Дефицит лекарств в России. Врачи объяснили все тонкости

По данным Центра развития перспективных технологий, в марте граждане нашей страны потратили на лекарства 134 миллиарда рублей. Это почти в три раза больше, чем за аналогичный период прошлого года. И немалая часть препаратов была произведена за рубежом. Найдём ли мы замену импортным препаратам в свете давления на Россию?

Случившийся недавно медицинский скандал с политическим подтекстом показал, что тема требует самого пристального внимания. Финская клиника, в которой проводят сложные операции и лечение спортивных травм, отказалась принимать по политическим мотивам пациентов из России, в том числе отказ получил один из игроков "Толпара" – молодёжной команды "Салавата Юлаева", ему требовалась операция на коленях.

Обыкновенный расизм в современной Европе

При этом документально обоснованных отказов представители клиники не присылали. Клятва Гиппократа – об этом, судя по всему, там не слышали. Экс-директор омского "Авангарда" Максим Сушинский назвал подобный отказ в лечении спортсменам из России настоящим расизмом:

Можно спокойно подать в суд. Понятно, что суд будет не на нашей стороне, но это уже называется расизм. Почему-то в Америке это самое опасное слово, а тут это практикуется. Почему именно финны поступают так подло? Чем меньше собачка, тем она больше гавкает.

Комментируя этот инцидент в беседе с Царьградом, врач высшей категории по спортивной медицине Александр Резепов согласился с тем, что отказ в медицинской помощи по национальному признаку – это в какой-то мере является расизмом. Что касается перспектив судебной тяжбы, то тут сложно что-то прогнозировать, поскольку и клиника финская, и рассматривать иск будут в финском суде по финскому же законодательству.

Отвечая на вопрос о том, возможно ли подобную медицинскую помощь получить в России, Александр Сергеевич сказал:

По своему опыту я могу сказать, что очень много спортивных травм с успехом лечат отечественные специалисты. У нас очень много хороших хирургов, особенно молодых, которые прошли обучение в зарубежных клиниках. Тем не менее в редких случаях возникали ситуации, когда спортсменов приходилось отправлять лечиться за рубеж. Конечно, речь шла об эксклюзивных случаях, когда требовались очень узконаправленные специалисты.

По его словам, наши травматологи лечат всё, а в Европе есть специалисты, которые занимаются не столько коленным суставом, сколько, к примеру, только задней крестообразной связкой. Такая узкая специализация и привлекает профессиональных спортсменов, особенно если речь идёт об иностранцах, которые, хорошо зарабатывая, требуют лечения в клиниках очень высокого уровня. 

Сам я с проявлениями русофобии не сталкивался, – продолжил Резепов. – Не могу ничего сказать про Финляндию, но коллеги из Испании или Германии достаточно открыты. Как только возникла эта ситуация, мы с ними сразу же обсудили все вопросы. И они сказали: если вы к нам приехали – не важно, как вы к нам добрались, то лечение вы получите в полном объёме.

Так встали ли на тропу войны с Россией западные медики и фармацевты? Об этом и многом другом в программе "Вакцина правды" ведущая Елена Афонина беседовала с врачом-педиатром Игорем Кашабой и кандидатом медицинских наук, экспертом по общественному здоровью и лекарственным препаратам Николаем Крючковым.

Ажиотажный спрос можно оправдать, как и повышение расходов на лекарства

Елена Афонина: Ещё недавно люди активно расхватывали лекарства в аптеках. Сейчас уже не наблюдается того ажиотажного спроса, как раньше. Тем не менее людей волнует вопрос: чем мы будем лечиться? Надежда на импортные препараты окончательно утеряна?

Николай Крючков: Конечно, нет. Дело в том, что импортные препараты – это довольно широкое понятие. Импорт поступает и из США, и из Японии, и из Китая, и из Индии. Кое-что поставляется и из стран ЕАЭС, хотя это формально уже не импорт, поскольку таможенная территория та же, тем не менее можно считать, что и это препараты зарубежного производства.

Если говорить о сумме в 134 млрд рублей, которую наши граждане потратили на лекарства в марте этого года, то надо отметить, что в 2021 году объём фармацевтического рынка в денежном выражении резко вырос, превысив два триллиона рублей. Это объяснялось, прежде всего, падением курса рубля. Причём 65% потраченных средств пришлись как раз на аптеки, то есть препараты, которые граждане приобретали за счёт собственных средств. Это довольно большая сумма.

Выросшие расходы в марте этого года, конечно, объясняются ажиотажным спросом на лекарства. Винить людей в этом нельзя, их поведение было вполне рациональным: они поняли, что начинается какая-то неразбериха, и решили запастись лекарствами на какое-то время.

Те, у кого есть хронические заболевания, примерно понимают, сколько им надо приобрести лекарств до конца года, с учётом годности препаратов. Они справедливо полагали, что цена на лекарства, особенно, если они не из списка ЖНВЛП, будет расти. Поэтому и решили закупиться заранее. Из-за этого мог образоваться временный дефицит препаратов, к этому добавляются ещё проблемы с логистикой и так далее.

Николай Крючков, Елена Афонина и Игорь Кашаба в студии Царьграда. Скриншот кадра видео

Сможем ли мы сами делать западные препараты?

– Николай Александрович, сейчас мы можем завозить или производить те или иные товары без разрешения правообладателя, как это в своё время делали в Китае. Почему нельзя тот же самый лекарственный препарат сделать здесь, у нас в стране, чтобы его не проверять, не проводить исследования, чтобы просто сделать – и начать производить?

Н.К.: Практически не существует таких препаратов, которые можно не проверять, после того как вы заново их сделали. Потому что вы используете другую субстанцию, другие вспомогательные вещества. То есть определённые отличия всё равно есть. Я не говорю сейчас про оригинаторы, а только про дженерики, для которых всё равно существует определённая процедура выхода на рынок.

Это современная правильная система: мы проводим исследования биоэквивалентности, изучаем фармакокинетику, смотрим, как ведёт себя в организме активное вещество или метаболиты препарата, как они вводятся, как выводятся, уточняем терапевтическую эквивалентность и так далее.

Если говорить про оригинальные препараты, в том числе биосимиляры, то тут исследования необходимо проводить в 100% случаев.

По сути дела, зная итоговую формулу вещества и его состав, можно довольно безболезненно воспроизвести похожий препарат. Он не будет идентичен, потому что субстанция будет другая. То есть путём простого воспроизведения можно как-то скопировать свойства препарата.

Но когда речь идёт о любых биологических препаратах, это сделать практически невозможно. Для таких комплексных препаратов, как биоинженерные вакцины или генно-инженерные, генно-терапевтические препараты, недостаточно просто примерно знать их состав.

Не понимая все стадии синтеза, этапы работ с клеточной культурой, не зная, как происходит очистка, невозможно воспроизвести в точности работающий препарат. Большинство первоначальных итераций лабораторного производства – они будут нерезультативные, с отрицательными результатами.

Нам пора выходить из-под влияния западной фармы. Сможем ли?

– Вы вполне развернуто ответили, спасибо. Игорь Викторович, к вам вопрос: вы, конечно, слышите от пациентов, что некоторые предлагаемые препараты вызывают серьёзные побочные эффекты?

Игорь Кашаба: Бывает, но мы сейчас обсуждаем всё в концепции фарминдустрии. А я вам хочу напомнить 90-е годы – я тогда только закончил институт. В то время существовала система фармпредставителей, которые приходили в медицинские учреждения и навязывали свои препараты. Слава Богу, что потом им это запретили делать. Но вот таким образом западные фармкомпании и захватили наш рынок.

Сейчас у нас появилась уникальная возможность выйти из-под влияния западной фармы и начать развивать собственную промышленность. В то же время теперь мы можем изменить саму медицинскую концепцию, которая направлена на фармацевтическое решение проблем со здоровьем.

– В правительстве приняли решение упростить процедуру регистрации лекарств, о чём сообщил премьер-министр Михаил Мишустин:

Принято решение ускорить и упростить процедуры государственной регистрации лекарств, которых не хватает в нашей стране. Также можно будет ввозить и продавать зарегистрированные препараты, в упаковках, изначально предназначенных для реализации в иностранных государствах. Это позволит быстрее выводить медикаменты на рынок, чтобы они были доступны нашим гражданам.

– Мы все помним, сколько было дискуссий по вопросу маркировки лекарственных препаратов. А сейчас, в новых условиях, нам говорят: давайте упростим и убыстрим регистрацию лекарственных препаратов. Кроме того, стало известно, что у нас появится собственная база образцов жизненно важных лекарств, а фармкомпании смогут получать грантовую поддержку на их разработку. А может быть, сейчас пришло время отменить, хотя бы на время, эту маркировку, когда приходится проверять чуть ли не каждую ампулу? Ведь сейчас это уже тормозит цепочку "производитель – покупатель".

Н.К.: Я уже 14 лет занимаюсь регистрацией препаратов, клиническими и доклиническими исследованиями как на нашем отечественном, так и на европейском рынках. И я могу сказать, за счёт чего можно упростить регистрацию.

Основной момент – это сокращение сроков экспертиз. Но вы много не выиграете от этого. Да, конечно, в рамках Евразийского экономического союза у нас очень сильно усложнилось сейчас законодательство. Значит можно, например, продлить локальную регистрацию или опять её ввести, хотя бы на пару лет, это бы сильно упростило дело.

Если говорить о сокращении объёма доклинических исследований, то можно, скажем, принимать зарубежные отчёты при их хорошем качестве. В ряде случаев, если препарат очень хорошо исследован, от клинических исследований можно вообще отказаться. Раньше это было запрещено.

Но для многих препаратов это не удастся сделать, потому что  тогда качество итоговое препаратов и их эффективность, даже дженериков, вообще будет не известна. Ну, представляете, один инсулин и второй инсулин – это не одно и то же. Одно монокональное антитело и похожее на него российское, например, или китайское – это вообще не одно и то же. Там может быть эффект различен.

Так не делается. Поэтому нужны эти исследования. А сократить сроки исследований невозможно. Они и так проводятся в России в крайне сжатом формате. Гораздо быстрее, чем, например, на Западе.

Что касается процедуры обязательной маркировки, я был сторонником того, чтобы отложить её введение хотя бы на год. Потому что она особо рынку не нужна, с моей точки зрения.

И.К.: Да, и потом, получается же история, когда мы соглашаемся с этими протоколами исследований и допуска этих лекарств, зачем нам лишний раз лишнее время тратить на то же самое изменение упаковки. Можно принять то, что мы и так принимаем априори в качестве активного вещества и лекарственного препарата.

С ноотропами осторожнее!

К беседе в студии по скайпу присоединился врач общей практики Денис Прокофьев.

– Денис Александрович, в Европе нет такого понятия, как ноотропы. Это препараты, которые стимулируют умственную деятельность, повышают устойчивость мозга к вредным воздействиям. В США такие препараты используют в качестве БАДов. А у нас их прописывают пациентам. Эти препараты действительно могут оказать реальную помощь или они, как говорят в народе, "фуфломицин"?

Денис Прокофьев: Вы для обсуждения затронули немного не тот класс. Дело в том, что ноотропы существуют и применяются уже более полувека и используются всеми неврологами при лечении острого ишемического инсульта и входят в рекомендации оказания скорой медицинской помощи при этом диагнозе.

Поэтому этот класс препаратов существовал и будет существовать. Нередко приходится слышать утверждения, что, скажем, муколитические терапии существуют только в России, то же самое говорят и в отношении ноотропов.  

На самом деле это не так. Большинство препаратов изначально разрабатывались зарубежными компаниями. И есть очень много ноотропов зарубежного производства. Подобный класс препаратов – это основа неврологии, основа лечения проблем, связанных с заболеваниями центральной нервной системы и головного мозга.

– Наблюдается ли сейчас какой-то дефицит препаратов этого класса? Я спрашиваю об этом потому, что весной люди чувствуют какие-то изменения в организме, у многих снижается мозговая деятельность, и они каким-то образом пытаются себя подстегнуть. Идут в аптеку, что-то там покупают и начинают принимать. Надо им это или нет, они не знают, но препараты вроде безвредные.

Д.П.: Дефицита этих препаратов не существует. Но принимать их просто так нельзя. Ноотропы – это не такой уж и безобидный класс препаратов, который может взять и заставить головной мозг лучше работать.

Среди ноотропов есть две большие группы. И если вы возьмёте активные ноотропы, которые рекомендуются людям старшей возрастной группы, то рискуете вызвать у себя серьёзные нарушения, которые могут проявляться в неуправляемой агрессии.

Если вы начнёте принимать седативные ноотропы и при этом вы управляете транспортом, то тоже ничего хорошего не ждите.

Ноотропы – это серьёзный класс препаратов, который имеет курсовое применение и должен назначаться исключительно врачом, после сбора анамнеза, диагностики. Это не витамины для мозга, как некоторые думают.

И.К. Я добавлю пару слов к сказанному. Вот такое принижение этих самых ноотропов и сравнение их с БАДами – это можно отнести к факту недобросовестной конкуренции. Наша медицинская наука не хуже западной, а военная медицина так и вовсе считается лучшей в мире. Возможно, нам надо активнее развивать узконаправленные специализации в травматологии, в хирургии. Это одна из задач, которая перед нами стоит.

Но ни в коем случае не надо убеждать себя в том, что солнце встаёт на Западе и всё лучшее происходит именно там. Я вас уверяю, у нас есть блестящие наработки, не имеющие аналогов на Западе.

Программа "Вакцина правды" выходит на "Первом русском" по пятницам в 14:00. Не пропустите!