Честные экономисты против тотальной математизации

…математика имеет такое же отношение к знанию, как протез к настоящей руке; но некоторые специально производят ампутацию, чтобы заменить руку протезом

Нассим Николас Талеб, известный биржевой трейдер и математик

Первые противники тотальной математизации экономики

В моей коллекции самые ранние высказывания на этот счет принадлежат известному английскому экономисту Альфреду Маршаллу (1842–1924), одному из основоположников неоклассического направления в экономической науке, представителю ее кембриджской школы. Приведенный ниже фрагмент показывает, что этот английский экономист был не лишен чувства юмора. В 1906 году, в одном из частных писем, Маршалл сформулировал свое скептическое отношение к применению математики в экономике следующим образом:

«[У меня] в последние годы работы над этим предметом росло ощущение весьма малой вероятности того, что хорошая математическая теорема, имеющая дело с экономическими гипотезами, кажется хорошей экономикой. И я все больше и больше склонялся к следующим правилам:

1. Используй математику как язык для стенографии, а не исследовательский механизм.
2. Придерживайся математики, пока не закончил дело.
3. Переведи на английский.
4. Проиллюстрируй примерами, важными в реальной жизни.
5. Сожги математику.
6. Если не достиг успеха в (4), сожги (3).

Особенно часто я пользовался именно последним приемом.

Я не имею ничего против математики, она полезна и необходима, однако очень плохо, что история экономической мысли больше не востребована и даже не предлагается во многих студенческих и аспирантских программах. Это потеря» (Brue S. L. The Evolution of Economic Thought. 5th Edition. – Fort Worth: Harcourt College Publishers, 1993, p. 294).

Фото: jaboo2foto/shutterstock.com

Во времена знаменитого английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса (1883–1946) тотальная математизация экономических исследований только начиналась, но и он усмотрел в этом большую опасность. Между прочим, Кейнс увлекался математикой, знал ее, но понимал опасность синтеза экономики и математики, интуитивно подозревая, что вторая может поглотить первую.

Он стремился выражать относящиеся к экономике мысли доступным языком, говорить «просто о сложном». В своем «Трактате о вероятности» (1921) он писал, что экономическая наука должна быть интуитивной, то есть описывать окружающий мир языком, понятным большинству людей. Кейнс был против избыточной математизации экономики, делавшей ее непонятной для неспециалистов.

Кроме того, в работах Кейнса красной нитью проходит мысль, что экономика – это этическая, а не естественнонаучная дисциплина. Очевидно, что этика в математике не особо нуждается.

Марк Блауг и Роберт Скидельски о «математическом шарлатанстве»

А вот мнение известного голландского историка экономической науки Марка Блауга (1927–2011): «Современная экономическая наука больна. Она все больше становится интеллектуальной игрой просто ради игры, а не ради практического применения. Экономисты превратили свой предмет в некую разновидность социальной математики, в которой математическая точность – это все, а эмпирическая релевантность – ничто. Если какая-либо тема не укладывается в формальную модель, она просто приговорена к периферийному существованию» (Blaug Mark. The Problem with Formalism: An Interview with Mark Blaug // Challenge. 1998. May / June).

Альберт Эйнштейн. Фото: Grey82/shutterstock.com

В более общем виде эту мысль выразил Альберт Эйнштейн: «Если утверждения математики относятся к реальности, они не точны, а если они точны, они не относятся к реальности». Проникнув в любую науку, математика начинает командовать, а то, что не укладывается в ее понимание, выбрасывается прочь как не соответствующее стандартам «настоящей» науки.

Известный британский экономист и член палаты лордов Роберт Скидельски (русско-еврейского происхождения, родился в Харбине в 1939 году) полагает, что в университетах вместо экономики преподают лишь математику, статистику и программирование. В результате вместо живой экономики получается «скелет».

Англичанин апеллирует к авторитету великого Джона Кейнса, который уже в 30-е годы заметил, что живая плоть экономики замещается мертвой математикой и который призывал остановить убийство экономической мысли. Р. Скидельски в статье «Отрицание экономистов» пишет: «Он (Кейнс – В.К.) хотел, чтобы экономическая наука выносила свои суждения, опираясь не только на математику и статистику, но и этику, философию, политику и историю. Эти предметы исключены из современной системы подготовки экономистов, которым остался один лишь математически-компьютерный скелет. Однако для осмысленного описания мира, как часто говорил Кейнс, экономистам требуется хорошее образование».

Увы, этого хорошего образования даже во времена Кейнса днем с огнем нельзя было сыскать. Тем более его нет сегодня. Все поглотила математика.

«Нобели» против математизации

Поразительно, но даже некоторые лауреаты «экономического Нобеля» стали протестовать против тотальной математизации экономических исследований. Мне известны по крайней мере три таких человека – Василий Леонтьев, Морис Алле, Поль Кругман. Примечательно, что все они получали премию имени Альфреда Нобеля именно за математическое моделирование.

Фото: superjoseph/shutterstock.com

Первый из названных – Василий Леонтьев (1906–1999) получил «Нобеля» в 1973 году за разработки метода «затраты-выпуск» и построение межотраслевых балансов. Кстати, начинал свою карьеру Василий Леонтьев еще в СССР, откуда он уехал в Америку в конце 20-х годов. Уехал не с пустыми руками, а с наработками в области составления межотраслевых балансов, которые уже в 30-е годы использовались для разработки планов развития народного хозяйства в Советском Союзе.

Василий Васильевич ратовал за широкое использование математики в решении практических экономических задач. Так оно и было, кстати, в Советском Союзе, где происходило очень дотошное математическое обоснование годовых и пятилетних планов развития народного хозяйства. Для этого, между прочим, в 1959 году при Госплане СССР был создан Главный вычислительный центр (ГВЦ), который просуществовал до конца Советского Союза.

Именно за такую «практическую математику» выступал Леонтьев и крайне негативно относился к вульгарной математизации экономической теории, оторванной от реальной жизни.

Французский экономист Морис Алле (1911-2010) в своей книге «Экономика как наука» (издана у нас в 1995 году) возмущается тем «математическим шарлатанством», которое царит в мире экономической науки. Он отмечает, что шарлатанами на конвейер поставлена «разработка моделей, основанных на линейной корреляции и являющихся на деле всего лишь псевдомоделями; разработка, сопровождаемая математико-статистическим арсеналом «дикой» эконометрики, совершенно неоправданным, но создающим в глазах наивных людей видимость научных теорий, хотя, как правило, это всего лишь пустышки…».

Поль Кругман (род. в 1953 г.), получивший «экономического Нобеля» в 2008 году, сказал, что «уравнения и диаграммы формализованной экономической теории обычно выступают в качестве своего рода строительных лесов, необходимых, чтобы воздвигнуть интеллектуальное сооружение. После того как оно до определенного уровня построено, леса убирают, а описание сущности конструкции излагают самым простым и доступным языком» (Кругман П. Возвращение Великой депрессии? Мировой кризис глазами нобелевского лауреата. М.: Эксмо, 2009, с. 19-20).

Не следует думать, что идиотизм тотальной математизации видят лишь честные представители экономической науки. Его тем более видят те, кто соприкасаются каждодневно с практическими проблемами экономики. Взять, например, известного американского биржевого гуру ливанского происхождения Нассима Николаса Талеба (род. в 1960 г.). Он стал известен во всем мире благодаря книге «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости», которая была переведена на многие языки, в том числе русский.

Нассим Николас Талеб. Фото: www.globallookpress.com

Суждения Талеба особенно ценны, поскольку он не только трейдер, но и хороший математик. В своей книге «О секретах устойчивости» он пишет, что «математика имеет такое же отношение к знанию, как протез к настоящей руке; но некоторые специально производят ампутацию, чтобы заменить руку протезом» (Талеб Н.Н. О секретах устойчивости: Эссе; Прокрустово ложе: Философские и житейские афоризмы. М.: Колибри, Азбука-Аттикус, 2012, с. 166).

Комментируя эти слова знаменитого финансового гуру, доктор экономических наук профессор Евгений Балацкий пишет: «Фактически Н. Талеб говорит о том, что человек, обладающий хорошо развитой интуицией и вооруженный правильными методологическими принципами, может без труда разбираться в явлениях экономического мира без использования сложных математических конструкций» (Балацкий Е. За пределами «экономического империализма»: преодоление сложности).

Математика стала молотком, которым бьют по головам

Не так давно (в 2014 году) на российском книжном рынке появилась интересная книга под названием «Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными». Ее автор – норвежский экономист Эрик Райнерт. Он немало внимания уделяет эпидемии математизации науки вообще и экономической науки в частности. Он уже обратил внимание на попытки избыточной математизации в работах классика английской классической политической экономии Давида Риккардо (1772–1823).

Вот фрагмент рассуждений Райнерта: «Математизация экономической науки только усугубила слабость, присущую системе Риккардо, – неспособность учитывать факторы реальности, от которых во многом зависят богатство и бедность. Немецкая философия называет тип качественного понимания, которое нельзя свести к цифрам и знакам, словом verstehen (нем. «понимание»).

Фото: whiteMocca/shutterstock.com

Философ Ганс-Георг Гадамер (1900–2002) описывает этот тип понимания как нечто сущностное для человеческой личности. Если мы попытаемся понять, что такое другой человек, исключительно через количественно измеряемые характеристики (высоту, вес, процентную долю воды и минералов в его организме), то упустим из виду многие ключевые аспекты.

Можно сказать, что, с точки зрения количественного понимания, вся разница между человеком и крупной медузой заключается в том, что в человеке меньше воды. Нечто похожее происходит с экономической наукой, когда экономисты пытаются изучать общество при помощи только количеств и знаков; математика вытесняет качественное понимание предмета. […] В той форме, в которой математика используется в экономической науке, она сообщает ей замкнутый, аутистический характер».

Подводя итог своим размышлениям по поводу математического аутизма, поразившего экономическую науку, Райнерт пишет: «От выбора инструмента сильно зависит логика действий. Как писал Марк Твен, «человеку с молотком в руках все вокруг кажется гвоздями». […]

Сегодняшние экономисты наивно смотрят на математику как на нейтральный инструмент, не признавая, что Марк Твен был прав, когда писал, что выбор инструмента не может не влиять на точку зрения. Однако я пишу это не потому, что хочу, чтобы экономическая наука отказалась от количественных оценок и от математики. Я хочу, чтобы они перестали быть единственной признаваемой формой экономического анализа, чтобы для качественного анализа тоже нашлось место».

Фото: MIGUEL GARCIA SAAVEDRA/shutterstock.com

В заключение отмечу, что математика человеку нужна. Но использовать ее надо по назначению. Подобно тому, как молоток в примере Марка Твена следует применять для заколачивания гвоздей, а не для того, чтобы разбивать этим инструментом головы людей. К сожалению, с математикой сегодня происходит нечто подобное. В головы людей она вносит хаос.

Впрочем, математика сама по себе тут ни при чем. Дело в человеке, который забыл, что кроме цифры и числа есть еще Слово (специально подчеркиваю - с большой буквы). Именно Слово, а не цифра или число, спасает его от безумия.