Кудрин признал правоту Глазьева

Иностранные инвестиции уходят из России с рекордными темпами, а рост внутренних замедлился до нуля. Такие данные приводит Минэкономразвития в своем ежемесячном докладе «Картина экономики».

По оценке Минэкономразвития, если в четвертом квартале прошлого года капитальные вложения росли на 6,4% год к году, в первом квартале 2018-го - на 3,6%, то во втором рост замедлился до 2,4%, а к августу прекратился вовсе (0%). 

Графика: Телеканал «Царьград»

Закупки оборудования за рубежом сокращаются впервые за два года: в июле импорт инвестиционных товаров из дальнего зарубежья упал на 6,3%, а в августе спад ускорился до 9,6%.

Графика: Телеканал «Царьград»

Положение дел очень похоже на начало инвестиционного спада. Сходная ситуация с динамикой импорта, который в России почти наполовину состоит из машин и оборудования, наблюдалась в 2012 году, когда экономика при рекордно высоких ценах на нефть впала в инвестиционную депрессию.

Другой тревожный признак - обвал иностранных инвестиций: в третьем квартале прямые инвесторы забрали из реального сектора экономики беспрецедентные 6 млрд долларов. Настолько масштабного ухода бизнеса статистика не фиксировала ни в дефолтном 1998-м, ни в момент глобального кризиса 2008 года.

По итогам первой половины года Росстат зафиксировал увеличение инвестиций на 3,2%. Но эта цифра, по сути, дутая, потому что весь рост был обеспечен за счет цифр, которые напрямую не отслеживаются. Это либо малый и средний бизнес, расходы которого статистика оперативно не фиксирует, либо прочие операции, не отслеживаемые прямыми статистическими методами, которые Росстат досчитывает, исходя из своих математических моделей.

При этом крупный бизнес, сдающий отчетность в Росстат напрямую, сократил капитальные вложения - на 1%.

Прокомментировать доклад Минэкономразвития мы попросили академика РАН Сергея Глазьева.

Сергей Глазьев. Фото: Телеканал «Царьград»

Юрий Пронько. Последний ежемесячный доклад «Картина экономики» говорит о том, что модернизации не происходит, изношена промышленная инфраструктура. Далеки показатели роста ВВП от среднемировых уровней. И вот заявление Алексея Кудрина, вашего извечного оппонента. Тем не менее у меня складывается впечатление, что Кудрин заговорил языком Глазьева. Я от него слышу с трибуны Совета Федерации о том, что не ЗВР вы должны пополнять, а вы должны в инфраструктуру, в реальный сектор экономики вкладывать. Это дуализм или это признание своей ошибки?

Сергей Глазьев. Позиция многих людей зависит от места, где они работают. И Счетная палата обязана подвергать все критическому анализу. В данном случае Алексей Леонидович наступил на горло собственной песне. Потому что это он отменил бюджет развития, который Примаков в свое время ввел. И те самые гигантские нефтегазовые доходы, которые достигали иногда 10% ВВП, были после Кудрина, который заменил бюджет развития «бюджетным правилом». Эти гигантские суммы, около 10% от ВВП, которые уходили на стабилизационный фонд, который Кудрин придумал, должны были, по замыслу Примакова и как рекомендовали ученые, эксперты, направляться как раз в инвестиции.

Нефтегазовые доходы отличаются тем, что они переменные. Из них трудно финансировать постоянные обязательства бюджета, социальные, скажем, или оборонные расходы. Но вот инвестиции как раз можно финансировать. Есть деньги – мы вкладываем в развитие инфраструктуры, предположим. Нет денег – мы немножко тормозимся с инвестиционными объектами.

1 бюджетный рубль, вложенный в стимулирование инвестиций, дает примерно 2-3 частных рубля, по иным странам до четырех раз увеличивается объем капиталовложений. Вслед за государственным частный бизнес идет охотнее, потому что снимаются риски. Вы можете представить себе, что, если бы эти 10% пошли на инвестиции, мы могли бы легко выйти на те 27% ВВП нормонакопления, о которых президент говорил еще пять лет назад.

Ю.П. Это признание ошибки?

Фото: Andrii Spy_k/shutterstock.com

С.Г. У нас же не принято ошибки признавать. По сути, все то, что он сейчас сказал, означает, что нужно покончить, наконец, с «бюджетным правилом», и те деньги, которые мы дополнительно от конъюнктуры нефти получаем в доход бюджета, не изымать из экономики, а направлять в развитие. Это огромные деньги.

Ю.П. Но Минфин уже огрызнулся. Один из юных замов господина Силуанова сказал, что Кудрин не умеет считать.

С.Г. Молодежь сегодня, которая выходит, допустим, из Высшей школы экономики, как и наш министр, к сожалению, очень догматична. Они мне напоминают выпускников кафедры политэкономии, которую заканчивала Эльвира Сахипзадовна, если я не ошибаюсь, на нашем экономическом факультете. Там были кибернетики, которых учили искусству системного мышления и моделирования экономического, и были политэкономы, которых учили определенным догмам, которые они зубрили и в которые сами начинали верить, как в Библию. Такое квазирелигиозное мышление воспитывалось.

Сейчас это догматика наоборот. Если раньше говорили, что социалистическое плановое хозяйство самое эффективное по определению, и другого быть не может, то сегодня они говорят наоборот: нет, только нерегулируемый рынок, который сам по себе обеспечит оптимальное использование ресурсов, может дать нам стабильность и развитие. Догматика меняется плюс на минус, когда у человек догматичное мышление, он легко может менять свою систему координат. Если раньше он говорил, что черное – это белое, то потом он будет говорить, что белое – это черное. Главное - нет логического мышления, нет способности к системному анализу.

Ю.П. Получается, эти догматики готовы «парафинить» даже отца «бюджетного правила»?

С.Г. Поскольку им внушили какие-то профессора, что «бюджетное правило», изъятие денег, стерилизация денег – это благо для экономики, они этим и занимаются уже третий десяток лет. В то время как за последние только десять лет объем долларов вырос в четыре раза, объем евро вырос почти в два раза. Это за десять лет, прошедших после глобального финансового кризиса.

Все страны занимаются тем, что уже более 100 лет создают кредитные деньги для развития экономики. Кредит – это, по определению, механизм финансирования авансирования экономического развития. Без кредита не может современная экономика нормально развиваться. У нас кредит убит. Потому что денежные власти, правительство через «бюджетное правило» плюс Центральный банк, отказавшись от рефинансирования коммерческих банков и начав изымать деньги из экономики через депозиты и облигации свои, в совокупности изъяли более 15 трлн рублей. Это чистый вклад наших денежных властей в экономический рост.

Фото: www.globallookpress.com

Каждый рубль, который они изымают из экономики, мог бы пойти на эти самые инвестиции. И дать еще привлечение частных инвестиций. Вместо этого они изымают деньги, собранные за счет угнетения экономической активности. Потому что бюджет за счет налогов собирает деньги. А налоги и угнетают экономическую активность. Казалось бы, надо вернуть эти деньги, для того чтобы в других направлениях ее простимулировать. Нет, они изымают, им кажется, что денег слишком много. Именно это является главной причиной недоинвестирования нашей экономики.

Возьмем машиностроение. Оно загружено сегодня менее чем на 50%. Вторая инвестиционная отрасль – строительство. Загружена, может быть, на 60-65%. То есть наш инвестиционный комплекс может увеличить объем производства не меньше чем на треть.

Если бы эти деньги дали конкретно для инвестиций, для той же транспортной, энергетической, коммунальной инфраструктуры, на это металлурги ответили бы увеличением производства труб, металлов, конструкций и т.д. Машиностроители бы ответили увеличением производства машин и оборудования, которое сегодня никто не заказывает. И начался бы экономический рост.

Сегодня потенциальные темпы экономического роста составляют около 10% прироста валового продукта. А денежные власти, Минэкономики и Центральный банк, считают, что экономика больше чем на 1,5% в год расти не может.

Ю.П. Они, кстати, и не скрывают этого.

С.Г. Ну, это же абсурд! Когда мы смотрим статистический анализ производственных фондов, скрытой безработицы, степени обработки российского сырья, степени использования научно-технического потенциала, мы видим, что в экономике огромное количество свободных ресурсов. То есть наша экономика сегодня на той ресурсной базе, которую она имеет, может производить продукции в два раза больше, чем она производит. Но эти ресурсы надо связать. Для их связывания нужны деньги. Деньги – как кровь в организме, они связывают питательные вещества в воспроизводстве организма.

Ю.П. Другими словами, «бюджетное правило» – это ошибка?

С.Г. Я об этом всегда говорил, зря мы отказались от бюджета развития. Нужно было эти нефтяные доходы направлять не на вложения в американские облигации, а на кредитование на нормальных условиях. Но для этого нужно стратегическое, индикативное планирование. Для этого банки должны, вообще-то, отвечать за контроль за целевым использованием денег.

Ю.П. Для этого надо брать ответственность на себя. А они не хотят.

Эльвира Набиуллина и Дмитрий Медведев. Фото: www.globallookpress.com

С.Г. Нужна целая система мер, где самое главное, вы совершенно правильно говорите, это механизм ответственности за исполнение обязательств. Мы должны быть уверены, что эти деньги не будут кем-то уведены, разворованы, грубо говоря, а будут направлены на те вещи, о которых мы говорим. Это антиинфляционные инвестиции, замечу. Потому что, если мы вкладываем в транспортную инфраструктуру, мы экономим транспортные издержки. У нас меньше сгорает топливо, у нас меньше спрос на злосчастный бензин, которые почему-то все время дорожает, хотя там нет импортной составляющей практически никакой.

Если мы вкладываем деньги в энергетику, значит, мы надеемся получить повышение эффективности энергетики, снижение потерь, которые в коммунальных сетях могут достигать половины тепла. Это всё экономия расходов. А значит, антиинфляционные инвестиции, затраты, которые приводят не к увеличению инфляции, как считается.

Они думают, что экономика перегружена. В этом фундаментальная ошибка Министерства экономики и Центрального банка. Несмотря на то что любой специалист видит огромные резервы, у нас нет ограничений ни по одному из факторов роста, они себе внушили, что экономика находится вблизи потенциального уровня. То есть больше экономика производить не может, как им кажется.

При этом они опираются на очень примитивные модели, примерно 50-летней давности. Которые довольно условно связывают уровень безработицы с уровнем инфляции. Если у нас безработица фиксируется на уровне 5 с небольшим процентов, а официально и того меньше, в Москве, скажем, это 1-2%, они считают, что у нас полностью загружены трудовые ресурсы. Из этого вытекает, что, если мы дадим больше денег, будет больше спроса, вырастут цены. Поскольку экономика не сможет ответить ростом выпуска товаров, они думают, что будет инфляция. На самом деле это глубочайшее заблуждение по всем позициям.

Фото: wrangler/shutterstock.com

Во-первых, никакая экономика никакой страны не находится в состоянии равновесия. Особенно сейчас, в период структурных изменений, смены технологических укладов, мирохозяйственных, во всех странах идет колоссальная структурная перестройка экономики. И говорить о том, что в экономике можно найти некое равновесие вблизи какого-то потенциального уровня, это такая же схоластика, абстрактная, как общественно необходимый труд при социализме. Когда считалось, что у нас все правильно, сбалансированно и оптимально.

На самом деле люди, которые понимали, как устроена советская экономика, хорошо знали, что там вечная проблема несбалансированности, вечная проблема неоптимальности. Но и рынок сам по себе эти задачи не решает. Это некоторые гипотетические фантомы - некий уровень равновесия экономики. Который они понимают как некую равновесную траекторию роста. И они просто от балды, извиняюсь, ставят, что рост будет 1%, не больше.

Ю.П. 1,3%.

С.Г. Им кажется, что больше, чем 1,3 получить невозможно. Они, как слепцы безумные, не видят очевидных возможностей развития экономики, которые на каждом предприятии ощущаются.

Ю.П. Вот видите, Кудрин прозрел, стоило ему перейти в кресло председателя Счетной палаты.

С.Г. Счетной палате, я считаю, нужно поднять еще вопрос о методологии этого прогнозирования. Почему нам Министерство экономики и Центральный банк все время пытаются доказать, что российская экономика не может расти больше, чем 1,5% в год? Я, как специалист в области экономического развития, скажу, что это полная чушь.

Ю.П. Ну, Кудрин подвергает сомнению, что майский указ президента можно и реально реализовать.

С.Г. Его можно быстро выполнить и перевыполнить. Почему эта догматика тупая постоянно проходит во всех основополагающих документах? Потому что в Министерстве экономики и в Центральном банке сидят люди, которые говорят, что нет, мы считаем, что экономика находится в равновесии, вблизи потенциального уровня. Это полная ерунда. Под этим нет никаких доказательств. Теоретической базы нет никакой, это схоластика. И экономическая наука уже начиная с 70-х годов отвергла теорию равновесия. Она осталась только в учебниках для студентов для того, чтобы создать какую-то картину мира.

Ни один серьезный практик не верит в теорию равновесия. Потому что это чисто квазирелигиозная абстракция для того, чтобы доказывать публике, что всё в равновесии, всё хорошо, мы живем в самом лучшем из миров. Но, если мы подходим к вопросам управления, мы должны не схоластикой руководствоваться, а реальными законами экономического развития. И мы видим возможности, где отрасль передового технологического уровня, новый технологический уклад растут в мире сегодня на 35-40%.

Ю.П. Фантастика!

Фото: Imagine Photographer/shutterstock.com

С.Г. Можем мы наращивать это производство? Можем. У нас есть свои заделы в тех же нанотехнологиях, в биоинженерных технологиях, в ядерной энергетике. Отрасли, которые определяют сегодня экономическое развитие, такие как, скажем, авиационная промышленность. Смотрите, какой потенциал импортозамещения. Мы все пересели на импортные самолеты. Потому что эти горе-финансисты не дали возможности создать механизмы финансового лизинга самолетов.

Мы можем производить самолеты в полном объеме, сколько нужно для нашей страны. Но нет механизма финансирования покупки этих самолетов. Потому что авиакомпании не имеют необходимых денег. Банки, которые на Западе обычно закупают самолеты, затем дают их в лизинг авиакомпаниям, не имеют соответствующих мотивов, потому что самолеты неликвидны, а неликвидны они – потому что их мало производят, их нельзя продать.

Для банка покупка российского самолета – дело очень рискованное. Поэтому мы много-много лет говорим о том, что необходимы государственные вливания в финансирование лизинга самолетов. И вот это узкое место создано исключительно горе-финансистами. Которые тоже, наверное, считают, что наша авиационная промышленность функционирует где-то вблизи некоего уровня равновесия. При том, что загрузка мощностей там 10%. И выпуск можно увеличить в разы.

Переработка сырья. Зачем экспортировать необработанное сырье, когда нефтехимия, газохимия дают возможность увеличивать добавленную стоимость в разы?

Ю.П. Росстат отчитывается, что в обработке есть у них плюс.

С.Г. Плюс есть. Но он может быть гораздо больше. Для того чтобы эту переработку увеличить, необходимы те же самые инвестиции. Для этого нужны кредиты. Анализ экономического роста за последние 100 лет показывает, что все страны, которые совершили экономическое чудо, начинали его с роста инвестиций. А перед этим они создавали механизмы финансирования этих инвестиций за счет расширения кредита, который они создавали целевым образом, опираясь на государственную монополию создания денег. И только наш Центральный банк считает, что он должен изымать деньги из экономики, а не создавать.

Ю.П. Я рад тому, что господин Кудрин признал правоту академика Глазьева. Да, он не признал ошибку, не сказал, что «бюджетное правило» – это было ошибочное решение, которое необходимо отменить. Но фактически все, что он произнес с трибуны Совета Федерации, неоднократно обсуждалось нами. На сегодняшний день это главное.

Фото: www.globallookpress.com

С.Г. Добавлю маленький нюанс. Когда он говорит о том, что у нас недофинансируется образование и здравоохранение, так вот, в те годы, когда у нас были нефтегазовые доходы большие, мы посчитали, что недофинансирование образования, здравоохранения, науки и культуры в России составляло как раз примерно 10% ВВП. И как раз эти 10% изымались в Стабилизационный фонд. Он подчеркивал специально, что типа в абсолютных величинах растет финансирование, а в относительных, то есть в пропорции к ВВП, не растет.

Ю.П. И он прав.

С.Г. Он прав. Что это означает? На здравоохранение мы тратим примерно в полтора раза меньше, чем другие страны, одинаковые с нами по уровню развития. И в два раза меньше, чем те, которые впереди. По образованию такая же картина. По науке мы тратим в три раза меньше, чем должны тратить относительно валового продукта и бюджетных расходов.

Так вот, межстрановые сопоставления показывали, что действительно в те годы у нас недофинансирование, по сравнению со среднемировым уровнем, достигало 10% валового продукта. В современных передовых странах доля расходов на развитие, на воспроизводство человеческого капитала, на поддержку инвестиций, инноваций составляет 75%. И только 25% бюджета тратится на традиционные вещи - оборона, безопасность, чиновники и прочее. То, что называли раньше традиционной функцией государства. Функция развития – это три четверти. У нас тратилось меньше половины. Потому что именно этих денег и не хватало, которые изымались по «бюджетному правилу».

Если бы «бюджетного правила» не было, у нас уровень расходов на развитие был бы такой же, как в передовых странах. У нас не было лишних денег. Это была некая иллюзия того, что они есть. Они образовывались из-за того, что мы недофинансировали социальную сферу и расходы на развитие.

То есть в голове у людей, которые придумали «бюджетное правило», была мысль, что эти деньги как бы лишние. Если мы их сейчас заведем в бюджетную систему, потом цены упадут на нефть, значит, нам нечем будет рассчитываться по возросшим аппетитам получателей денег. Но на самом деле мы могли бы за счет этих денег выровнять структуру бюджета, именно так, как сейчас господин Кудрин хочет. Вывести хотя бы на среднемировой уровень долю расходов на образование, здравоохранение, науку, культуру, то, чем обеспечивается сегодня экономическое развитие.

Ю.П. Получается, что авторы «бюджетного правила» уже готовы от него отказаться, а их последователи упорствуют, огрызаются, даже обвиняют самих авторов, что они элементарную арифметику не знают, не говоря о высшей математике.