Путь академика Сахарова: От вершин науки до символа измены Родине
Академик Сахаров создавал ядерный щит Родины, придумал самое страшное оружие в истории и сделал всё для того, чтобы Россия погибла. Его считали гуманистом и человеком не от мира сего, но помнят сегодня как одного из тех, кто больше всего виновен в распаде империи и упадке 90-х.
Проспект Сахарова в Москве – самая бесполезная улица города. Широкая и короткая магистраль, по которой ездит совсем немного машин даже в те дни и часы, когда вся Москва стоит в пробках. С точки зрения градостроительства этот проспект – путь из ниоткуда в никуда.
Именно поэтому на проспекте Сахарова с такой охотой предлагают проводить митинги любым "несогласным" – они здесь никому не мешают. Именно поэтому несогласные, несистемные, антигосударственные не любят проводить митинги на Сахарова и норовят "гулять по бульварам" и выползать на Тверскую – на большом, пустом и безопасном проспекте они могут кричать и самовыражаться, но остаются никому не заметными. Проспект Сахарова – отличная метафора для описания жизни, славы и посмертия академика, создателя оружия ядерного сдерживания и диссидента: он огромный, широкий, известный, шумный и оказавшийся никому не нужным.
С вершины и вниз
Принято считать, что жизнь академика Сахарова разделяется на две неравные части. В первой он – сверхталантливый или даже гениальный физик – учится, создаёт бомбу, становится одним из двух самых молодых академиков в стране (избран в 32 года, минуя статус члена-корреспондента Академии наук СССР) и трижды Героем социалистического труда. Во второй он – символ и знамя советских диссидентов и "правозащитников", лауреат Нобелевской премии мира, ссыльный в закрытом для иностранцев городе Горький и, в самом конце жизни, самый либеральный, "демократический" депутат Съезда народных депутатов СССР.
Вторая часть его жизни полностью затмила и перечеркнула первую, так что и проспект в Москве – памятник не патриоту и не создателю грозного оружия сдерживания, не человеку, предложившему разместить вдоль побережья США цепь ядерных зарядов чудовищной мощности, чтобы сделать бессмысленной гонку вооружений, а человеку, именем которого России был нанесен самый страшный в её истории урон. Невольному вождю изменников Родины, западных наймитов и прислужников.
Невольному. В этом, мне кажется, всё и дело.
Андрей Сахаров, как ни неприятно это для его поклонников, не был глубоким мыслителем. Он был сторонником и отчасти автором "теории конвергенции" двух враждующих систем, которая заключалась, по сути, в том, что СССР постепенно становится более либеральным, а Запад – более социалистическим, в результате чего должна возникнуть усреднённая социально-экономическая система, сочетающая принципы социализма и капитализма.
Главный текст Сахарова про конвергенцию, текст, который выражал, в общем, все его мысли про развитие общества, про борьбу за мир и про то, как должно развиваться человечество, назывался "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе" был опубликован на Западе в 1968 году. С этого текста можно отсчитывать путь Сахарова не как русского учёного, а как антирусского политика.
Впрочем, теория конвергенции была всем хороша, за исключением одного незаметного, но важнейшего обстоятельства: она не имела отношения к реальности. Противостояние советского социализма и западного капитализма было лишь ширмой для борьбы насмерть, которую Запад вёл с Россией.
Не корысти ради
Много позже другой знатный диссидент, эмигрант, философ Александр Зиновьев сказал о "правозащитниках" и о "катастройке" – "Целились в коммунизм, а попали в Россию". Он был и прав, и не прав. Может быть, многие диссиденты и "целились в коммунизм", надеясь сделать для Родины что-то хорошее, но заказчики их деятельности, те, кто вручал им премии, оплачивал работу "Радио Свобода"* и публиковал статьи того же Сахарова, не заблуждались ни на секунду. Они использовали диссидентов – и прекраснодушных, и честолюбивых, и жадных, и бессребреников для борьбы с Россией как таковой. С государством. С русским народом и цивилизацией.
Сахаров, насколько можно теперь судить, был одним из прекраснодушных. Он не хотел ничего плохого. Он был гуманистом, требовал, чтобы людей не судили за их убеждения и образ жизни, чтобы гонка вооружений не разоряла человечество и чтобы не было войны. Он хотел, чтобы в России существовала "интеллектуальная свобода", которая, как ему казалось, есть на Западе. Поэтому он поддерживал диссидентов – то есть людей, которые сами себя объявляли "инакомыслящими" и именно инакомыслие (а не измену Родине и работу на НАТО) объявляли причиной своего противостояния с Россией. Сахаров протестовал против их преследований, отстаивал право на эмиграцию и заявлял, что права личности выше прав государства.
Особенно если речь идёт о выдающихся личностях, о мыслителях и учёных.
Главная мысль Сахарова звучит примерно так:
Учёные должны быть способны встать на общечеловеческую, общемировую позицию – выше эгоистических интересов "своего" государства, "своей" общественной системы и её идеологии – социализма или капитализма – всё равно.
В самом лучшем случае эту мысль следует признать наивной: мир устроен так, что если ты отказываешься служить своему государству, ты автоматически начинаешь служить чужому. Платят ли тебе за это или нет, осознаёшь своё предательство или нет – вопрос важный, но второстепенный.
В случае Сахарова предательство, по всей видимости, осознано им самим не было. Однако плата, несомненно, была. Нобелевская премия мира за диссидентскую борьбу – это факт, который оспорить невозможно.
Да, конечно, Сахаров искренне верил в "конвергенцию" и искренне считал, что можно реформировать социализм так, чтобы он был "демократией". В ноябре 1989 года, совсем незадолго до смерти, он даже опубликовал в "Комсомольской правде" проект новой Конституции СССР, который, по его мысли, должен был стать "Союзом Советских Республик Европы и Азии", не федерацией, но конфедерацией, основанной на уважении прав личности и прав народов на собственную государственность. Проект даже для тогдашних "демократов" выглядел прекраснодушным, утопическим и находящимся вне всякой связи с реальностью, но всё-таки, наверное, имеет смысл сказать, что Сахаров не хотел развала Союза и полного отделения от него.
Наверное, это очень милосердно, что Андрей Сахаров скончался 14 декабря 1989 года и не увидел, что было дальше. Ни референдума о сохранении Союза, на котором и сам, несомненно, проголосовал бы "за", ни обречённых попыток создания "нового союзного договора", ни "путча", ни отречения президента СССР, который казался ему таким недемократичным. Ни, самое главное, ада 90-х, когда "конвергенция", которой он так жаждал, выпрямилась в России в полный рост и показала истинное свое лицо – лицо бандита, который "крышует" ларёк с "ножками Буша".
Нет сомнений, что Сахаров был бы неприятно поражён всем этим и, возможно, даже сказал бы вслух, что хотел чего-то другого. Нет сомнений и в его виновности – огромной и личной – в том, что произошло. Не ведая, что творит, он творил ослабление государства и работал против своей Родины – с конца 60-х до последнего дня жизни.
Токмо волею пославшей мя жены?
Говоря о странном изломе жизненного пути Андрея Сахарова, многие патриоты винят во всём его вторую жену Елену Боннэр. Говорят, что, женившись в 72 году (ему было уже 51) на почти ровеснице (Боннер родилась в 23-м), академик превратился в подкаблучника, который покорно выполнял всё, что требовала от него эта женщина – а она командовала знаменитым мужем, превращая его во всё более оголтелого антирусского политика.
Многочисленные воспоминания свидетельствуют о том, что она и в быту, и в общественной жизни даже в мелочах руководила его действиями (вплоть до категорического "Андрей Дмитриевич будет говорить только в моём присутствии" при общении с посторонними). Сам Сахаров давал повод так о себе думать, говоря, что его жена – замечательный организатор всей его жизни и общественной деятельности.
Но какой бы деспотичной и решительной ни была Боннэр, "Размышления о прогрессе" Сахаров написал до знакомства с ней. Убеждения, согласно которым для учёного Родина не важна, а интеллектуальная свобода выше патриотизма, были его собственными. Боннэр, возможно, выступила, как теперь сказали бы, продюсером при Сахарове – звезде "правозащиты". Но звездой он был сам.
Впрочем, ей была суждена долгая жизнь, она пережила знаменитого мужа больше чем на 20 лет и последние годы провела в Бостоне, в США. В статусе вдовы великого человека, председателя международной "Общественной комиссии по увековечению памяти Андрея Сахарова – Фонда Сахарова" и яростного борца с возрождением России.
Борцы с Россией должны отказываться от России и жить за океаном – можно сказать, что Боннэр подала им всем хороший пример.
*Включено в список СМИ, выполняющих функции иноагента.