Минфин работает, а дела не идут. Что не так? Вот четыре ошибки
Российская нефтяная отрасль столкнулась с ситуацией, которую справедливо расценивать как стресс-тест для всей финансовой архитектуры государства. Снижение котировок Urals на экспортных площадках ниже уровня в 40 долларов - это не временный сбой, а тревожный сигнал, свидетельствующий о работе механизмов бюджетного планирования и ценообразования на грани срыва. Сложившиеся котировки однозначно указывают: экспортная выручка формируется на минимальной рентабельности, а заложенные в бюджет финансовые параметры потеряли связь с реальным положением дел. Такое мнение высказал политолог Константин Двинский.
По мнению аналитика, в рублёвом выражении картина выглядит ещё более драматично. При текущем курсе около 81 рубля за доллар баррель сорта Urals приносит в казну приблизительно 3200-3300 рублей. В то же время бюджетная модель на 2025 год базируется на цифре около 4800 рублей за баррель. Таким образом, негативное отклонение превышает 30%. Это при том, что бюджетные ориентиры были скорректированы в сторону повышения лишь в октябре, когда Минфину необходимо было изыскать более 1,1 трлн рублей нефтегазовых доходов до конца года. В условиях таких цен выполнить эту задачу практически нереально: единственными вариантами остаются наращивание госдолга, сокращение расходов или комбинация этих мер.
Так что не так?
Истоки проблемы, считает Двинский, кроются в системных просчётах финансово-экономического блока, накопленных за последние годы. Ключевая ошибка - сохранение зависимости от зарубежных ценовых агентств. Британская компания Argus до сих пор является определяющим источником стоимости Urals для налогообложения. Методология агентства строится на опросах участников рынка, а не на анализе реальных сделок, что становится особенно проблематичным в условиях санкционных премий и логистических ограничений. Фактически данные "СПБ Биржи" стабильно демонстрируют цену на 5-10 долларов выше, чем котировки Argus.
Freepik.com
За период 2022-2024 годов расхождение между фактической ценой и расчётной могло стоить бюджету недополученными нефтегазовыми доходами в размере от 2 до 2,5 трлн рублей. Это происходит несмотря на то, что поручение о разработке национального ценового индикатора было дано главой государства ещё в 2016 году. Но отечественный бенчмарк так и не создан, и Россия продолжает полагаться на оценки иностранного посредника, игнорирующего российскую логистику, географию экспорта и структуру реальных поставок.
Другой системной ошибкой Двинский считает политику в отношении Фонда национального благосостояния (ФНБ). На протяжении многих лет Минфин позиционировал фонд как "подушку безопасности" на случай кризиса. А когда кризис наступил, выяснилось, что ликвидная часть фонда расходуется на латание дыр в бюджете. Инвестиционной стратегии, способной трансформировать ФНБ в источник внутреннего развития, так и не было сформировано.
Если бы хотя бы часть средств была вложена в инфраструктурные и промышленные проекты до 2022 года, они уже давали бы налоговые поступления. Вместо этого ФНБ стал кассовым донором, а не инструментом развития. Итог - отсутствие новых внутренних источников дохода при одновременном росте обязательств бюджета,
- отмечает Двинский.
Shutterstock
А что там с ЦБ?
Ещё одна проблема - валютный курс. В прошлом году доллар достигал отметок около 100 рублей, затем откатывался, после чего вновь ускорялся. Для бизнеса подобная волатильность означает невозможность долгосрочного планирования. Для бюджета - нестабильную налоговую базу.
ЦБ формально придерживается плавающего курса, но фактически вмешивается точечно и с задержкой, когда колебания становятся слишком сильными. Это создаёт эффект нестабильных ожиданий: рынок не понимает, какой коридор считать опорным. Выливается подобное и в бюджетное планирование. Сначала ЦБ не следит за курсом, потом бюджет недополучает доходы, после чего увеличивает объём заимствований. Регулятор считает этот фактор "проинфляционным" и продолжает удерживать ставку на высоком уровне, что также бьёт по доходам бюджета,
- пояснил эксперт.
Важным просчётом, по мнению эксперта, является отказ от реализации конкретных промышленных проектов. Наиболее показателен пример Восточного нефтехимического комплекса в Находке. Его мощности позволяли бы перерабатывать около 12 млн тонн нефти в год, что эквивалентно 5% российского экспорта. Комбинат обеспечивал бы Дальний Восток ГСМ и производил продукцию с высокой добавленной стоимостью - полимеры и нефтехимическую продукцию.
Freepik.com
Однако Минфин счёл объём требуемых льгот избыточным. В итоге государство получило не экономию, а пустоту: нет ни налоговых отчислений, ни новых рабочих мест, ни переработки, ни экспортного продукта. Будь завод построен, часть нефти, реализуемой сегодня с большим дисконтом, превратилась бы внутри страны в более дорогостоящие товары, что снизило бы зависимость бюджета от конъюнктуры сырьевого рынка.
Игра вдолгую не получилась
Приведённые примеры формируют такую картину: на протяжении многих лет решения принимались в угоду текущему бюджетному циклу, а не долгосрочной стратегии. В результате Россия вступила в полосу высокой турбулентности, не имея собственного ценового индикатора, провалив промышленную диверсификацию, при нестабильном курсе и с фондом, израсходованным на текущие нужды вместо создания новых источников дохода.
Падение Urals ниже 40 долларов само по себе не катастрофа. Опасность в том, что при такой цене бюджет сразу начинает "сыпаться". Это свидетельствует об исчерпании запаса прочности. Любой внешний толчок - логистический, политический, валютный - немедленно оборачивается кассовым разрывом.
По мнению Двинского, решить проблему "можно только структурно".
"Нужны собственные индикаторы вместо Argus. Нужна новая модель использования ФНБ - не расходная, а инвестиционная. Нужен предсказуемый валютный коридор, пусть даже с элементами управления. Нужны перерабатывающие мощности, которые удерживают добавленную стоимость внутри страны и обеспечивают рост потребления.
Без этого каждая новая просадка цен на нефть будет бить всё сильнее, а возможностей компенсировать потери будет оставаться всё меньше. Российская экономика не может бесконечно жить в режиме реагирования. Либо начинается системная перенастройка, либо цикл кризисов будет повторяться всё чаще и всё болезненнее", - резюмировал эксперт.