Михаил Делягин: "Обязательная вакцинация – это про деньги"

Согласно проекту закона о бюджете России, в общем объёме расходов федеральной казны доля здравоохранения уменьшится с 5,8% в 2021 году до 5,3% в 2022-м. В последующие годы расходы на здравоохранение также будут снижаться. Эту тенденцию уже подвергли критике многие эксперты, по мнению которых на фоне борьбы с распространением COVID-19 здравоохранение должно финансироваться не ниже объёмов 2020-2021 годов.

Расходы на медицину сокращаются, хотя это – президентский приоритет

Однако с этой оценкой не согласен глава комитета Госдумы по бюджету и налогам Андрей Макаров, о чём он и заявил в ходе одного из пленарных заседаний в парламенте:

На сегодняшний день в проект бюджета на 2022 год заложена цифра 5 трлн 188,5 млрд рублей. Однако здесь отсутствуют те средства, которые ещё предстоит распределить во втором чтении. Приведу один пример: это поручение президента о программе реабилитации – порядка 20 млрд рублей. Сейчас они находятся на госрасходах, после второго чтения они встанут на свою полочку, и это будет здравоохранение.

Также господин Макаров отметил, что расходы на здравоохранение в 2021 году по сравнению с 2017 годом выросли на 78%, из федерального бюджета расходы на эту сферу в 2020 году выросли по сравнению с 2017 годом в три раза. "Я отвечаю за каждую цифру, которая здесь приведена", – заключил он.

В то же время Михаил Делягин, представляющий в Госдуме "эсеров", высказал с трибуны иное мнение:

Если вы откроете данные Минфина, вы увидите, что сокращаются расходы на экономику на 8%, на здравоохранение – на 8,6%, на социальную политику – на 6%. Это то самое, что нам 11 сентября говорил Владимир Владимирович Путин – президентские приоритеты. А мы по указке Минфина будем сокращать на них расходы. И как мы его будем дискредитировать, не говоря уже о себе.

Между тем, по мнению экспертов, существенное влияние на ситуацию в отечественной медицине оказывает и проведённая ранее так называемая оптимизация, ответственность за которую несут уже оставившие должности чиновники, в том числе бывшая глава Минздрава Вероника Скворцова. 

У нас возник бизнес, паразитирующий на доходах в бюджет

Локдаун, оптимизация, нищета – эти тревожные темы в программе "Царьград. Главное" обозреватель Юрий Пронько обсудил с депутатом Госдумы, экономистом Михаилом Делягиным.

Юрий Пронько: Я хочу с вашей помощью разобраться в репликах, которые звучали в стенах нашего парламента. Вот господин Макаров утверждает, что за каждую цифру готов ответить…

Михаил Делягин: Он забыл уточнить, чем именно отвечает. У нас действительно в 2017-2021 годах драматически выросли расходы на здравоохранение. При этом увеличение финансирования было направлено в значительной мере на оптимизацию медицины.

У нас возник бизнес, который паразитирует на доходах в бюджет. Когда увеличивались расходы на здравоохранение, на образование, на экономику, никто этого в реальной жизни не видел. А всё потому, что эти деньги шли не на больницы или школы, а на получение сверхприбыли бизнесом, который паразитирует на той или иной сфере.

Посмотрите, как фантастически скакнули цены на сложную медицинскую технику, которая на самом деле необходима. Я пытался из своих денег спонсировать одну медицинскую организацию, которая занимается оказанием высокотехнологичной медицинской помощи.

В результате мне пришлось столкнуться с жёстким монополизмом, когда необходимую технику в одном регионе продаёт только один авторизированный производитель. Кроме него никто вам необходимую технику не продаст. Или продаст, но по каким-то левым схемам, без ремонта, без техобслуживания.

Авторизованный дилер только один, он абсолютный монополист и сам устанавливает цены. А когда ты спрашиваешь, сколько стоит, то они говорят: простите, а вы для бюджета закупаете или для частника?

– Так откровенно?

– Да, всё по-честному. И разница в цене до двух раз доходит, начинается от 30%, у кого насколько совести хватает. Потому что, если деньги из бюджета идут, все понимают, что это под распил. Там неважно, насколько завышать. Так что, когда происходит увеличение расходов на здравоохранение, это ещё и увеличение расходов на оптимизацию.

Теперь о расходах 2022 года. 20 млрд, о которых говорил господин Макаров, эти деньги есть, но это незначительные суммы на фоне общих расходов на здравоохранение. Все, кого он оспаривает, исходят из официальных данных Минфина: вот вам расходы, ожидаемые в 21-м году по бюджетной росписи, вот вам расходы 22-го года, по прогнозу бюджета. Расходы 22-го года ниже.

Как выходит господин Макаров из ситуации? Он сравнивает не 21-й год с 22-м, а он сравнивает исполнение бюджета за восемь месяцев 2021-го с годовым планом бюджета на 22-й год. Говорит, посмотрите, за восемь месяцев расходы меньше, чем за 12. За 12 больше, чем за восемь – "значит, мы видим экономический рост, я отвечаю за каждую цифру".

Оборудование для ИВЛ. Фото: Alex Tihonovs / shutterstock

– Это манипуляция?

– Естественно. И меня пугает абсолютная солидарность с этим зала. Одно дело, если это партийная солидарность, и что бы ни говорил единоросс, нужно сидеть и аплодировать. Но здесь что-то другое.

Я единственный человек, который обратил на это внимание. И я выступаю с трибуны, я вижу глаза людей, которые передо мной сидят. Я увидел, что некоторые люди из "Единой России" впервые только с моих слов обратили на это внимание. А когда товарищ Макаров им таблички показывал, всё было нормально.

Модель для бюджета, которую "так рассчитали"

– Накануне стало известно, что один из единороссов проголосовал против этого проекта бюджета. И его вроде уже как изгнали.

– Он одномандатник, то есть в Думе он останется. Но бюджет действительно основан на абсолютно безумном прогнозе: три года подряд у вас не меняется инфляция, три года подряд у вас не меняется экономический рост?

На самом деле это такой статистический приём: когда вы рассчитываете сложную модель, вы для удобства некоторые параметры сначала фиксируете. А потом эти параметры отвязываете и досчитываете. И вот вторую половину работы над бюджетом, как кажется, студенты делали с похмелья после вечеринки.

А как иначе объяснить? Я спрашиваю серьёзных людей из Минэкономразвития, это как? Они отвечают: у нас модель, мы так посчитали. Ребята, но если у вас модель показывает бредовый результат, наверное, эта модель неправильная. Наверное, её нужно как-то подрихтовать и найти ошибку?

Если мне сейчас какая-нибудь модель покажет, что мне нужно прийти к вам в 25 часов 50 минут. Или если мне кто-нибудь назначит встречу на 128-м километре МКАД, где всего 108 километров, понятно, что это бред и надо искать ошибку. И глава Минфина Антон Силуанов в данном случае является беспомощной жертвой, потому что он обязан пользоваться этим прогнозом.

– Впервые Делягин назвал Силуанова невинной жертвой.

– Но жертвой сознательной, потому что он мог как-то разобраться в этом. На встрече с думскими фракциями министру финансов задают вопросы, на которые он не отвечает, а вместо этого обижается. А его спрашивают о налоговом манёвре, о задранных ценах на бензин, об убыточных НПЗ.

А он отвечает: вы неправы! Что это значит, если перевести на русский? Мы посоветовались с олигархами, и они нам сказали, что налог должен быть такой. А как вы, господа депутаты, можете выступать против олигархов?

Когда президент говорит, что наши приоритеты – это здравоохранение, социальная помощь и национальная экономика, а господин Силуанов рисует специальную табличку и представляет её в Думе, где он показывает сокращение расходов именно по этим статьям, максимальное сокращение расходов, – это профессионально?

Я понимаю уважаемого Андрея Михайловича Макарова, которому приходится крутиться на трибуне. И он это художественно делает.

– Он кричит периодически на своих коллег-депутатов.

– Пусть кричит, в чём проблема? Я на его месте вообще повесился бы со стыда.

Злобный Делягин хочет лишить ПФР дворцов

– Это не рекомендация к действию. Это оценочное суждение Михаила Делягина.

– Это восхищение жизнестойкостью, жизнеспособностью коллег из "Единой России", которые работают даже в этих нечеловеческих условиях, созданных для них одичалой бюрократией в лице уважаемого Антона Германовича. Макаров всё равно пытается проводить какую-то политику и даже что-то обосновывать.

Я всегда стараюсь быть вежливым, но когда возникают вещи, которые я не понимаю, то начинаю задавать вопросы. Вот и у главы ПФР Андрея Кигима я спросил, почему Фонд продолжает приобретать и строить новые здания за колоссальные средства. В ответ он начинает настолько эмоционально возражать, что спикеру Госдумы приходится делать ему замечание.

К следующему заседанию товарищ Кигим приходит и говорит: вот это так, вот это так, по этому поводу я вам дам справочку, а вот эти расходы на недвижимость мы решили приостановить, и мы вообще аудит проведём, нужны нам эти расходы или нет.

– Вы должны быть удовлетворены ответом.

– Не в этом дело. Даже если одна треть из этих расходов ПФР будет остановлена, я уже окуплю своё существование до конца этого созыва Госдумы.

– Злобный Михаил Делягин хочет лишить ПФР дворцов. Они строили-строили…

– Если они работают где-то в шалаше, то им, конечно, нужен офис. Но в стране огромное количество пустующих офисных зданий. А они претендовали на строительство новых зданий. И программа идёт полным ходом.

В 2022 году они планируют потратить на это миллиард, в 2023 году – уже миллиард сто миллионов, столько же и в 2024 году. При этом, как говорит Андрей Кигим, некоторые проекты у нас 10-15 лет не могут обосновать. А проект, который и обосновать не могут, он действительно нужен? Вот это мы и посмотрим.

– Глава вашего парламентского комитета Максим Топилин мог бы и ответить, почему так получилось, что некоторые проекты по 10-15 лет не имеют обоснований – он был главой ПФР.

– Знаете, как глава парламентского комитета он мне очень нравится.

– Он может ответить на эти вопросы.

– Я тоже могу ответить на эти вопросы, но боюсь, тогда придёт претензия от Роскомнадзора и нам нечего будет ответить на эти претензии.

Обязательная вакцинация – это просто большой бизнес

– Тема обязательной вакцинации продолжает оставаться ключевой. И некоторые депутаты нашего парламента уже настаивают, что в России пора принять закон об обязательной вакцинации. 

Обязательную вакцинацию уже поддержали в "Деловой России". Кроме того, глава Федерации независимых профсоюзов России Михаил Шмаков считает, что настал момент, когда нужно отказаться от принципа добровольности и провести обязательную вакцинацию. Владимир Жириновский так и вовсе хочет ввести уголовное наказание для ковид-диссидентов.

Предложение сделать вакцинацию принудительной – это свидетельство, что власть расписывается в своём полном поражении во взаимодействии с обществом. Вся государственная пропаганда, все информационные ресурсы, все говорящие головы, все известные люди, которые агитировали за вакцинацию, агитировали за то, чтобы не отказываться от неё, всё оказалось неэффективным. Это очень тревожный звонок. Привыкнув один раз достигать результата силовым методом, с помощью давления, государство затем всегда искушается тем, чтобы это силовое давление применять постоянно,

– считает социолог Александр Прудник.

Очевидно, что вопрос обязательной вакцинации становится ключевым не только медицинским, но и политическим вопросом. Особенно, если к нему добавить проблему прививок для подростков, а эта тема, по всей видимости, в обозримой перспективе станет одной из главных в российском обществе. Кстати, глава Конституционного суда Валерий Зорькин уже публично заявил, что в стране не должны издаваться законы, которые умаляют или отменяют права и свободы гражданина. Сможет ли Россия с достоинством пройти между "молотом и наковальней"?

– Когда мы говорим о вакцинации, то надо называть вещи своими именами.

– Без слова обязательной?

– Да, просто о вакцинации. Обычно у нас возникает ощущение, что речь идёт о медицинском препарате, действенность которого известна и установлена. Я напоминаю, что клинические исследования этих веществ по полной программе не проводились. 

Центр вакцинации в Москве. Фото: Nekrasov Eugene / shutterstock

– То есть вы ставите под сомнение цифры, которые в ежедневном режиме публикуются?

– Цифры, которые публикуются в ежедневном режиме, – не бьются даже с данными Росстата и Оперативного штаба. Ребята, вы сначала между собой договоритесь. Я не говорю: давайте нам честную и открытую информацию. Я понимаю, что вам неоткуда её дать. Если вы не в состоянии экономическую статистику наладить, то уж с медицинской не справитесь тем более. 

У нас же один из немногих уцелевших бизнесов – это бизнес по ПЦР-тестам. Естественно, будет всплеск в девять раз. Людей принуждают делать ПЦР-тест. В девять раз больше ПРЦ-тестов. Учитывая их известную высокую неточность, чуть ли не 30% ложноотрицательных, 40% ложноположительных. Простите, чем больше ложных тестов, тем больше ложных результатов. Всё это коронабесие демонстрирует вопиющую безграмотность.

– Пойдёте по статье, если Жириновский реализует свой законопроект.

– Если Жириновский придёт к власти, то все люди нормальной ориентации, слава Богу, не сексуальной, а политической, сядут в тюрьму и лягут в могилу. Здесь вопросов нет. Поэтому, строго говоря, и не пришёл к власти.

Да с какой стати вся эта истерика? Человек имеет право рисковать собой. Он не имеет права рисковать другими, но если я, подвергнувшись медицинским опытам, переношу заразу точно так же, как я, не подвергнувшись медицинским опытам, – это мой личный риск.

– Добровольность. Я здесь с вами согласен.

– Я не создаю угрозу для окружающих.

– Только добровольно. А вы не рассматривали, вот вам предстоит с коллегами ещё принимать бюджет во втором чтении, в третьем?

– Я не уверен, что мне предстоит с коллегами принимать бюджет, потому что, весьма вероятно, меня перестанут допускать в Думу, как человека, который заботится о своём здоровье. Я не вакцинирован. Потому что это оскорбление людей, которые меня с того света вытащили. Врачи, не для того они меня вытаскивали, чтобы я своей жизнью и здоровьем рисковал.

И теперь весьма вероятно, что депутатов, которые берегут своё здоровье и не хотят ставить на себе опыты, просто перестанут пускать в здание Государственной Думы. Как-то будет организована работа на удалёнке. А может, и не будет организована.

– По "Зуму" будете общаться?

– Будем общаться по "Зуму", чтобы всем всё было известно.

– Но закон о бюджете, вы же прекрасно знаете, вы можете голосовать только в зале пленарных заседаний.

– Нет, я могу голосовать по доверенности.

– Благодаря Михаилу Геннадьевичу мы очень много тонкостей узнаём о парламентской жизни. Наш человек наконец-то внедрён в российский парламент.

– Правда, по закону за разглашение служебной информации я могу быть лишён статуса депутата, но я надеюсь, что ничего непубличного сейчас не рассказываю.

– А вы не думаете, что мы имеем очень большой бизнес? Если обязательная вакцинация войдёт в так называемый календарь, а ваши коллеги уже стали инициировать это, если это станет обязательным пунктом национального календаря прививок, то это же означает выделение гигантских бюджетных ассигнований! Я общался с Федотом Тумусовым, членом вашей фракции, и он мне объяснил, что это будут транши, что шлюзы открываются, и там пойдут гигантские денежные средства.

– Конечно. На самом деле и сейчас идут большие денежные средства. Но мы видим людей, которые болели по нескольку раз, вакцинировались, опять болели и так далее. Поэтому обязательная вакцинация – это про деньги.

– То есть если это войдёт в национальный календарь…

– Это будет ещё более крупный бизнес. У нас сейчас уже идёт разговор, чтобы пустить на наш внутренний рынок западные крупные корпорации, чтобы и с ними поделиться бюджетом.

– А потом ещё каждые полгода надо ставить бустер. То есть это уже не просто бизнес, а мегабизнес.

– Когда мы говорим о вакцинации, возникает ощущение, что это что-то страшное, что коронавирус – это заболевание в стиле чумы, в стиле оспы, но это же не так. Потому что смертность, которую мы видим, показатели смертности, – это смертность относительно тех людей, которые выявлены. А выявляется абсолютно незначительная часть этих людей.

Коронавирус – небезобидная вещь, он очень тяжёлый, от него очень тяжёлые осложнения. А когда мы смотрим, чем лечат коронавирус, то обнаруживаем, что государство категорически отказывается от использования дешёвых и надёжных, проверенных, в том числе против семейства коронавирусов, лекарств. 

Вот сейчас детям в Москве экспериментально в некоторых школах берут тесты, в принудительном порядке. Простите, а кто производит эти тесты? Откуда они взялись? Сейчас начнётся массовый медицинский опыт, я понимаю родителей даже во власти, которые хотят своих детей спасти от этой участи.

У нас в Ульяновской области уже на детях в массовом порядке эти опыты ставят, да, формально с согласия родителей. Как при этом на родителей давят, как их выкручивают, об этом история умалчивает. В Адыгее детей не пускают в школу, если их родители не поставят себе вакцину. 

Вот сейчас мы на локдауне. А зачем локдаун? Очень просто. Крупные предприятия пусть работают, а малые пусть подыхают.

Локдаун – это убийство малого и среднего бизнеса

– Про локдаун. По данным прессы, власти обсуждают варианты продления локдауна после 8 ноября. Первый вариант – продление жёстких ограничений ещё на неделю. Это минимум. А жёсткий вариант – до 1 января 2022 года. Источник, близкий к мэрии столицы, рассказал, что, действительно, разрабатываются сценарии продления карантина, и они будут зависеть от распространения заболеваемости и роста цифр. Однако решение по точным датам продления карантина не принято, оно будет приниматься на этой неделе, исходя из количества заболевших. Вы понимаете, ситуация на грани фола. Нам с вами, экономистам, не надо объяснять, что такое экономика, и насколько она капризная дама, и как она может шибануть, что мало не покажется. Однако находится масса деятелей, которые продлевают локдаун. Если локдаун будет продлён на неделю, первый вариант, и второй вариант – до Нового года, что это будет означать, по мнению и депутата, но в первую очередь экономиста Михаила Делягина?

– Это будет означать очень болезненный удар по экономике. Говорить о локдауне нельзя: крупные предприятия и стройки продолжают работать.

– То есть гастарбайтеры у нас работают?

– Да. Это для граждан России нет работы. Но малый и средний бизнес – это в том числе обеспечение продовольствием. Внешние поставки рушатся, потому что глобальный логистический кризис. Внутренние поставки рушатся, потому что малый и средний бизнес истребляют как конкурентов для крупного бизнеса. То, что у нас возникает дефицит уже многих видов товаров, это уже почти все на себе ощутили. Я напоминаю, что дефицит на рынке продовольствия называется голодом. Это не проблема этого года, но это проблема на перспективу.

– И вы не перегибаете палку?

– Я не перегибаю. Фермеры в Калининградской области воют, потому что не могут сдать молоко. Хорошо, неделю они будут сливать молоко в сточную канаву, дальше эта сточная канава загниёт, начнутся болезни, не только скота, но и людей, потому что дышать этими испарениями невозможно, скот придётся вырезать.

Отлично, завтра губернатор проснётся и скажет: чего-то мне молочка хочется. Простите, Белоруссии одной всю Россию не прокормить.

- Как думаете, локдаун продлят?

– Не совсем корректно. Локдаун для малого и среднего бизнеса, я думаю, продлят, потому что это задача выжигания конкурентов крупному бизнесу, это задача захвата новой собственности. Мы же понимаем, что количество заболевших, насколько я могу предположить, определяется административно-политическим произволом – как сказали, так и будет.

"Первый русский" продолжит анализировать происходящее в России, в том числе в рамках программы "Царьград. Главное". 

Программа "Царьград. Главное" выходит в эфир каждый будний день в 18:00. Не пропустите!