Пленение Шамиля: Была ли неизбежна Кавказская война и почему она продлилась так долго

Взятие 7 сентября 1859 года в результате смелой и дерзкой операции аула Гуниб на труднодоступном горном плато в Дагестане и пленение имама Шамиля войсками под командованием генерал-адъютанта Александра Барятинского практически завершили тяжёлую для России, прежде всего в моральном отношении, Кавказскую войну (1817-1864 гг.).

Кавказ, эта, по словам генерала Алексея Ермолова, «огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном», наконец пала. В тот же день генералом Барятинским было отдано лаконичное послание для армии: «Шамиль взят. Поздравляю Кавказскую армию!».  

Полная ликвидация теократического государства Шамиля в Чечне и Дагестане означала скорый и неизбежный конец сопротивления русской власти на всём Кавказе и прекращение конфликта, жертвами которого стали десятки, если не сотни тысяч человек с обеих сторон, в том числе 25 тысяч погибших в боях русских солдат и офицеров, не считая казаков.

Эта фактически гражданская война, проходившая на обширной территории между Каспийским и Чёрным морями внутри огромной империи, имела, разумеется, и внешние причины. Это происки Турции, Персии и Англии, ряда других европейских держав, снабжавших горцев оружием, деньгами, поджигательскими прокламациями и проповедниками. Всплески этой войны и её завершение совпадают с войнами против России этих стран, и они совершенно не случайно синхронизированы с организованными европейскими «партнёрами» антирусскими восстаниями в Польше. Но это не главная причина того, почему эта истребительная с обеих сторон и неизбежная война продолжалась так долго.

Почему она была неизбежна?

Эта война была неизбежна потому, что на Кавказе столкнулись два принципа и два мира: организованное централизованное русское государство и местная разбойная вольница, не признававшая над собой никаких законов, кроме собственных — родоплеменных и религиозных.

Россия, можно сказать, вынужденно оказалась на Кавказе, придя на помощь христианским закавказским народам — грузинам и армянам, которым угрожали турки, персы и кавказские горцы своими набегами и резнёй.

В результате, воюя в Закавказье, русская армия оказалась без тыла, всё её снабжение зависело в основном от Военно-грузинской дороги. А она была со всех сторон окружена преимущественно враждебными племенами, прирождёнными воинами, естественными союзниками турок и персов, которые привыкли компенсировать слабость своей экономической базы разбойными нападениями на соседей — грабежами, захватом заложников с целью обмена или продажи в рабство, угоном лошадей и скота, чтобы хорошо жить. Постоянная резня и грабительские набеги процветали и там, где горцы соприкасались с казаками — на реках Кубань и Терек.

Кавказская война была безжалостной и жестокой, другой она и не могла быть. Фото: www.globallookpress.com

Смириться с «хищничеством» империя не могла, а горцы, со своей стороны, не желали менять образ жизни. К этому примешивался ещё, хотя Россия всегда уважительно относилась не только к местным традициям, обычаям, но и к исламу, религиозный фактор — установка на борьбу с «неверными», чем активно пользовались на Кавказе все внутренние и внешние враги русской власти.

Самым ярким примером этого стал мюридизм — радикальное религиозно-политическое течение, на почве которого Шамилю и удалось на несколько десятилетий объединить части Чечни и Дагестана в рамках своего теократического государства.

В общем, предпосылки для жестокого конфликта, у которого мог быть только один исход, были налицо. Но горцы не знали, как велика и огромна Россия, и что победить её невозможно. Сам Шамиль это понял только тогда, когда его, пленного, везли в Петербург.

Почему она длилась так долго?

Таким образом, Кавказская война была предопределена, но её сроки, столь большая длительность предопределены не были. Война могла быть намного короче. Обратное стало результатом непоследовательности, временами наивности русской политики на Кавказе.

Прежде всего России нужно было определиться и твёрдо придерживаться одного курса, а не шарахаться в крайности и не пытаться экономить на умиротворении Кавказа.

Блестящий дореволюционный писатель В. А. Потто писал в своём многотомнике «Кавказская война»:

Все наши отношения с мелкими кавказскими владениями носили характер каких-то мирных переговоров и договоров, причём Россия всегда являлась как бы данницей. Большей части не только дагестанских и иных ханов, но даже чеченским старшинам, простым и грубым разбойникам, Россия платила жалование, поддерживая тем в них алчность и возбуждая в других зависть и стремление набегами вынудить Россию платить "дань" и им тоже.

Именно так обстояла ситуация до появления на Кавказе генерала Ермолова, глубоко вникшего в психологию кавказских народов и сразу изменившего правила игры.

Он понимал, что если азиатские владельцы сами и не считают желание России откупиться от набегов за слабость и робость перед ними, то имеют прямую выгоду представлять дело в таком свете перед своими подданными, и уже в одном этом обстоятельстве лежала причина дерзости горских племён…

— продолжает Потто.

«Из этого взгляда прямо вытекала замена пассивной политики, с паллиативным и не достигающим цели средством задаривания врагов, политикой деятельной, имеющей своей целью не временный непрочный мир, а полную победу, полное покорение враждебных земель. Принципом Ермолова было, что золото — не охрана от неприятеля, а приманка его, и он стал давать цену только железу, которое и заставил ценить более золота».

Фото: www.globallookpress.com

Генерала Алексея Ермолова боготворили солдаты и уважали горцы.

Прекрасно понимая, что мягкость и практика закрывать глаза на разбойное поведение принимается горцами за слабость и поощрение к новым «подвигам», но уважая при этом их несомненные военные таланты и саму численность гарнизона крепости Кавказ, Ермолов разработал и методично претворял в жизнь чёткую стратегию. Её он сформулировал так:

Надо или штурмовать её, или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого. Так поведём же осаду!

За десятилетие своей деятельности на Кавказе в качестве главного представителя русской власти Ермолов добился на этом пути, экономя русскую кровь, уважения к русскому имени и своей особе у горцев и огромных успехов. Как и его ближайшие помощники, например, генерал Алексей Вельяминов. Они постоянно теснили немирных горцев, проникая с помощью возведения опорных пунктов вроде крепости Грозная, укреплённых казачих линий, вырубок просек в лесах и неожиданных смелых операций всё дальше в глубь Кавказа.

При дальнейшем продолжении такой политики, по подсчётам генерала Вельяминова, можно было закончить войну за шесть лет при условии дополнительного выделения на эти цели 14 миллионов рублей. Однако, как пишет Потто, «Государь (Николай I — прим. Царьграда) полагал, что одной двадцатой дивизии в полном составе… будет достаточно Паскевичу (преемнику Ермолова), чтобы довести до конца начатое покорение Кавказа…» Вам это ничего не напоминает?

Смена курса, путь в никуда

Заподозренный в связях с декабристами любимец Александра I, который, скорее всего, вовсе не умер в 1825 году в Таганроге, а был устранён в результате дворцового переворота, Ермолов попал в опалу и был удалён в 1827 году с Кавказа вместе со своим боевым окружением. Его преемники стали проводить совершенно другую политику.

Победитель турок, персов, а потом поляков, фельдмаршал Паскевич, не зная обстановки и края, не воспринимал серьёзно «каких-то горцев», рассчитывая покончить с сопротивлением русской власти в ходе одной большой операции, укрепив силы Кавказского корпуса двумя дивизиями. При этом он исходил из того, что военных действий не придётся вести в Дагестане, где уже пускал корни мюридизм.

Восстание в Польше 1830-1831 годов привело к тому, что необходимых для этого войск под рукой у него не оказалось, и им также пришлось отвлекаться на неучтённые его планом события. Основательность и трезвый реализм Ермолова Паскевич заменил импровизациями и ставкой на сомнительных личностей вроде майора Корганова, который принёс огромный вред русской власти в Дагестане.

Ставленники Паскевича вроде начальника Левого фланга Кавказской линии, генерала Энгельгардта стали делать акцент на экономические, культурные и образовательные методы управления Кавказом, придерживаться оборонительной тактики. На Кавказе стали задавать тон фигуры типа Бейбулата, Хаджи-Мурата или Даниял-бека, которые, имея русские чины и высокие звания (последний из этого списка был генералом), воевали то с Россией, то против России (в основном против).

То враги, то «друзья», они, не исключая и самого Шамиля, старший сын которого, Джамалуддин, был русским офицером, постоянно вступали в контакты с русскими представителями, вели о чём-то переговоры, обманывали, не выполняли своих обещаний, страшно запутывая всё. И при этом постоянно лилась кровь.

То есть после Ермолова на Кавказе фактически вернулись к системе, существовавшей до него. Это и отдалило завершение никому не нужной войны на четверть века.

Имам Шамиль совершенно не представлял размеры и мощь России, когда надеялся её победить. Фото: www.globallookpress.com

Лучше поздно, чем никогда

И эта война продлилась бы ещё дольше, если бы Санкт-Петербург после ряда болезненных, хотя и мелких по масштабам (войну на Кавказе вели в лучшем случае батальоны) поражений не вернулся к ермоловской стратегии и не перестал экономить там, где не надо.

После завершения Крымской войны 1853-1856 годов на Кавказе были оставлены освободившиеся в Турции войска. Кавказский корпус был преобразован в Кавказскую армию. Её численность была доведена до 200 тысяч человек. После этого Шамиль и его мюриды быстро потерпели поражение, а местное население, изведав на себе деспотизм собственной власти и все издержки «независимости», осознало, что в России-то ему будет лучше. Вам это опять же ничего не напоминает?

После того, как самые ярые из уцелевших противников России смогли с её согласия перебраться в Турцию, куда их пригласили для усмирения своей многонациональной империи и укрепления армии, на Кавказе, несмотря на мелкий разбой и единичные вылазки абреков, установился долгожданный мир.

Там также началось процветание, но уже не за счёт грабежей и насилия над другими. Хорошо было всем, даже Шамилю, возведённому 30 августа 1869 года Высочайшим указом в потомственное дворянство и отпущенному на старости лет императором Александром II совершить хадж в Мекку.

Так продолжалось, пока не рухнула империя, пока была крепка русская власть. Эта ситуация повторилась и после 1991 года, когда рухнула уже власть советская. Кавказ не меняется, как и методы, которыми там следует управлять.