Ненужное место в чужом соревновании. Рейтинги мировых вузов обходятся России слишком дорого

За всю историю рейтинга в него вошло рекордное количество российских вузов – 48. Больше только у США (177), Великобритании (90) и Китая (58). Тут бы, кажется, и порадоваться нам. Да как-то не получается…

Они нас "посчитали". Но – как?!

А теперь "холодный душ". Рейтингование показало "замедление прогресса" российских вузов среди лучших университетов мира: шесть из семи наших университетов за минувший год снизили позиции, а количество ухудшивших свой рейтинг (13) превышает число улучшивших (10). При этом 9 российских вузов сохранили прошлогодние позиции, а 16 вошли в рейтинг впервые. Картина, согласитесь, не слишком впечатляет: рейтинг – это ведь  своеобразный маркер для всего мира: мол, российская высшая школа деградирует, и лучше с нею не связываться.

Для информации: при определении лучших рейтинг QS World University Rankings использует шесть основных показателей: академическая репутация, репутация среди работодателей, индекс цитируемости, соотношение студентов и преподавателей, доля международных сотрудников и доля иностранных студентов.

Надо ли доказывать, что как минимум три первых показателя субъективны и легко организуемы при наличии соответствующего ресурса и ангажированных СМИ. Достаточно сказать, что показатель "академическая репутация" определялся по результатам опроса более чем 130 тысяч представителей международных академических кругов (в подавляющем большинстве – западных представителей, разумеется). А два последних показателя легко достигаются чисто материальным стимулированием (те же США, как известно, всемирный лидер по "покупке" чужих мозгов и переманиванию перспективных молодых специалистов).

Все российские вузы, растущие в мировых рейтингах, растут за счёт показателей академического признания. При этом у нас довольно слабые позиции по цитированию: мы отстаём, как и любая страна с большой национальной сетью университетов. Публикации наших учёных просто не поступают в библиотеки 80–90% вузов мира,

– рассказал ректор НИУ ВШЭ (главная в стране кузница либеральных кадров) Ярослав Кузьминов. То есть, переводя на разговорный русский: академическое признание российских вузов в мире имеется, а вот цитируют их неохотно, а значит – именно здесь ключевое направление в развитии нашей высшей школы?

А ещё, как отметили эксперты QS, среди вузов передовых развивающихся стран – группы БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай) – российские университеты лидируют по таким показателям, как число иностранных студентов и репутация среди работодателей. Ясное дело, что лидируют. Наши молодые специалисты во многих странах (за исключением разве что замкнутой на "экономике Трубы" России) буквально нарасхват! Получается, что имеющие высокую академическую репутацию и рейтинг среди работодателей российские вузы за счёт других (весьма сомнительных и организуемых) критериев загоняются хорошо ещё если, как МГУ, в конец первой сотни мировых университетов, а не в третью-четвёртую сотню.

Как тут не вспомнить, что представитель династии, обучавшейся в престижном Йельском университете на протяжении трёх (!) поколений, американский президент Джордж Буш умудрялся в публичных выступлениях путать Австрию с Австралией… Так чего стоит на практике подобный "рейтинг", в котором американские вузы – лучшие?

Сравнивать "зелёное с квадратным"

А теперь от частного перейдём к общему. Надо ли доказывать, что сама по себе система любых международных рейтингов – заведомая глупость. Ведь сравнивать можно только вещи однородные, подобное с подобным.

Никому же не приходит в голову оценивать "прогрессивность" медведя, исходя из того, насколько он умеет летать. Медведя имеет смысл сравнивать с другими медведями, а птицу – с другими птицами. Так отчего же подход к образованию должен быть иным?

Если пример с медведем не убеждает, давайте вспомним, исходя из каких критериев оценивает сегодня Россию т. н. мировое сообщество. Авторитарный режим (правда, та же Меркель у власти тоже с 2005 года, но ведь "это же совсем другое!"). Подавление оппозиции (правда, в ряде западных стран оппозиционные митинги бьют и гоняют куда серьёзнее, но ведь "это же совсем другое"). Зажим свободы слова (правда, не то что на какой-нибудь Украине, а и в нынешних США с этим куда более жёстко, но ведь "это же совсем другое"). А ещё там, в России, секс-меньшинства до сей поры не диктуют нравственные нормы (правда, в Европе гораздо более жёстко "толерасты" зажимают традиционное Христианство, но ведь "это же совсем другое!"). И так далее. А теперь простроим на основании их критериев "демократичности" рейтинг (их таких пруд пруди) и убедимся, что Россия в нём окажется, например, в середине второй сотни стран мира! И как бы мы ни выпрыгивали из штанов, получить достойный рейтинг оцененная по ТАКИМ критериям Россия не сможет никогда.

То есть важно не только как считают, а на основании каких критериев считают все эти рейтинги.

Наше русское образование строилось на принципиально иных основах, сохранив в себе классическую образовательную основу, сочетающую обучение с воспитанием личности. В основе её лежала системность знаний, умение их синтезировать, дополнять новым и на основании этого решать практические задачи. О том, что эта "классическая" система имела огромный потенциал и готовила специалистов высочайшего класса, свидетельствует огромная "утечка мозгов": молодые специалисты бегут из страны, не имея возможности найти себя в "экономике Трубы" и при отсутствии социальных лифтов. И их охотно принимают на Западе.

Западное же образование строилось, исходя  из принципиально иной задачи – выращивания "человека-функции", способного хорошо выполнять какую-либо работу, не заморачиваясь никакими другими "ненужными" для неё областями знания. Второй особенностью было приучение учащихся с младых ногтей к конкуренции. Отсюда фанатичная любовь к разного рода тестированию и рейтингованию. Отсюда разделение на уровни компетенции выпускников внутри самой высшей школы (бакалавриат, магистратура и т. д.). Там, где наша школа стремилась выпустить "специалиста", западная – "товар на рынке труда", имеющий различную стоимость.

Я, Боже избавь, не хочу ругать западную систему образования – там есть свои позитивные стороны, которым стоит поучиться: например, там гораздо лучше развита университетская наука и многие серьёзные научные проекты реализуются на базе университетов. Я просто хочу сказать, что их и наша системы были принципиально разными и решали разные задачи. Поэтому единственный критерий, по которому имело смысл сравнивать наши и их университеты – это уровень подготовки выпускников, их компетентность и востребованность.

Именно на этих основах должны строиться рейтинги, отражающие реальность, а не являющиеся инструментом идеологической борьбы.

"Воскреснем ли когда от чужевластья мод?"

В постсоветские времена общей тенденцией было копирование всего западного как "заведомо лучшего". Другим важнейшим аргументом для наших чиновников Минобра было то, что наши дипломы при зачастую более высоком уровне знаний не признавались на Западе, а их дипломы – у нас. При том, что детки наших "новых русских" стремились учиться и жить за границей уже тогда, насущной задачей стало считаться "соответствовать мировым критериям". Это и стало основой для всех проводимых "реформаторами от образования" малопонятных реформ.

Началось это даже не в 90-е, а ещё в шестидесятые годы, когда неким "новаторам" удалось убедить власти в том, что "дети в любом (!) возрасте способны к абстрактному, теоретическому мышлению", и выстроить на этом принципе новую "развивающую" систему образования, исходящую из принципа "не надо давать знания, надо развивать личность".

Но это были ещё "цветочки". "Ягодки" пошли в постсоветскую эпоху, когда главной идеологической догмой было провозглашено тотальное отставание нашей страны от "цивилизованного мира" и необходимость во всём копировать Запад. Ещё в начале "нулевых" тогдашний министр образования заявлял, что главное – это чтобы наши вузы занимали достойное место в мировых рейтингах.

Следование пресловутой "Болонской системе" стало основой всего. В школах вводился ЕГЭ, изобретённый некогда французами, чтобы за счёт "угадайки" дать шанс полуграмотным детям алжирских иммигрантов поступить в университет. Правда, сами французы после волны протестов от этого отказались, зато новацию подхватили американцы, как оптимальную для своих школ в разнообразных Гарлемах. Ну, а у них уже скопировали наши, ибо "всё американское не может не быть лучшим".

В итоге "медведю" пришили крылья, но летать он так и не выучился. А мы всё удивляемся – и почему же он, такой "реформированный", всё равно занимает столь низкие позиции во всех "птичьих" рейтингах. Вместо того чтобы провести серьёзную инвентаризацию вузов, убрав оттуда массу расплодившихся коммерческих "новоделов", и оставшимся дать, наконец, приличное госфинансирование, мы озабочены всё тем же – как бы вписаться в чужие рейтинги. Иного подхода при образовании, превращённом в разновидность всё более платных услуг, просто и быть не может.

Давно замечено, что "разруха начинается в головах". И особенно негативные последствия это имеет, когда начинается она в головах политических руководителей, принимающих стратегические решения в важнейших для страны областях. Например, в образовании.

В момент распада СССР страна к 1990 году по уровню образования была, по данным ЮНЕСКО, на третьем месте в мире. Сегодня она – на 33-м месте, между Грецией и Лихтенштейном. Не усмотреть в этом прямой результат "реформирования" образования было бы весьма затруднительно.

Необходимо серьёзнейшее осмысление проблемы с привлечением к решению её серьёзных специалистов-практиков, а не способных только на примитивное подражательство. Необходим всегда характерный для России синтез своего лучшего с чужим пригодным и адаптируемым. На этой основе единственно реально создать в стране систему образования, необходимую в 21-м веке.

Что же до рейтингов… Что же, возможно, нам пора создать собственную систему рейтингования вузов, соответствующую нашим подходам и критериям. Кстати, очень сомневаюсь, что ряд ведущих западных вузов, выпускники которых, даже став президентами США, путают Австрию с Австралией, попадут в этом рейтинге даже в первую сотню.