Защитники Русского Отечества: Две истории простых воинов
Вооружённые силы России – это танки, самолёты, корабли, ракеты, и в первую очередь – люди! Абсолютно разные, но объединённые при этом общей сверхидеей готовности к самопожертвованию во имя Родины и соотечественников. И, конечно же, победы над врагом. Героями этого материала стали два русских воина, с которыми на разных этапах своего журналистского пути встретился военкор "Первого русского" Альгирдас Микульскис.
Командир ракетного крейсера
Журналистские дороги непредсказуемы и частенько заводили меня в самые удивительные места нашей планеты – от Дейр эз-Зора в Сирии до русской военной базы "Арктический трилистник", расположенной на самом севере архипелага Земля Франца-Иосифа. И вся эта географическая экзотика всегда служила лишь фоном для людей, которые в ней работали, защищая национальные интересы России. Благодаря этим дорогам я и оказался поздней осенью 2009 года в Североморске, на военно-морской базе Северного флота, а конкретнее – на борту ракетного крейсера "Маршал Устинов". Для того, чтобы снять документальный фильм о человеке, который в ту пору им командовал, – капитане первого ранга Игоре Неклюдове.
Фото: Царьград/А. Микульскис на борту ракетного крейсера "Маршал Устинов"
Показался он мне жёстким, требовательным и непреклонным. А уж с какой смесью ужаса и восхищения я слушал его обращённые к подчинённым тирады, исполнявшиеся на специальном военно-морском языке! Но в то же время каждый вечер Неклюдов обходил матросские кубрики на предмет выявления разных бытовых неурядиц и регулярно лично снимал пробу с каждого блюда, готовившегося на камбузе. А когда выдавалась редкая свободная минута, звонил домой, и вот тут его лицо начинало буквально светиться – жена и две дочери ждали его отовсюду, где бы он ни был.
Так случилось, что один из дней нашей командировки совпал с празднованием Дня моряка-надводника. Шесть утра, заледенелый плац, ветер… Экипаж крейсера репетирует торжественный марш, который состоится чуть позже. Командир – здесь же, руководит действом лично и мёрзнет вместе со всеми. А вечером, после всех мероприятий мы оказываемся в святая святых нашего героя – в его квартире, где супруга каперанга со старшей дочерью хлопочут над праздничным столом с северными разносолами, а сам Игорь Владиславович, пока суд да дело, тетешкает младшенькую, трёхлетнюю.
И вот тут в моей голове что-то щёлкает. Потому что я вижу две руки – огромную, обветренную, мужскую, и в ней – маленькую, невесомую детскую. Две руки, одна в другой. Контраст настолько велик и настолько красноречив, что слова просто теряются. У Неклюдова на борту 16 противокорабельных крылатых ракет П-1000 "Вулкан", и не факт, что к паре из них не привинчены "спец-БЧ" килотонн на 350 каждая. Вот эта вот рука может отправить на дно авианосную ударную группу. И тут – такая нежность, такая отцовская любовь. Справляюсь со спазмом в горле и спрашиваю:
– А что, товарищ командир? Приказ поступит – кнопку нажмёте?
– Вообще не вопрос! Вот ради того, чтобы они жили, и нажму. И потоплю кого угодно за них.
В этот момент в комнате появляется ещё один член семьи – царственный серый кот Сильвестр. Слушает хозяина и, похоже, согласно кивает. Имеет право! За лохматыми плечами тоже есть выход в море на боевые стрельбы. Неклюдов треплет питомца по загривку:
Взял его как-то в поход. На время выполнения учебно-боевой задачи запер в каюте. Дали мы 12 залпов из артустановки… Возвращаюсь, а на полу ровно 12 кучек, свидетельствующих, что Сильвестр эти залпы услышал и, как мог, поддержал.
Смеёмся, а за окнами, на темном небе полощутся желто-зелёные занавески полярного сияния. Завтра снова на корабль.
С того вечера прошло больше 14 лет, а я помню его в мельчайших подробностях. Потому что очень сложно забыть человека, от которого веет такой русской силой. Командира ракетного крейсера проекта 1164 "Атлант" "Маршал Устинов", капитана I ранга Игоря Неклюдова.
Парень из донецкого двора
С Закатом я познакомился в моей первой командировке, посвящённой проекту Царьграда "Депутат на войне". Использую только позывной по очень простой причине: боевые действия ещё не закончены, и "светить" имена множества наших бойцов сейчас не время. Тем более что у Заката в Донецке живут жена и маленький сын.
Первые дни нашего знакомства, которое впоследствии превратилось в крепкую дружбу, парни из спецназа подразделения "Центр" Союза добровольцев Донбасса относились ко мне с некоторой насторожённостью. Мол, кто их знает, этих московских журналистов… Понапишут – понаснимают, перекрутят всё по-своему, а нам потом за их ересь отдуваться перед начальством и людьми! Однако командировка шла своим чередом, и этот лёгкий холодок понемногу таял. Да ещё и чувство юмора у нас с парнями оказалось одним на всех, и это очень выручило.
Фото: Царьград/Бойцы СДД. Закат в центре
Так вот, Закат… Легкий, весёлый, располагающий к себе, в минуты опасности он мгновенно перевоплощается, становясь настоящей "машиной войны", выверенным до микрона механизмом, созданным с единственной целью – побеждать в бою. Хотя те, кто прошёл через штурм "Азовстали" и выжил, наверное, все такие. Рассказывать о событиях на металлургическом комбинате Закат не любит. Говорит, что цензурных слов у него для этого нет, да и нецензурных не хватит. Единственное, что из него удаётся вытянуть, это:
Там был ад! Просто ад, брат…
Зато охотно рассказывает о сыне и жене, и в его рассказах столько тепла, что суровый воин просто растворяется и исчезает.
Они в первую очередь – моя поддержка, дающая мне стимул вернуться, дающая мне веру в себя. И воюю я в первую очередь за них. А война… Да, она научила меня самостоятельно принимать очень серьёзные решения, сделала из обычного дворового пацана взрослого мужика.
И снова этот контраст, как и в случае с Игорем Неклюдовым. Тот командовал крейсером, Закат командует своим автоматом. Но при мысли о семьях глаза у них увлажняются совершенно одинаково. Да и слова они произносят практически одни и те же – "всё, что я делаю, я делаю ради моих близких". И всё это – без пафоса и без битья себя в грудь. Спокойно, уверенно, по-русски. Мужики!
Что с того?
Хочется, конечно, рассказать о множестве других людей, с которыми довелось пересечься на военных и околовоенных дорогах, но, к сожалению, "иных уж нет, а те – далече". Да и рассказывать пока можно не обо всех. Однако самый главный вывод я для себя сделал: спокойнее и надёжнее всего я себя чувствую в моей семье и рядом с людьми в погонах – в русских погонах. Что бы при этом ни происходило вокруг. Думаю, что точно так же себя может чувствовать и Россия. С Праздником, братья! Работайте, как должно, и будь что будет.