Последняя гастроль: Театры понесли потери, и это не конец

Либерально-театральная тусовка разразилась рыданиями: модные театры потрясают тектонические изменения. Летят головы, сменяются худруки, закрываются целые проекты. На прошлой неделе главная новость: "Гоголь-центр" – всё. В московских кругах поклонников современного театра разразились нешуточные страсти – ушла эпоха большого театрального эксперимента, развёрнутого практически на костях Николая Гоголя. Кроме того, крупные, можно сказать радикальные перестановки постигли и театр "Современник" со "Школой современной пьесы". Но это "жжжжж" неспроста!  Все эти театры отметились большим числом скандалов – как громких, так и подковёрных, почти незаметных глазу. Попробуем подумать, а кто бы ещё мог привлечь внимание строгих чиновников, кто ещё ходит по краю лезвия и шутит опасные шутки.

Кандидаты на вылет

В Москве существует сразу два театра имени выдающегося реформатора театра. Московский музыкальный театр имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко в народе ласково именуют "Стасик". Здесь всё более чинно и благородно, но бывали здесь моменты, от которых шевелились волосы на голове даже у видавших виды театралов. Достаточно вспомнить скандал с попыткой реминисценции шекспировского театра – в МАМТ поставили оперу Бенджамина Бриттена "Сон в летнюю ночь". Спектакль был создан в копродукции с Английской национальной оперой. В нём участвовали дети. Сразу после старта репетиций в интернете появилась информация о протесте родителей детей из хора при театре – взрослые требовали прекратить репетиции. Родители юных хористов даже обращались с открытым письмом в синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви и общества. Родителей маленьких артистов испугало наличие в спектакле пропаганды педофилии, гомосексуализма и наркомании, взрослые потребовали "забрать детей из этой грязи". Режиссёр спектакля (вот совершенно не удивительно) – Кирилл Серебренников.

Спектакль об издевательствах над детьми. /Ekaterina Tsvetkova/GLOBALLOOKPRESS

Кстати, сразу же после начала спецоперации худрук балетной труппы МАМТ, этуаль балета Парижской оперы Лоран Илер покинул свою должность, собрал чемоданы и уехал из России. Он стал одним из первых иностранцев, высказавших своё "фи" позиции России.

Негодование вызвала и недавняя постановка с мужчинами в платьях. То была опера Георга Фридриха Генделя "Триумф Времени и Бесчувствия" в режиссуре Константина Богомолова. Барочный шедевр с аллегорическими фигурами был превращен в показ модных костюмов. И, как обычно, отрабатывалась "модная повесточка". Понятно, что в опере барокко используются голоса контратеноров – мужчин, поющих в высочайшем диапазоне, почти по-женски, и тут-то скандальный режиссёр не преминул воспользоваться шансом снова протащить на сцену либеральные идеи.

Ещё одна московская площадка, названная именем Станиславского, – "Электротеатр" на Тверской. В некотором смысле можно сказать о подобии "Электротеатра Станиславский" и "Гоголь-центра": в обоих вертится много граждан либерального толка, много рассуждают о "диктатуре" и сколачивают многочисленные тусовочки единомышленников. Идейный вдохновитель театра – режиссёр Борис Юхананов. Один из главных идеологов "театра новой процессуальности" создаёт постановки, которые идут в буквальном смысле неделями. С перерывами. Таким спектаклем стал и недавний опус "Орфические игры. Панк-Макраме". Это попытка осовременить миф об Орфее через призму современных архетипов – алкогольные вечеринки, танцы с задиранием ног, сексуальные излишества. Театр Юхананова живёт своей жизнью и совершенно не задумывается о зрителе.

Тема диктатуры затрагивается труппой в контексте одного из спектаклей – "Октавия Трепанация". По сути, нарратив постановки совмещает в себе и тексты Троцкого о Ленине, и страдания Агриппины по Нерону, и ещё много чего. Музыку к спектаклю сочинил композитор Дмитрий Курляндский, покинувший Россию с началом спецоперации. Многим композиторам и режиссёрам стало понятно, что здесь им не место – в этой России новой реальности. Происходящее на сцене – не для неофитов: огромная голова Ленина в какой-то момент распиливается лазером, раскрывается, и в ней поют ансамбли и солисты. Этот спектакль создан в копродукции (софинансировании) с зарубежными театрами, что весьма показательно.

Троцкий в черепе Ленина произносит речь. /АГН Москва/GLOBALLOOKPRESS

Также важно отметить театр "Практика", директором которого на некоторое время становился тот самый Борис Мездрич, с попустительства которого был поставлен скандальный "Тангейзер". Позже он стал работать в МАМТ Станиславского и Немировича-Данченко. То есть человек, ставший опальным театральным менеджером в Новосибирске, перешёл на работу в Москву. Все эти деятели постоянно мигрируют из театра в театр, повышая свои карьерные аппетиты. И наказания им не указ.

Последняя гастроль

Артисты "Гоголь-центра" накануне дали своё последнее представление под названием "Я не участвую в войне" и попрощались со зрителями. Финальный аккорд жизни скандального театра прозвучал под спектакль на стихи поэта-фронтовика Юрия Левитанского, чьему 100-летию со дня рождения был посвящён перформанс.

Вот так и живём мы и пишем бессмертные строфы – вблизи от Парнаса, а также вблизи от Голгофы. И дуем коньяк под лимоны и чёрное кофе – вблизи от Парнаса и всё-таки ближе – к Голгофе, – пытались найти параллели с происходящим устроители "отходной".

На сайте сейчас красуется черная пустая афиша – эпоха чрезмерных театральных экспериментов в театре Гоголя подошла к логическому завершению. Как чёрный квадрат Малевича, она знаменует некое художественное обнуление, запредельную пустоту. Чёрная дыра, поглотившая сама себя своей массой, – театры Москвы один за другим превращаются в сверхмассивных карликов.

Скриншот сайта бывшего "Гоголь-центра".

Но, положа руку на сердце, уж лучше чёрная пустая афиша, чем театральный эксперимент, зашедший слишком далеко, вспомним хотя бы обнажённую натуру и мужчин на каблуках в "Машине Мюллер". Были вопросики у блюстителей нравственности к Серебренникову и до назначения худруком "Гоголь-центра". К примеру в МХТ им. А. П. Чехова всё ещё можно посмотреть спектакль "Человек-подушка", рассказывающий об издевательствах над детьми.

Слёзы в лучах софитов

Чтобы было наглядно понятно, почему к современным театрам так много вопросов, достаточно пройтись по афишам и разобрать по полочкам некоторые постановки. К примеру, "Маленькие трагедии" по Пушкину, очередной опус Серебренникова, искажает текст Пушкина и преподносит его с другой, нарочито шокирующей стороны. Заглавная сцена начинается ещё до первого звонка, и, пока зрители рассаживаются, они могут видеть на сцене вокзал, обычный хаб, через который курсируют каждый день тысячи усталых пассажиров. Сцена подана так, что ясно прослеживается – режиссёр намекает на убогость и запущенность жизни (вероятно, рассуждая, что такова жизнь именно в России) – здесь, прямо на вокзале, обедает "дошираком" коррупционный милиционер, здесь же зеваки смотрят новости "про Путина". Спектакль, созданный на деньги государства, изо всех сил показывает, насколько это государство убого.

Одна из проблем наших "храмов культуры" в том, что помимо участия худруков и артистов в разного рода интригах коллективы чересчур заигрались в постдраматический театр, столь популярный на Западе. Радикальная смена театральной парадигмы, затеянная в лихое время – на стыке 90-х и нулевых, очевидно, в России не удалась в том объёме, которого от неё ждали. Постдрама выстраивает текст спектакля поперёк текста литературного, что для русского театра  – сакрализующего литературу – губительно. Русский театр литературоцентричен, и это стоит принять как данность.

Но опять и снова мы видим и слышим: "Русь, чего ты хочешь от меня?" – фраза из Гоголя стала рефреном в спектакле "Гоголь-центра" "Мёртвые души". Музыку к спектаклю писал украинствующий композитор Александр Маноцков. Ещё одна объединяющая черта.

Разумеется, Серебренников немедленно заявил, что московские чиновники закрыли проект именно по причине критики спецоперации России на Украине.

"Гоголь-центр" закрыт. Всё. Они закрывают живой театр. С постоянными аншлагами. Со своей прекрасной публикой. С уникальным репертуаром. Театр с мировым именем. Театр для людей. Они могут это делать по праву учредителя. Но с точки зрения искусства это не просто вредительство – это убийство. Очередное обыкновенное убийство, – плачет творческий деятель.

Но вот некоторые зрители совсем не согласны с горделивым настроем экс-театральной труппы. Поступают и поздравления театру имени Николая Васильевича Гоголя за то, что ему теперь удастся проснуться от летаргического сна.

Поздравляю всех актёров и зрителей театра с новым художественным руководителем. Надеюсь, он вернёт в театр величие русской культуры. И вновь появятся прекрасные спектакли. Произойдёт возрождение драматического театра имени Н. В. Гоголя. Вновь будет сцена, где творят Актёры, а не кривляются. Очень надеюсь, что зал приведут в порядок. Всё-таки театр не пивная, – резюмирует заядлый театрал.

Что с того?

Говоря о том, что Россия не любит новшеств, стоит вспомнить, какую свободу государство даёт культуре и её деятелям. По крайней мере давало до недавнего момента. Во время пандемии все говорили о новой театральной реальности, о том, что театр перестанет жить так, как это было раньше. Но новую реальность куют не только эпидемии – с началом спецоперации произошёл, пожалуй, один из мощнейших и тектонических сдвигов в театральной парадигме. Так, как раньше, уже не будет. В условиях новой реальности – политической, социальной, когда чувства предельно обострены, работа театральных трупп, позволяющих себе выпады в адрес нашей страны и её руководства – недопустима. Сейчас неизбежно отмирание целого пласта театрального продукта, по причине и того, что невозможно взять и напялить на нас абсолютно всё западное, русский театр должен восстать из пепла, предвосхитив и предотвратив свой дефолт.

Есть здесь и важный идеологический момент. Многие, кого сейчас постигла кара непродления контрактов – открытые русофобы и адепты либеральных ценностей, восседающие на бюджетных кормушках. О чистке рядов театрального менеджмента Царьград ранее писал более подробно. Понятно, что смена руководства сразу трёх театров Москвы – определённое послание. И не то чтобы завуалированное – это прямо-таки лобовое заявление. И кто знает, какие московские и провинциальные труппы ещё постигнет участь "Гоголь-центра", "Школы современной пьесы" и "Современника". Ясно одно – намёк должен быть понят, урок – усвоен во имя недопущения полного дефолта русской культуры.