Сергей Глазьев о губительном обмане ЦБ: "Они вообще договорились до абсурда"

Мы говорим об опережающем развитии, а в это же время Центробанк продолжает изымать деньги из экономики – он единственный из стран "двадцатки", кто высасывает триллионы рублей из экономики. Правительство же свои стабилизационные фонды держит, вместо того чтобы инвестировать в развитие.

Инструменты есть. Нужны компетенция и желание

Юрий Пронько: – И они говорят, что это на чёрный день. Правда, когда этот день наступит…

Сергей Глазьев: – У нас уже пять лет идёт непрерывное падение доходов – куда уж дальше? К чему это дальше приведёт, понятно. То есть мы здесь [на Московском академическом экономическом форуме. – Ред.] собрались для того, чтобы в очередной раз поговорить о возможностях развития нашей экономики, о том, какие должны быть инструменты управления развитием.

Сделал предметный анализ происходящего в отечественной экономике и предложил варианты решения накопившихся проблем академик РАН Сергей Глазьев – в интервью, данном обозревателю Царьграда Юрию Пронько. Скриншот: Царьград

На недавно проходившем Высшем Евразийском экономическом совете главами государств были одобрены основные ориентиры макроэкономической политики на текущий и будущий годы. Там заложены темпы роста 5%, то есть в два раза выше того, что формируют сегодня экономические ведомства России.

Мы видим, как это сделать. У нас мощности загружены на две трети, трудовые ресурсы заняты низкоквалифицированной деятельностью и есть возможности колоссального повышения производительности труда. У нас практически не осваиваются современные технологии, а те, которые осваиваются, запускаются с очень низким объёмом производства и тут же теряют конкурентоспособность.

Нужна системная политика, которая включает в себя и стратегическое планирование, кредитно-денежная политика должна выстраиваться по приоритетам, обеспечивающим опережающее развитие.

Бизнес должен взаимодействовать с государством через механизмы частно-государственного партнёрства. То есть инструменты есть, а системы отдельной нет. Это как у Райкина: пуговицы пришиты хорошо, а костюм плохо сидит. Поэтому нужен системный подход, нужно все эти элементы, которые так или иначе освоены в системе нашего регулирования и управления, соединить вместе на основе закона о стратегическом планировании. Для этого нужны только компетенция и желание.

– По большому счёту ничего нового, всё уже неоднократно проработано, элементы известны, пути реализации – тоже. Но от руководителя Центрального банка мы слышим другое: одна из главных причин роста цен внутри страны на внутреннем рынке связана с закрытыми границами.

– Они вообще договорились до абсурда. Сначала говорили, что в стране высокая инфляция, потому что много тратится денег в форме кредитов. При этом забрали из экономики 12 триллионов рублей...

Население уже последние сбережения проело...

– Это за какой период?

– Начиная с 2014 года. Сначала они утверждали, что большая масса денег провоцирует инфляцию, из-за чего и перешли к политике инфляционного таргетирования. Хотя в действительности инфляция вызвана была тем, что денег было мало и не хватало загрузки производственных мощностей, это влекло за собой высокие издержки. Главный же фактор резкого роста инфляции – двукратная девальвация рубля, которую устроили финансовые спекулянты под крылышком Центрального банка.

Дальше они начали говорить, что инфляция высокая, потому что экономика "перегрета", надо сократить сильный спрос. В итоге 7 лет падают доходы населения. Инвестиции как были меньше 20 процентов, так и остаются за счёт собственных средств предприятий. Про указание президента поднять в два раза норму накопления уже даже не говорят.

Теперь инфляция всё равно выпирает – это порочный круг: инвестиции падают, снижается технический уровень, падает конкурентоспособность и происходит новая девальвация. Год назад произошло резкое падение цен на нефть – и снова девальвационный толчок.

Сейчас цены на нефть стабилизировались, а спрос упал ниже некуда, население уже последние сбережения проело и взяло в долг уже больше, чем было накоплено. И у Центробанка другая причина появилась – инфляция мировых рынков зерна, металлов и так далее.

Мы говорим: если есть инфляция мировых рынков по экспортным товарам, давайте введём экспортную пошлину. Но это не нравится этим людям, они говорят: нет, страну закрывать нельзя.

– Они говорят, это сделает инвестклимат плохим.

– А экспортные пошлины – это как раз главный инструмент, который мы отрабатывали, я его внедрял в 1991 году, он прекрасно себя оправдал.

При таких денежных властях мы и дальше будем сидеть на периферии

– Это же рыночный механизм.

– Да, это абсолютно рыночный механизм, оправдавший себя в качестве демпфера по отношению к мировым ценам. Но они от них отказались, у них ничего не сходится в голове, они полностью запутались в собственных примитивных объяснениях причин инфляции. Они даже не читали современных исследований по этому вопросу, о которых мы с вами говорили.

А ведь все эти исследования доказывают, что инфляция повышается не только тогда, когда денег слишком много, – это явно не наш случай, но и когда денег слишком мало для того, чтобы загрузить существующие ресурсы, из-за чего они простаивают, эффективность падает, издержки растут, валюта девальвируется – и снова инфляция.

При таких денежных властях, как наши, нам не светит никакое развитие. Мы и дальше будем сидеть на периферии, ожидая, когда к нам придут иностранные инвесторы и дадут денег.

– Премьер-министр, выступая в стенах парламента, говорил и о жадности олигархических группировок в части и производства, и торгового ретейла.

– Естественно. Наши "дети олигархического капитализма" привыкли иметь норму прибыли 40-50%, и их не устраивает, когда государство пытается их остепенить, требуя вкладывать деньги в развитие: мы готовы согласиться на высокую норму прибыли, если вы будете вкладывать эти сверхприбыли в развитие. Но на эти уговоры, которые длятся уже три года, они внимания не обращали.

Теперь начинаются робкие шаги и предлагается ввести те или иные регулирующие меры. Но у нас по-прежнему нет закона о налоге на дополнительный доход, по-прежнему экологические платежи в разы меньше, чем в Европе. Это даёт основания уже Западу врубить против наших олигархов углеродный налог за загрязнение окружающей среды.

Давайте идти на опережение – давайте мы внутри России сделаем нормальное налоговое регулирование, которое будет изымать сверхприбыль по прогрессивному налогу, которое будет освобождать прибыль, если она идёт в инвестиции, которая будет ориентирована на защиту окружающей среды – мы повысим экологические платежи. Давайте тот же самый углеродный налог введём, но при условии, что эти деньги будут тратиться на экологию внутри страны.

Но в первую очередь восстановим экспортные пошлины, привязав их, может быть, к углеродному следу – как раз то, чего европейцы хотят, введём дополнительные импортные пошлины против поставок наших товаров.

– А что за история, о которой говорил президент РАН на открытии пленарного заседания по поводу разных лесов здесь и там? Дескать, леса в России какие-то иные.

– Дело в том, что мы страна номер один в мире по климату. У нас самая большая территория, у нас самая обширная арктическая зона, больше всего лесов. Именно мы больше всех определяем климат. При этом в климатических дискуссиях мы плетёмся в хвосте. Я считаю, что это наша общая большая недоработка.

Нам нужно захватывать лидерство в мире по климату, по вопросам климата. И о драматизме как раз говорят цифры, что, судя по тем измерениям климатического воздействия, которые сегодня на Западе используются, наша берёза, оказывается оздоравливает воздух в 4 раза хуже, чем польская берёза. Вы можете себе представить?

– Как так?

– Это сплошные манипуляции, передёргивание, искажение фактов, попытка нас опустить и тому подобное. Поэтому нам нужно захватывать лидерство во всей дискуссии по климату, потому что мы реально больше всех в мире делаем для оздоровления климата.

– Иначе атака будет продолжаться?

– Она уже идёт. Почему мы этого не делали? Потому что наши влиятельные олигархо-экономические структуры  – это как раз те, кто больше всех загрязняет окружающую среду. Поэтому они и тормозят всю эту тему.

У нас были самые прогрессивные в мире экологические платежи, в 80-х годах была создана система экологических фондов, ввели платежи и штрафы за загрязнение. Всё это прекрасно работало до тех пор, пока в начале нулевых эти самые загрязнители не пролоббировали отмену всей этой системы, заменив её никчемным и низким экологическим налогом.

Сейчас надо восстанавливать ту систему экологических фондов, которые бы работали за счёт экспортных пошлин на углеродный след, и дополнить её платежами за загрязнение окружающей среды внутри страны, исходя из научно обоснованных оценок ассимиляционного потенциала окружающей среды.

– То есть необходимо принимать собственные опережающие решения – либо мы будем плестись в фарватере тех правил, которые нам определяют извне.

– А дальше нам будут доставаться рожки да ножки – с нас будут драть этот углеродный налог по полной программе. А как показал опыт, мы по разным причинам не можем воспользоваться теми инструменты, которые они нам предлагают, в силу огромного количества бюрократических узких мест и барьеров. Так что надо захватывать интеллектуальное лидерство в области устойчивого развития, экологии.

"Блатной капитализм" построил в России "экономику бедных"

– Вы неоднократно говорили о том, что несколько лет подряд падают реально располагаемые доходы населения, а десятки миллионов наших с вами соотечественников даже не живут, а существуют на доходы ниже прожиточного минимума. Я уже услышал даже о том, что в России построена экономика бедных. Получается, что к этому нас привёл "блатной капитализм"?

Министру финансов и премьер-министру Егору Гайдару оказалась неизвестной компрадорская олигархическая модель капитализма. В результате мы получили "блатной капитализм". Фото: Viktor Chernov/Glonallookpress

– Термин "блатной капитализм" – научный. Это crony capitalism по-английски. Смысл термина – сговор властвующей элиты на рынке вместо конкуренции. Эта элита включает в себя коррумпированных чиновников, олигархов, выросших вокруг коррумпированных чиновников, монополистов, тянущих административную ренту. Все они пользователи природных ресурсов, которые получили общенародную собственность в личное, так сказать, пользование.

При "блатном капитализме" сверхприбыль любой ценой становится главной мотивацией. У нас в 90-е годы при шоковой терапии именно такие мотивации и работали: получить сверхприбыль любой ценой, потом вывести эти деньги за рубеж, чтобы правоохранительные органы не достали, затем всю семью туда же спрятать. А дальше тянуть из России как из дойной коровы.

Эта компрадорская олигархическая модель капитализма, которая характерна для большинства стран мира, будь то Латинская Америка, Африка или значительная часть Азии. Это хорошо изученная модель, которая оказалась, к сожалению, неизвестна нашим либерал-реформаторам во главе с приснопамятным министром финансов и премьер-министром Егором Гайдаром.

Когда-то мы спорили на эту тему, но грамотные люди из Института стран Азии и Африки и Института Латинской Америки говорили, какой в Советском Союзе может быть построен капитализм – такой же, как в Африке, к примеру. Потому что нет ни предпосылок, ни нормативного регулирования, ни культуры предпринимательской.

Всё это выстраивается поколениями. А вот так вот с бухты-барахты броситься в рынок, разрушить всё государственное регулирование и дальше думать, что честный бизнес придёт и всё устроит под руководством иностранных корпораций, – это было, конечно, очень большое заблуждение. В ситуации отсутствия ответственности трудно ожидать какой-то эффективной работы бизнеса.

В Китае, когда переходили к рынку, начали не с приватизации, а с создания рыночного сектора на базе индивидуального предпринимательства. И у них не было даже такой формы, как общество с ограниченной ответственностью. То есть ты начинаешь бизнес на свой страх и риск. Задолжал кому-то – всё твоё имущество продадут, а тебя ещё за долги в тюрьму могут посадить. И пять лет экономика, предпринимательское сообщество училось работать в рынке полностью на свой страх и риск, самостоятельно отвечая за свои обязательства.

А у нас сразу же были введены общества с ограниченной ответственностью, которые стали приватизировать гигантские заводы. Когда какая-нибудь контора "Рога и копыта" вдруг становилась обладателем контрольного пакета огромной корпорации. Вот это и привело к такому разгулу экономического пиратства, бандитизма, криминализации экономики. И мы до сих пор это наследие криминальной приватизации не можем изжить. До сих пор эти стереотипы работают.

Главные бенефициары – валютные спекулянты

– Но что делать с "экономикой бедных", что делать с доходами?

– Давайте начнём с того, что не надо делать. Во-первых, не надо было лишать малый и средний бизнес оборотных средств. Из-за того что банки их не поддержали в трудный период, сейчас мы видим массовые банкротства. Если в странах Европы и в Америке объём денег, который центральные банки влили для поддержки малого и среднего бизнеса и граждан, составлял примерно 50, 70 и даже 90% ВВП, то у нас всего 5%.

По сути, наша банковская система самоустранилась от решения проблем, связанных с пандемией и сокращением издержек бизнеса. И сегодня у нас банкротства рванули вверх. Люди не знают, как сохранить свои рабочие места. Это результат вот такой безразличной политики денежных властей.

А всё потому, что главные бенефициары нынешней денежной политики – это валютные спекулянты. Вот для них они готовы на всё. Они год назад в экономику влили 4 триллиона рублей, которые тут же оказались на валютном рынке. Потому что банки, вместо того чтобы поддержать тот же малый и средний бизнес, бухнули эти деньги в валютные спекуляции, чтобы сорвать прибыль.

Страна вся находилась в самоизоляции, люди теряли доходы, а банки отрапортовали, что они получили 160 миллиардов рублей прибыли на валютной спекуляции против рубля. И тем самым они усугубили положение народа. Потому что рубль девальвировался из-за этих спекуляций, цены поползли вверх, доходы обесценились ещё больше.

– Покупательная способность упала...

– Всё снизилось в целом на 20%. Поэтому первый рецепт – самое простое, что государство может сделать, – это создавать деньги для задач целевого кредитования развития экономики, поддержания реального сектора, сохранения рабочих мест и обеспечения нормального, расширенного воспроизводства.

Второй рецепт, о котором многократно говорили специалисты и здесь, и за рубежом, – это, конечно, прогрессивная шкала подоходного налога. Потому что бедное население, оно мало того что доходы имеет на грани выживания, так ещё налоги платит 13%. Так же, как и богатые.

У нас получается так, что налог на доход меньше, чем налог на прибыль предприятий. Тем самым бизнесмены стимулируют себя к тому, чтобы не вкладывать в развитие и не показывать прибыль, а всё бухать в зарплату себе любимым. Поэтому зарплаты у менеджеров зашкаливают, они получают по два миллиона рублей в месяц, а иногда и в день даже. Это безумное расточительство прибыли крупных корпораций и вообще средних предприятий.

А всё происходит именно потому, что налоговая система искажена. Нужны высокие налоги на сверхвысокие доходы и освобождение от налогов предприятий, которые вкладывают деньги в развитие, в инвестиции. И конечно, кредит должен быть доступным и разнообразным. Это венчурные фонды, это льготные кредиты, это посевное финансирование беспроцентное.

Инструментов много. Но мы все упираемся в отсутствие денег. Потому что общий поток денег регулирует Центральный банк, а он зажимает его до уровня просто текущего денежного оборота без какого-либо прироста. И более того, как я уже сказал, изымает деньги из обращения в ситуации, когда их катастрофически не хватает.

Главный фактор развития экономики – человеческий капитал

– Я не могу не задать вопрос о той обеспокоенности, которую Российская академия наук неоднократно выражала по поводу отъезда молодых учёных, молодых специалистов высокой квалификации. Это исчисляется тысячами, десятками тысяч. Это тоже приговор?

– Это катастрофические тенденции. И очень странно, что на высоком уровне делается вид, что ничего страшного не происходит. Это близорукая и опасная позиция для будущего страны. Потому что мы живём в эпоху нового технологического уклада, где человеческий капитал является главным фактором развития экономики.

Ещё 50 лет назад, если говорить об источниках воспроизводства экономики, расходы на воспроизводство человеческого капитала превзошли расходы на воспроизводство "железа", так сказать. Сегодня вес человеческого капитала в факторах производства составляет где-то 70-80%. Связано с тем, что главным фактором развития является научно-технический прогресс. А люди – это новые знания, это инженеры и учёные. И если мы теряем талантливых образованных специалистов, это значит, что мы теряем будущее.

Этого могут не замечать люди, которые считают, что наше будущее – это вечно торговать нефтью, газом до тех пор, пока мир не перейдёт к безуглеродной энергетике. Тогда дальше они начнут торговать землёй, наверное, я не знаю, водой.

Но экономику движет не экспорт ресурсов – экономику движет интеллект. Именно борьба за интеллектуальную ренту является главным стимулом международной экономической конкуренции. Мы говорим о высоких прибылях там металлургов, которая образуется из-за того, что они не платят за загрязнение среды, или нефтяников, которые присваивают природную ренту. 

А сверхприбыль образуется в современной экономике в наукоёмких секторах. Это понятно. Потому что если вы продаёте нефть или вы продаёте готовые изделия из нефти – у вас цена отличается в тысячи раз. Поэтому что добавленная стоимость от интеллекта происходит. И наши оценки показывают, что ущерб страны от утечки умов намного больше, чем от утечки капитала.

– То есть это можно даже монетизировать и получить денежный эквивалент этой утечки?

– Существуют разные расчёты экономических последствий утечки умов, начиная от расходов на образование и заканчивая тем, сколько добавленной стоимости приходится на единицу образования.

Я могу точно сказать: оценки сильно различаются, но ущерб больше, чем от вывоза капитала, который за 20 лет в среднем достиг 100 миллиардов долларов в год. И накопленным итогом порядка 1,5 триллиона долларов мы потеряли из-за нашего Центрального банка, который стимулирует спекуляции и вывоз капитала. Можете себе представить, что ущерб от утечки умов ещё больше.

Напомним, первая часть текстовой версии большого интервью Юрия Пронько с Сергеем Глазьевым доступна по ссылке. Кроме того, интервью целиком доступно и в видеоформате – в плеере чуть выше.