Как начиналась битва за Луганск

В апреле 2014 года на бывшем Юго-Востоке Украины произошёл целый ряд значимых событий, ознаменовавших собой новый этап в истории Новороссии. Был осуществлён переход от митинговой формы протеста к решительным действиям по перехвату рычагов управления и организации вооружённого сопротивления захватившему власть в Киеве вследствие государственного переворота антирусскому режиму. И если в Харькове народное восстание было задавлено, то в Донецке и Луганске оно привело к провозглашению двух молодых и независимых государств – Донецкой и Луганской народных республик.

Своими воспоминаниями о событиях тех дней поделился с телеканалом «Царьград» один из организаторов Русской весны в Луганске, публицист и общественный деятель Тихон Гончаров.

Царьград: Как развивались события в Луганске в начале Русской весны и что послужило толчком для решительных действий и взятия под контроль здания СБУ?

Тихон Гончаров: Одним из поводов для начала решительных действий послужило то, что 5 апреля в ходе спецоперации СБУ в Луганской области были арестованы несколько активистов. В частности, среди них был будущий председатель Народного совета ЛНР Алексей Карякин. Будущий первый глава ЛНР Валерий Болотов по счастливой случайности избежал ареста – потому что ночевал не по месту прописки. После того как задержали группу организаторов подпольной сети сопротивления, появилось видео, на котором Валерий Болотов снял маску и объявил полную мобилизацию. На следующий день десантники-ветераны вместе с народными дружинниками при поддержке народа организованно пошли к зданию СБУ с требованием освободить заложников. Тогдашнее руководство силовиков, увидев, что люди настроены решительно, отпустило задержанных.

В ходе дальнейших переговоров некоторые чины СБУ стали провоцировать людей. В результате последовал штурм здания СБУ. Многие луганские силовики после событий в Киеве, где их предало собственное руководство, не горели желанием защищать установившийся на Украине преступный режим. Открыто не переходя на сторону протестующих, они способствовали успеху штурма. Я был свидетелем того, как они через щиты говорили: мол, давайте, ребята, поднажмите ещё, и мы отступим. То есть создавали видимость сопротивления, потому что многие искренне поддерживали народное восстание.

А что в подвалах здания СБУ оказалось оружия больше, чем должно было быть, то до сих пор этот момент для меня лично не до конца понятен. Возможно, руководство СБУ специально провоцировало штурм здания, чтобы затем показать, что им противостоит не простой народ, а вооружённые боевики.

Взятие здания СБУ. Фото: www.globallookpress.com

Ц.: Что происходило в городе после взятия здания СБУ? Ожидали ли со штурма стороны противника?

Т. Г.: Поддержка народа не позволила провести штурм в первые же дни, хотя в луганский аэропорт прибыла «Альфа» с западных регионов Украины, и всё было готово к штурму. Каждую ночь возле здания СБУ дежурили несколько тысяч человек. Возможно, это и спасло ситуацию.

Ц.: Пытались ли протестующие вступить в переговоры с представителями киевского режима?

Т. Г.: Переговоры велись. Это особо не анонсировалось, но в Луганск тогда приезжали представители киевского режима. Я знаю, что точно был Парубий (на апрель 2014 года занимавший пост секретаря СНБО Украины. – Прим. Царьграда). Приезжал одиозный депутат Олег Ляшко, но до здания СБУ он так и не дошёл, его прогнали луганчане. Приезжал депутат Сергей Тигипко, которого тоже народ встречал чуть ли не с вилами. Посредниками на переговорах выступали депутаты Партии регионов. Понятно, что Киев требовал сдаться без каких-либо условий и покинуть здание СБУ. Возможно, тем самым они тянули время, чтобы принять решение о штурме. Но о самой сути переговоров мало что известно до сих пор.

Ц.: Ожидали ли в Луганске повторения крымского сценария?

Т. Г.: Пример Крыма многих воодушевил. Люди поверили, что наконец-то начинается собирание русских земель, и не видели повода, почему не может то же самое произойти с Донбассом или другими русскими регионами Украины. Поэтому народ был ориентирован на Россию. Даже больше скажу, в первые дни после взятия СБУ словосочетание «Луганская народная республика» только-только зарождалось. Если в Донецке были определённые традиции, существовала организация «Донецкая Республика», то у нас в Луганске народ просто чувствовал себя частью России.

Когда был объявлен первый референдум о независимости, то ходили слухи, что вслед за ним должен последовать второй – о вхождении в состав России. Или говорили, что нам нужна независимость для того, чтобы потом мы могли решить свою судьбу и войти в состав России. И ЛНР скорее была принята как вынужденная временная мера на пути возвращения в Россию. В принципе, большинство её и сейчас так воспринимают.

Фото: Millenius/shutterstock.com

Ц.: В какой момент было принято решение о назначении Валерия Болотова народным губернатором, о взятии ОГА и провозглашении ЛНР?

Т. Г.: После захвата здания СБУ народ требовал дальнейших действий, а тут пошли эти переговоры, и примерно на протяжении недели никаких особо значимых событий не происходило. Был объявлен набор в ополчение. Параллельно развивались события в Славянске, и народ постепенно начинал готовиться к вооружённому противостоянию. При этом было непонятно, почему не производится дальнейших активных действий – блокирования аэропорта, разоружения оставшихся в Луганске украинских военных частей. И только, возможно, после того, как все переговоры с Киевом провалились, стали переходить к дальнейшим решительным действиям. Если бы такие решения были приняты раньше, то не исключено, что быстрее могли быть достигнуты какие-либо эффективные результаты.

В то же время если в Крыму местные власти заняли позицию народа и участвовали во всех процессах, то в Луганске практически все местные депутаты бросили свой народ, и это сыграло деструктивную роль. Выстроенная вертикаль власти рухнула, возникла дезорганизация и неразбериха. Формировать народные советы приходилось в буквальном смысле на коленке. И зачастую не всё получалось хорошо.

Ц.: Какое событие стало точкой невозврата?

Т. Г.: С одной стороны, ей стали события в Одессе 2 мая 2014 года. Тогда все убедились, что договариваться не с кем и не о чем. С другой стороны, это были события в Славянске. За ними пристально следили, а некоторые луганчане отправились туда воевать. Окончательной точкой невозврата стал авиаудар по зданию Луганской областной администрации 2 июня 2014 года. Это самый центр города, рядом детская площадка. Было множество погибших и раненых. Я был непосредственным свидетелем этого страшного события, находился как раз возле здания обладминистрации и чудом остался жив и здоров. После этого восприятие Украины как государства в Луганске закончилось.

Ц.: Нет сожаления о том, что было сделано?

Т. Г.: Сожаления нет. Правда была за нами, и свой выбор народ Донбасса сделал по совести, несмотря на тяжёлые последствия. Люди выходили бороться за свои идеалы, за правду, за веру. И те, кто меряет жизнь несколько иными вещами, чем уровень покупательской способности, понимают, что зачастую за свои принципы, за правду приходится страдать.

Фото: www.globallookpress.com

Главное достижение, я считаю, – это то, что мы сохранили возможность воспитывать своих детей на родном русском языке, в родной русской культуре, беспрепятственно ходить в храмы Русской Православной Церкви. Мы остались Россией, пусть пока официально и не вошли в её состав и понимаем, что этот процесс может затянуться. Но мы себя считаем исторической частью России, и нам выпала такая судьба – на переднем крае отстаивать ценности Русской цивилизации, Русского мира. И большинство тех, кто тогда поддерживал создание ЛНР, об этом не жалеют. Конечно, есть люди, которые потеряли своих близких. Есть те, которые разуверились в политике. И чтобы повторился тот народный подъём, который был в 2014 году, должно случиться что-то действительно судьбоносное.