мы видим, что уровень жизни при этом у нас снижается, налоги растут, пенсионный возраст повышается – и уже на основании этого, без глубокого анализа можно сразу сказать, что экспортная стратегия является неэффективной. Что-то не так в нашем королевстве.
Учёные-кибернетики знают, как победить кризис в России
Дружба и «Дружба»
Вспомните, когда мы стали подсаживаться на нефтяную иглу. Еще в Советском Союзе Никита Хрущев провалился со своим волюнтаристским реформированием системы управления экономикой, разрушившим технологическую кооперацию предприятий посредством ликвидации промышленных министерств и децентрализации бюджета СССР с передачей больших прав союзным республикам. Но больше всего досталось при нем сельскому хозяйству, являвшемуся, по сути, донором ускоренных темпов научно-технического прогресса. Колхозам передали технику, находившуюся в ведении машинно-тракторных станций (МТС), и отменили обязательные государственные поставки, чем ухудшили инвестиционные возможности колхозов. Взятый Хрущевым курс против личных подсобных хозяйств, снизивший поголовье скота, и странные решения по посадкам кукурузы вместо пшеницы, ржи и ячменя привели к 1961 году к перебоям в стране с мясом, молоком, маслом, мукой, хлебом. В результате возник дефицит продовольствия, появились очереди в государственной торговле, пришлось вводить карточки на продукты. Продовольственный кризис заставил закупать зерно за границей, девальвировать рубль в золотом содержании (старый рубль до деноминации 1961 года «весил» 0,222168 г чистого золота, а после – 0,0987412 г, т. е. обесценился в 2,25 раза), и у нас впервые появился внешний долг перед Западом.
Никита Хрущев. Фото: www.globallookpress.com
Страна, имевшая практически все виды природных ресурсов, могла жить вообще без всякой внешней торговли, рационально используя ресурсы для себя, для улучшения жизни. Это не мешало, конечно, развивать по обмену с другими странами культурные и научные связи, общаться, дружить. Если же руководство, как это было при Сталине, и принимало решение о необходимости закупки иностранного оборудования для ускорения в стране технического прогресса, то к этому старались подходить осторожно с позиции роста народнохозяйственной эффективности и недопущения внешних долгов. Действительно, почему бы не поделиться тем, чего у нас много и не требует с нашей стороны больших затрат, а в обмен приобрести то, что для нас эффективно, т. е. снизит затраты на производство нужной нам продукции в нашей стране? Обоснование такого обмена с учетом необходимости возвращения долгов предполагает расчет плана сбалансированного развития экономики. За просчеты правительства, увы, всегда платит народ.
Запад, следуя принципам меркантильной политики, эмпирически разработанной еще в XVI веке, заинтересован в импорте дорогой высокотехнологичной продукции и в экспорте дешевого сырья. Поэтому нам дали понять, что для покрытия возникшего при Хрущеве внешнего долга Запад больше всего заинтересован в замечательном газопроводе «Дружба». И мы построили этот газопровод, уже не считая, насколько это нам выгодно. Должникам вообще не позволяется думать о собственной выгоде.
А далее все пошло-поехало. Из-за ухудшения качества управления экономикой страна все больше подсаживалась на сырьевую иглу, к которой после косыгинских реформ добавилась еще и долговая игла.
Пузырь номер два: Сланцевые разработки в США обрушат цены на нефть
Косыгинские реформы, предоставлявшие якобы больше свободы предприятиям в распоряжении их прибылями, по сути, усилили хаос в управлении экономикой и власть бюрократии. Тогда впервые появились долгосрочные кредитные отношения как внутри страны, так и во взаимоотношениях с другими странами. Вместо целевого финансирования капитальных вложений предприятий по плану у нас появилось абсурдное долгосрочное кредитование предприятий, которые являлись звеньями единой экономической системы, принадлежавшей государству. Мы стали расширять «дружбу» с Западом, беря у него кредиты для закупки у него же оборудования и труб для строительства газопроводов, рассчитывая на выплату кредитов и процентов по ним за счет экспорта газа, а также для привлечения иностранных фирм к строительству крупных объектов в химическом комплексе и других отраслях экономики.
Принцип «убавленной стоимости»
История говорит, что если какая-то страна соглашается на свою сырьевую ориентацию, т. е. быть в роли придатка мирового сообщества, то ни к чему хорошему это страну не приведет. Мы добываем и продаем сырье, а в западных странах, включая даже Белоруссию, его перерабатывают и продают готовый для употребления продукт, в том числе и нам. Следуя логике меркантилизма, «умные» страны стремятся получить выгоды от внешней торговли, продавая товары со значительной долей добавленной стоимости другим странам дорого в обмен на дешевые закупки сырья.
Фото: www.globallookpress.com
Именно поэтому западные страны всегда стремились владеть колониями – гарантированными рынками и дешевого сырья, и сбыта готовой продукции. У Запада есть машины, но они просто обрабатывают сырье: без машин производить можно, но без сырья нельзя. Поэтому характерной чертой капитализма является стремление к экономии на сырье – к его получению по низким ценам от зависящих от них стран и сбыта туда же готовой продукции по значительно более высоким ценам. Так устанавливается неэквивалентный обмен, при котором произведенные доходы перераспределяются в пользу технологически развитых стран, усиливая при этом технологическое и социальное неравенство стран в мировом сообществе. И страны, которые опережают других по технологиям, постоянно усиливают это технологическое неравенство со странами, которые согласились быть сырьевыми придатками. Так что быть сырьевой страной – чудовищно неэффективно.
Особенно это странно для нашей огромной страны, согласившейся встроиться в мировые производственные цепочки в самой незавидной роли сырьевого придатка и кладбища отходов. В отличие от всех других стран-аутсайдеров, зависящих от внешних поставок, мы владеем в достаточном количестве практически всеми видами природных ресурсов и территорией для сельскохозяйственной деятельности. Может, поэтому наши «друзья» рекомендуют разбить Россию на маленькие государства, якобы для эффективного управления ими? Кроме того, нашим большим плюсом является отечественный опыт живого планирования экономики и знания экономической кибернетики для создания цифровой экономики – экономической киберсистемы, повышающей эффективность управления экономикой. Поэтому санкции нас не должны пугать. В случае необходимости мы способны реализовать даже принцип автаркии (полного самообеспечения страны) и развить свои высокие технологии для улучшения жизни наших людей.
Елена Ведута: Россия выйдет из глобального кризиса первой и поведет за собой остальных
А сало русское едят
Если все-таки планировать развитие нашей экономики, понимая, что на этой территории живут люди, жизнь которых должна улучшаться, то нужно принять за аксиому, что внутренние цены не могут быть равными мировым или даже зависимыми от них. Цена, напомню, выражает общественно необходимые затраты на производство продукта в текущем периоде в данной экономической системе. А что такое общественно необходимые затраты? В обществе, в данном случае в России, есть множество разных потребностей – это и сытыми быть, и оборону держать, и в космос летать. И под эти потребности требуется производство конечного продукта. Соответственно, мы должны согласовать наши потребности и возможности, т. е. посчитать необходимые затраты производителей на выпуск заказанных потребителями конечных продуктов – посчитать внутренние цены. А на мировых рынках совершенно другие потребности, совершенно другие запросы – поэтому там и цены другие.
Сейчас получается иначе. Корпорации берут с экономической территории России ресурсы, и, забывая при этом, где они их взяли, заявляют о том, что у них забирают прибыль. Да ничего у них не забирают, потому что здесь цены объективно другие. Россия – это не просто территория добычи ресурсов для других стран, в России живут люди, жизнь которых должна улучшаться, и потому у государства России должны быть четко поставлены цели и задачи развития, определяющие необходимое выстраивание производственных связей. К сожалению, освоившись в мировой экономике, сырьевые компании России не интересуются развитием ее экономики, рассматривая Россию как источник их личного обогащения. Отсюда и требования совпадения внутренних цен с мировыми ценами.
Фото: zhengzaishuru / Shutterstock.com
На Московском экономическом форуме (апрель, 2018), который прошел под флагом разумной экономической политики, я разговаривала с одним из спикеров форума Александрой Бурико, имевшей тогда одну из руководящих должностей в компании «РУСАЛ». Я сказала ей: «Вы правильно говорили о том, что производство металла во многом зависит от того, какой спрос на ваш продукт, и вам трудно понять спрос на внутреннем рынке. Означает ли это, что для развития вашей компании требуется составление планового баланса страны, чтобы вы могли заранее знать, какова потребность страны в вашей продукции?». Как только я сказала слова «план, баланс», она от меня попросту убежала. Ведь на тот момент руководству компании казалось, что они встроены в глобальные производственные цепочки и могут не обращать никакого внимания на территорию под названием Россия. И мое предложение встроиться во внутренний баланс для нее звучало чуть ли не оскорбительно: они себя чувствовали выше народа, «прозябающего» в России, ведь им казалось, что они на равных с западными транснациональными корпорациями (ТНК) вошли в глобальную интеграцию.
Понимание, что ТНК, базирующиеся на территории России, – изгои, приходит не сразу, хотя дело Скрипаля показывает, что события развиваются стремительно. И российские сырьевые ТНК выводятся из глобального пространства достаточно быстро, оставшись наедине с проблемами развития российской экономики. Сегодня мы видим, как их выгоняют оттуда, и они пытаются использовать свой административный ресурс – связи в правительстве, чтобы создать себе предсказуемый спрос внутри России на алюминий. Вот только государство руководству корпорации «РУСАЛ» ничего не должно. Его руководство во главе с Олегом Дерипаской должно было раньше думать головой, а не гнаться за сиюминутной прибылью.
На низком старте
Что же надлежит делать? Сейчас Россия связана по рукам и ногам: у нас есть много контрактов, много обязательств по экспорту сырья. Все контракты нужно выполнять, одновременно перестраивая движение экономики по траектории роста общественного блага.
Как международные стратеги управляют российской экономикой
За годы «независимости» макроэкономические пропорции нашей страны радикально изменились: у нас значительно уменьшилась доля реальных инвестиций в развитие производства и настолько же увеличилась доля, которую мы отдаем на экспорт. Мы увлеклись экспортом вместо развития своего производства, и за это нам придется платить.
Без координации производственных связей, без поиска и нахождения оптимального планового баланса никакого внедрения новых технологий, перехода материального производства на новый технологический уровень не будет. И это показывает сама жизнь. Сейчас модным стал проектный подход, подменивший живое планирование, обеспечивающее согласование заказов конечных потребителей с производственными возможностями, административным перечнем мероприятий по реализации проекта, в частности, финансовой обеспеченностью, персональной ответственностью исполнителей и, как правило, связанный с созданием новой бюрократической структуры. Да, может, мы и создадим за счет бюджета некие стартапы, нанотехнологии и т. д., но наша устаревшая производственная система это все не воспримет. Для внедрения новых технологий требуется совершенно другого качества сырье, совершенно другие машины, которых мы не произвели. Значит, продадим на Запад то, что создали, и деньги положим в личные карманы.
Фото: www.globallookpress.com
Начинать надо с того, что имеем, – с использования нашей устаревшей производственной базы. Не требуя от нее каких-то чудесных рывков, отвечающих на вызовы времени, мы должны сбалансированно двигаться на новый технологический уровень, диктуемый ростом общественного блага. Для этого требуется сформулировать заказы по конечному продукту для нужд государства, потребительского рынка, экспорта и решить задачу – куда направить производственные инвестиции, чтобы мы смогли повернуть развитие экономики на выполнение этих заказов? Эти инвестиции будут направляться и на модернизацию, потому что снизить затраты на производство единицы продукта можно только за счет внедрения новых технологий. Они появляются всегда, поскольку люди продолжают творить, изобретать. При условии кибернетического планирования экономики, предполагающего использование возможностей современных цифровых технологий для повышения эффективности государственного управления, возврат нашего производства к передовому уровню может быть осуществлен во вполне разумные сроки с обеспечением при этом устойчивого роста уровня жизни наших людей.
Кудрин признал правоту Глазьева
Наглядная рука государства
Где-то в свое время Александр Лукашенко правильно сказал, а потом и Владимир Путин повторил, что, если какая-то собственность неэффективно используется для экономики страны, то эту собственность необходимо государству забрать, выкупить.
Так делали Великобритания и Франция после войны. Они выкупали стратегически важные отрасли, поскольку нужно было срочно восстанавливать послевоенную экономику. Корпоративные интересы в таких случаях подчиняются интересам государства в целом. А почему мы должны стесняться? Мы никому ничего не должны. Если наши сырьевики работают неэффективно для страны, то нужно изменить такое положение вещей. Президент имеет все полномочия, чтобы заявить о необходимости координации развития стратегически важных для страны отраслей в соответствии с теми задачами, которые стоят сегодня перед страной в условиях строящегося нового полицентричного мира. И в этом нет ничего страшного, это даже необходимо и с точки зрения эффективного развития, и отечественных корпораций.
Главный вопрос не в собственности – частной или государственной, – а в экономическом механизме. Формально нефтяная компания может принадлежать и частному лицу, но при условии, что она будет подчиняться требованиям экономического механизма, реализующего интересы роста благосостояния страны. И государство обязано координировать действия таких корпораций, иначе они будут подминать всю страну под свои узкоэгоистические интересы. Так, собственно, пока и происходит.