Теперь начнётся? Массовые репрессии в России всё-таки возможны

Чего боятся

Всякий раз, как патриотов упрекают – они, мол, желают репрессий и ведут дело к "новому 37-му году", следует задаться вопросом о том, почему же эти самые патриоты (на языке наших противников "ультрапатриоты") такие кровожадные? Что их, то есть нас, заставляет быть такими? Ответы на эти вопросы есть, и они совсем не сложны для понимания.

Один из таких простых ответов дал намедни в эфире Царьграда Константин Малофеев. Разговор шёл о своевременности принятия Думой "закона против негодяев", предусматривающего конфискацию имущества особо злостных иностранных агентов. Разумеется, ведущий программы "Царьград. Главное" Юрий Пронько не мог не спросить: "Вот, говорят, что запустить маховик репрессий легко, остановить – трудно. Есть опасения?" Ответ Константина Малофеева был прост:

Во-первых, давайте доживём до того, чтобы увидеть этот "маховик". Называть маховиком всего лишь то, что конфискуют имущество предателей... Это не репрессии. Ну помилуйте! Репрессии в 1930-е годы были, когда людей увозили из их домов в воронках в неизвестном направлении – и потом они исчезали. Вот это репрессии. А сейчас до репрессий очень и очень далеко.

На самом деле во фразе основателя "Первого русского" есть пара скрытых смыслов.

Константин Малофеев объяснил важность "закона о негодяях". От справедливости не сбегут даже те, кто уехал из России. Фото: Царьград

Во-первых, есть намёк на благотворность репрессий при определённых обстоятельствах.

А во-вторых, что гораздо важнее, намёк на то, что русские люди очень хорошо знают, что это на самом деле такое, массовые репрессии, и поэтому не восприимчивы к попыткам напугать их тем, что репрессиями (такими, как мы их помним) на самом деле отнюдь не является.

В 1937–1938 годах, во время так называемого большого террора, как всем известно, было казнено примерно 700 тысяч человек. Даже не вдаваясь в рассуждения о том, сколько из них были вовсе ни в чём не виноваты даже по тогдашним законам СССР, чья вина не была доказана, кто если и был виноват, то не в том, в чём его обвинили, не вспоминая ни пытки, ни "царицу доказательств", – масштаб происходившего поражает воображение. Даже на фоне потерь, которые понесла Россия в Великую Отечественную войну. Даже на фоне "обострения классовой борьбы" и вполне массовых страшных "чисток" до и после.

Во время так называемого большого террора масштаб числа репресированных поражает воображение. Даже на фоне потерь, которые понесла Россия в Великую Отечественную войну. Фото:  Edward Nemtcov/Shutterstock

Коль скоро всё это так, при слове "репрессии" в голове у русского человека возникают вполне определённые ассоциации – и выдать за репрессии то, что происходит сегодня, практически невозможно. Даже вражеские пропагандистские рупоры вроде "Медузы"* насчитывают в сегодняшней России менее 2000 "преследуемых по политическим мотивам". "В пересчете на наши миллионы" – меньше, чем ничего.

Итак, репрессий на самом деле на горизонте не просматривается, и когда политические эмигранты, внешние и внутренние, о репрессиях камлают – это "случай так называемого вранья". Но зададимся вопросом: хорошо ли это?

Обосновывая, почему репрессий не только нет, но они и не нужны, часто вспоминают слова Владимира Путина:

Для нас важнее, чтобы ничего подобного не повторялось в истории нашей страны, потому что всё это в целом нанесло огромный, трудновосполнимый ущерб для нашего народа и для нашего государства. Отсутствие права как такового в решении судеб людей – оно неприемлемо, если мы хотим, чтобы у страны было будущее.

Вспоминают, не давая себе труда понять: президент говорит о вреде, который нанесли бессудные расправы, презрение к праву. Врагов необходимо хотя бы изолировать от общества. Хотя бы бить рублем. Наказывать в строгом соответствии с законом. Пока ничего подобного в массовом порядке не происходит.

Отсутствие права как такового в решении судеб людей – оно неприемлемо, если мы хотим, чтобы у страны было будущее. Фото: Zamir Usmanov/Globallookpres

Почему не боятся

Вот, извольте видеть, картинка совершенно обычной "освободительной" дискуссии в социальной сети "о судьбах России".  А вот типичная для таких разговоров "освободителей" цитата:

Идеальный вариант: РФ переучреждается как конфедерация, выплачивает репарации, осознаёт преступления...

Ещё цитата:

Я думаю, что Россия вскоре развалится на множество полубандитских государств.

Откуда всё это берётся в головах комментаторов? А это "нарратив", то есть основная линия антирусской пропаганды, разработанная на Западе. Эта линия проводится и по СМИ (западным и ориентированным на Россию), и по социальным сетям. Эта линия – идеология, на основании которой строится "сетка", антирусское подполье в самой России.

Впрочем, подполье весьма условное. Поскольку репрессии – это не более чем ещё один "нарратив", а совсем не часть реальности, предатели выходят на поверхность по любому поводу, совершенно ничего не стесняясь и не опасаясь за свою безопасность. Последний пример – сбор подписей за "антивоенного" кандидата в президенты Бориса Надеждина. Собрали примерно 200 тысяч подписей (сколько там на самом деле "мёртвых душ" – отдельный разговор), причём кое-где в пункты сбора подписей стояли очереди. Понятно, что хорошо срежиссированные и вовремя заснятые очереди – но и тем не менее.

Подписи за Надеждина – прекрасный ориентир для настоящих, а не фейковых репрессий – если бы репрессии на самом деле были. Это десятки тысяч людей, которые в самом деле заинтересованы в поражении страны. Фото: Artem Priakhin/Keystone Press Agency/Global Look Press

Эти подписи за Надеждина – прекрасный ориентир для настоящих, а не фейковых репрессий – если бы репрессии на самом деле были. Это десятки тысяч людей, которые в самом деле заинтересованы в поражении страны. Не надо верить пропаганде врага – их не 12, не 6, даже не 2% от общего числа избирателей в стране. Но они есть. Они активны. И – назойливо подчеркну ещё раз – они ощущают себя в безопасности. От намечающихся конфискаций тоже, потому что пока Россия "знает в лицо" всего лишь менее 600 (!) иноагентов. В большинсвте своём уже эмигрантов.

Редкие примеры наказания вражеских агитаторов вызывают охи, вздохи  и заклинания: "ну вот он, вот он, новый 37-й". Фото: Jochen Tack / Globallookpress

Что с того?

Редкие примеры наказания вражеских агитаторов вызывают охи, вздохи  и заклинания: "ну вот он, вот он, новый 37-й". Но на самом деле эти примеры – исключения, подтверждающие правило.

Изменится ли ситуация после того, как реально начнутся конфискации имущества вражеских пропагандистов? Хотелось бы верить, что этим удастся хотя бы запугать негодяев, загнать их под плинтус. Но меня терзают смутные сомнения: кажется мне, что "новый виток репрессий" будет таким же точечным, как и предыдущий. А значит, будет демонстрировать не силу Государства Российского, а как раз наоборот.

Мнение автора материала может не совпадать с мнением редакции. 

*"Медуза" – СМИ, признанное иноагентом на территории России.