Вторую волну эпидемии привезут гастарбайтеры? Мигранты с нетерпением ждут открытия границ

Владимир Путин продлил запрет на приезд иностранцев в Россию. Пока продлил. Пока ожидаемый спад в пандемии коронавируса не позволит открыть границы страны. Пусть постепенно, осторожно, но открыть.

Отсюда следует, говоря языком учителя математики, лемма.

Доказанное утверждение таково: из всех стран, откуда в Россию приезжают иностранцы, свою способность обеспечивать необходимую биологическую защиту продемонстрировали только Китай и Германия. Южная Корея – тоже, но в плане обмена человеками ею можно пренебречь. Все остальные, начиная с бахвалистой Америки и заканчивая гонористой Швейцарией, в биологическом смысле сами представляют угрозу, а не защиту от неё.

Отсюда второе утверждение: с приходом весны в Россию устремляется большое число трудовых мигрантов, которые пересидели зиму у себя на родине, тратя заработанные деньги и заодно исполняя какое-то там правило о необходимом сроке пребывания за пределами нашей страны. Однако родины этих добрых людей, как правило, отличаются ещё большей запущенностью массовой медицины, нежели на Западе, и вдобавок несравнимо большей бедностью. И какая там на деле ведётся борьба с коронавирусом и действительная эпидемиологическая обстановка, мы не знаем.

Вариантов много – от украинской помойки на всю страну до туркменского запрета вирусу появляться в стране.

Наконец вопрос:

Ожидая снятия рано или поздно запрета на приезд в Россию иностранцев, прежде всего трудовых мигрантов и прежде всего из неблагополучных в медицинском отношении стран, хорошо ли мы, Россия как организация и Россия как общество, представляем, как обеспечить, чтобы вместе с волной мигрантов к нам не хлынула новая волна эпидемии?

За ответом на этот вопрос Царьград обратился к одному из самых компетентных специалистов по региону Центральной Азии, руководителю отдела Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ, а также старшему научному сотруднику Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН Андрею Грозину.

Очень сложный вопрос

– Очень сложный вопрос. На самом деле. Я так понимаю, что со 100-процентной или даже, наверное, с 70-процентной гарантией на него даже Роспотребнадзор не ответит. И вот почему.

Заглянем в официальные сводки – от ВОЗ и прочих компетентных организаций. На чём они базируются? В основном на том, что официально обнародуется руководством самих же среднеазиатских государств. 

Но дело в том, что, во-первых, есть сомнения, насколько можно доверять медстатистике вообще всех центральноазиатских государств – от Казахстана и Узбекистана и уж тем более до Туркмении.

Так, в Туркмении и Таджикистане официально на всех углах заявляется, что коронавируса там нет. При этом, правда, в Таджикистане президент говорит о том, что да, вируса нет, но мы готовимся ему противостоять, а потому попрошу делать взносы в порядке старшинства. Ну, это любимая таджикская забава – "скинулись понемножку".

В Туркмении не требуют скинуться. Там говорят о том, что у них всё в порядке, а между делом строят лагеря обсервации, куда загоняют всех, кого можно и кого нельзя. Верить этому официозу – это то же самое, что вообще верить любой туркменской статистике.

Но из Туркмении к нам не едут сотни тысяч трудовых мигрантов. Поэтому по большому счёту, как бы цинично это ни прозвучало, пусть себе они там занимаются своими вопросами как угодно. А вот Таджикистан, Киргизия, Узбекистан – три страны, которые дают большинство приезжающих на работу. Узбекистан – миллионы, Таджикистан – миллион, чуть больше, чуть меньше, Киргизия – где-то полмиллиона.

Кто больше беспокоит

– Как раз в Киргизии, по последним данным, не слишком плохое положение: 708 заражений, 416 выздоровлений и всего 8 смертей. В Узбекистане похуже: 1939 заражений, 992 выздоровления и тоже 8 смертей. Правда, у них и население в пять раз больше: 34 миллиона против 6 с половиной. Но нас ведь не удельные цифры больных интересуют, а абсолютные, не так ли?

– Да, при общем развале медицины параметры, которые пока демонстрирует Киргизия, как минимум на официальном уровне, не слишком страшные. Они ниже по всем показателям: и по смертности, и по ежесуточному количеству заражённых, чем, допустим, даже в Ленинградской области. То есть если они и привезут вирус, то это будет примерно то же самое, что вирус нам привезут из Коми или из Башкирии.

Тем не менее в Киргизии во многом прошляпили начало эпидемии. Причём в отличие, допустим, от белорусов и украинцев притащили вирус не из Европы, а из Мекки, Медины, Эмиратов и потом, чуть позже, из Пакистана.

Дезинфекция остановок общественного транспорта в Ташкенте. Фото: XinHua / Globallookpress  

– А в Узбекистан?

– Официально считается, что первая, "нулевая" заражённая приехала из Франции. А в Казахстан притащили из Европы.

Так вот, в Киргизии максимальное количество заражённых на юге, который считается наиболее исламизированным. Это Ошская, Джелалабадская области. То есть этот вот "исламский фактор" сыграл здесь несколько не очень хорошую в этом смысле роль. И большинство трудовых мигрантов из Киргизии, приезжающих в Россию, - как раз-таки южане. Просто в силу того, что на юге проживает 60% населения и там же самая большая безработица.

И вот если выстраивать прогностические модели, то да, Киргизия в этом смысле нас заставляет несколько беспокоиться. Просто потому, что Таджикистан не входит в ЕАЭС, а Кыргызстан входит. И соответственно, при общетипической схожести ситуации в двух этих горных республиках, нищих, перманентно нищих ещё со времён позднего Советского Союза, эти вот наши две "Швейцарии", которые постоянно сидели на дотациях из центра, они сейчас кардинально разнятся для нас как источники миграционных притоков. В том смысле, что присылаемые ими мигранты занимают не соприкасающиеся между собой социальные пространства – в силу того, что у Бишкека хватило ума вступить в ЕАЭС, а у Душанбе не хватило до сих пор. Потому киргизам не нужно покупать патенты и вообще они находятся в гораздо более привилегированном положении, им приезжать к нам и работать гораздо проще.

Зато таджики – сами по себе. И в беде – тоже…

Из Таджикистана мигрантов больше. Но дело в том, что политика официального Душанбе такова, что они не забирают никого. Вообще. 

Из тех людей, которые из-за закрытия границ застряли в России, в Казахстане, в Южной Корее, в Турции, – для таджиков эта тема как бы вообще неактуальна. Поэтому сейчас в Ленобласти, в Московской области, в Москве, в Южной Сибири очаги вспышек заболеваний именно среди таджикских трудовых мигрантов.

Конечно, они пока не носят какого-то серьёзного, массового характера. Это не сотни, это единицы. В худшем случае десятки. Но официальному Душанбе дела до этих людей абсолютно никакого нет. Ни посольства ими не занимаются, ни консульства – никто.

Это, с одной стороны, наверное, объясняется таким вот пониманием государственного интереса – не нужны лишние носители вируса стране, где его как бы и вовсе нет. А с другой стороны, это отдаёт стремлением переложить свои проблемы на плечи других стран…

– Ну да, всё равно же вылечат в России…

– Ну как, не оставят же на улице умирать.

– Вот-вот. Итак, есть вспышки среди тех, кто тут остался надолго, то есть имеет патенты и всё прочее. Но ведь очень многие, мы знаем, уехали перезимовать к себе, заодно там восполнить какой-то срок, который им нужно пребывать вне границ России…

– Теперь въехать не могут…

Что будет после карантина

– Хорошо. Но у нас ведь карантин когда-то кончится. Значит, тех людей, которые перезимовали у себя на родине, о реальности эпидемиологической обстановки в которой мы достоверно не знаем почти ничего, тоже должны будут запускать. Или всё-таки побоятся? То есть они въехать смогут?

– Нет, не смогут. Потому что как раз на всех южных направлениях, впрочем, как и на западных, стоят достаточно жёсткие ограничители.

Но тут мы выходим с вами на тему того, а что же будет после карантина. Сейчас только ленивые не говорят о том, что мир станет другим, не будет таким, каким он был, и всё такое прочее.

На самом деле у меня к этому достаточно скептическое отношение. Мир, скорее всего, будет таким же, каким и был. Ну да, естественно, он претерпит определённые изменения. Но не революционные, не кардинальные.

После окончания карантина следует ждать новую волну трудовых мигрантов. Фото: Karasev Victor / Shutterstock.com    

Поэтому надобность в трудовых ресурсах, которые дёшевы и которые наши капиталисты и в строительном секторе, и в секторе ЖКХ используют по полной, никуда не денется. Потому что надо будет кому-то вывозить мусор, а кому-то – строить многоэтажки. У самой России трудовых ресурсов на это не хватает. И я сомневаюсь, что большинство или хотя бы какая-то значимая часть москвичей, потеряв работу в барбер-шопах, побежит трудоустраиваться в сферу ЖКХ… Или на стройке вкалывать зимой – это тоже работа ниже среднего.

То есть сетовать на тему засилья иностранцев, которые отбирают рабочие места у местных жителей, мы можем сколько угодно долго. Но что-то вот я сомневаюсь, что кто-то из местных жителей способен по 4–5 раз в день очищать мусоропровод.

– То есть мы сходимся на том, что всё равно мигрантов после окончания карантина надо ждать…

– Да, хотя их будет меньше. Просто в силу того, что схлопнется рынок. Прежде всего рынок услуг. Все постараются оптимизировать свои затраты. И там, где двое мусорщиков работают, попытаются оставить одного. Там, где трое рабочих катают тележки, – на складах "Ашана", или "Меги", или чего-то ещё – останутся двое. В этом смысле рынок трудовых ресурсов сократится. И это, конечно, нанесёт большой удар по центральноазиатским республикам. Впрочем, это отдельная тема…

Сможем ли не впустить эпидемию?

– Ну, всё равно кто-то приедет. И, как я понимаю первую часть нашего разговора, мы, в общем, сильно сомневаемся, что все они приедут здоровыми. Что-то делается сегодня для предотвращения возможной волны эпидемии вместе с мигрантами из Центральной Азии совместно с властями тех стран? Вы как специалист по региону что-то знаете? Будут ли сотрудничать соответствующие их службы с нашими?

– Уже провозглашена эта тема. Она уже обсуждалась 10 апреля в онлайне с премьерами. Затем, если мне память не изменяет, 12-го было обсуждение с руководителями государств – членов ЕАЭС. То есть как минимум со странами ЕАЭС эта тематика уже обсуждается. И очевидно, что совместное решение по поводу и тестирования трудовой силы, которая приезжает из-за границы, и пересмотра целевых параметров поставки трудового ресурса – оно тоже будет. О нём как минимум уже заявлено.

Другое дело, что мы – люди, живущие на земле, и мы понимаем, что не всё, что заявлено, обязательно будет реализовано. Но в данном случае понятно, что сегодня жизнь диктует необходимость совместных решений. Они в общих интересах. Потому что, условно говоря, если мы закроем границы, если мы введём жёсткие параметры на въезд, то они там просто через полгода развалятся. Потому что они не могут создавать столько рабочих мест, не смогут прокормить этих людей. А мы же должны понимать, что при всех вопросах, которые у нас вполне справедливо вызывают эти режимы, если все эти режимы начнут разваливаться и сыпаться, то у нас возникнет куча проблем. Куча проблем, от которых мы абстрагироваться не сможем. Нам всё равно придётся их решать, потому что они другим концом по нам будут колотить.

– Это да. Но ключевой вопрос остаётся тот же: всё-таки на подконтрольность этих процессов миграции, в том числе и в видах предотвращения попадания к нам заражённых мигрантов, мы можем рассчитывать уверенно или нет?

– Я думаю, да. Проблему все понимают, проблему надо решать, её не получится не решить.