Павел Астахов: "Я проиграл. Античеловеческое лобби взяло реванш"

Павел Астахов о детских домах

Царьград: В последнее время есть ощущение, что жизнь в области защиты семей, детей в России как будто началась с чистого листа. Словно бы и не было семи лет вашей напряжённой работы, тех успехов, которых вы достигли. С чем вы столкнулись на посту детского обмудсмена?

Павел Астахов: Конечно, было очень сложно начинать эту работу, поскольку система не реформировалась 100 лет – со времён революции. Вот Антон Семёнович Макаренко спроектировал систему детских домов, интернатных учреждений, в которых видел будущее. Потому что, он считал, коммунизм придёт как раз через детские дома, куда все граждане будут в итоге отдавать своих детей.

Я перечитал все его труды и понял, что эта система до сих пор с успехом сама себя воспроизводит. Несмотря на то что детские дома стали фактически "фабриками несчастий". Стало понятно: чтобы что-то изменить, нужно проехать по детским интернатам всей страны. В таких инспекционных поездках у нас был примерный график посещений учреждений, но я исходил из того, что мы должны побывать во всех. У меня в первый год было 233 дня командировок. Самое главное для нас было изменить ментальное отношение к детдомовским детям со стороны дирекции этих учреждений и региональных властей.

При этом у нас были и сейчас есть очень благополучные детские интернаты, если слово "благополучные" вообще применимо к таким учреждениям. После нашего введения запрета на усыновление в США я пригласил 18 американских экспертов в Ханты-Мансийск на конференцию. И предложил посмотреть городской детский дом "Надежда". Они спросили директора: сколько у вас детей и во что обходится содержание одного ребёнка? Она ответила: 85, и на каждого мы тратим порядка 4800 долларов. Американцы изумились: Павел, вы или сумасшедшие, или богатые очень. А следом спрашивают: у вас, наверное, и средняя семья получает столько на одного ребёнка? Мне пришлось признаться, что это далеко не так.

У нас каждый год, в тот момент, когда я пришёл на должность, прибавлялось детей в детских интернатах. То есть бюджет вынужден был тратить и тратить. При этом было огромное количество людей, которые желали стать усыновителями и приёмными родителями. И вот, я считаю, самое главное, что мы тогда сделали, – перевернули эту систему: заставили её работать на ребёнка, а не на саму себя.

Павел Астахов о "сиротпроме" и усыновлении детей иностранцами

– Тогда благодаря вам прекратилась продажа детей на Запад. За что вас ругали и пинали в либеральных СМИ...

– Первый раз вопрос о запрете американцам давать наших детей я поставил 7 апреля 2010 года. Когда из США приехал Артём Савельев, с записочкой и с пустым рюкзачком, которого американская мама вышвырнула за ненадобностью. Посадила в самолёт и отправила. И он в отделении полиции "Тверское" сидел и спал на руках старшего лейтенанта. При этом американский консул со здоровым таким охранником пытались меня из отделения вытеснить – мол, Артём – это американский гражданин.

Но запрет состоялся не только благодаря мне. Всё-таки к тому моменту люди стали понимать, что невозможно сидеть и ждать, когда приедет какой-нибудь немец, возьмёт ребенка, отправит на лечение. Вы знаете, сколько американских агентств по усыновлению было в России? 67! Они же и получали деньги за усыновление ребёнка от американских родителей. В среднем это стоило от 35 тысяч до 100 тысяч долларов. По "верхней планке" – если специальный заказ: например, девочка, не старше 8 месяцев, светлая, с голубыми глазами…

– Это как ребёнок первого сорта, второго сорта, как на полке в магазине?

– Именно! Но к тем, которые вывезли больше 100 тысяч наших детей и там честно воспитывают, у меня претензий нет. Они граждане великой страны. Потому что едут в любую точку мира и берут детей. А мы так не можем – в тех же США нам никто не разрешит усыновление. Они вообще запрещают отдавать детей из страны. При том, что у них ежегодно по 110-120 тысяч сирот поступает в детские дома. Это втрое больше, чем сейчас у нас ныне. Но они никому не позволяют увозить детей.

Фото: fizkes/shutterstock.com

Вообще, когда страна не может ни восстановить разрушенную семью, ни определить сирот в новую семью, ни обеспечить лечением – это говорит о её слабости.

Если мы такие слабые, ну, тогда давайте и стариков наших ещё кому-нибудь отдадим!

– Если, как вы сказали, в Америке свой "сиротпром" работает, зачем им нужны дети из России?

– Во-первых, американцы не могут усыновлять американских детей. Они могут их опекать, у них система фостерных семей (Foster Families) на полтора года. После этого могут в другую передать. И ребёнок там иногда по 10 семей меняет, пока достигнет совершеннолетия. А иностранного ребёнка они сразу усыновляют. Тут же из бюджета идет серьёзное возмещение, следом начисляется масса пособий.

Есть и "оборотная сторона". Мы вместе с представителем нашего МИД и с генконсулом нашли ранчо в штате Монтана, владелице которого каждый год "скидывают" по 100 "ненужных" детей – на "передержку" до 18-летия. Чтобы не отказываться от них в установленном законом порядке, поскольку придётся им платить алименты до совершеннолетия. Вот такой цинизм.

Павел Астахов о "семейном насилии"

– Но то, что происходит у нас в стране, порой не менее страшно. Мы встали сейчас на очередном распутье с Семейным кодексом и не знаем пока, что победит: приоритет прав семьи, как в "законе семи сенаторов", или западное ювенальное право по законопроекту "О семейно-бытовом насилии", который продвигают Оксана Пушкина и Ко. Как вы оцениваете эту ситуацию?

– Мы говорим о Семейном кодексе, но, простите, у нас идеальная сегодня обстановка в каждой российской семье? У нас нет 17 или, по другим оценкам, 20 миллионов бедных? У нас нет 4 миллионов детей, живущих в раздельных семьях? У нас нет 85% разводов? Вот вы сперва эти проблемы решите, пожалуйста, уважаемые сенаторы и депутаты! Вы тратите в регионе 50 тысяч на ребёнка в детском доме – будьте любезны, платите 50 тысяч этой матери. Боитесь, что мама скажет: ну, всё, мне и работать не надо? А вот в Швеции неработающая мама, которая ведёт домашнее хозяйство и занимается детьми, получает точно такую же зарплату, как шведский министр. Как говорится, комментарии излишни.

С чего начинается вообще семейное неблагополучие, которое потом, как нам говорят, превращается в "семейно-бытовое насилие"? Вот, придумали такое пугало: семья – чуть ли не самое страшное место. Когда в 2011-м уполномоченный по правам человека представлял в первый раз законопроект о семейно-бытовом насилии на Комиссии по профилактике правонарушений МВД России, то доклад его начинался с того, что "71% преступлений совершается в семье". Я задал вопрос: откуда взята эта неправдоподобная статистика? По нашим данным, таких преступлений не более 2% от общего количества. Они ничего толком не смогли ответить, и тогда министр МВД Владимир Колокольцев просто снял вопрос с повестки дня.

У меня было несколько таких "красных папок". Бэби-боксы, иностранное усыновление, семейно-бытовое насилие, усыновление однополыми "семьями". И надо было всё время следить, чтобы кто-то не пропихнул это тихой сапой в законодательство. И вдруг я вижу, что пышным цветом опять идёт кампания за закон о насилии. Прочёл законопроект – волосы дыбом: согласно ему возникало порядка 12 субъектов профилактики, которые могут просто так вмешиваться в дела семьи... То есть любой контролёр с компостером может открыть ногой дверь в квартиру, зайти и сказать: ну-ка, посмотрим, что у вас тут в холодильнике, какой у вас порядок в комнатах, ребёнка осмотрим.

Да ты кто такой? Где Конституция с её правами неприкосновенности жилища, частной жизни? А ведь они даны нам не государством, а самой природой, государство же их просто обеспечивает. А вы предлагаете 12 разным "контролёрам" запросто вваливаться в семью и ковыряться в её делах. Мы ведь видели, как это происходило. Последние несколько лет моей службы на этом посту случилось настоящее обострение дел по изъятию детей из семьи. За бедность, за грязь, за асоциальное поведение и так далее. У некоторых возникал вопрос: где же граница, когда можно, когда нельзя изымать? А граница тем временем известна: совершение преступления – всё остальное можно и должно исправлять.

Павел Астахов о бедности и "экономжилье"

Возвращаясь к нашим законодателям, хочу напомнить: неблагополучие в семье начинается с того, что кто-то из родителей потерял работу. Нехватка денег, невозможность социальной и медицинской помощи, нищета. Тогда следом и идут – бардак в квартире, пьянство, дебоширство. Ну и что мы, значит, будем этих родителей сажать, детей отправлять в детдома – вот и решение проблем?!

– Нет семьи – нет проблемы, "идеальный" вариант...

– Да, давайте лошадь запряжём позади телеги – и попробуем толкать. Нет уж, друзья, решите сперва проблемы в семье. У каждой семьи есть жильё? Нет. А то жильё, которое есть, оно всё пригодно для жилья?

– Буквально на днях предложили признать "условно годными" для проживания перекошенные дома.

– А давайте признаем условно годными вот таких депутатов и чиновников! И зарплату им не будем платить, пока они "условные". Между тем мы предлагали много раз решение проблемы. Есть чужой опыт. Шарль де Голль после войны распорядился, чтобы в любом строящемся доме во Франции 10% обязательно выделялось под социальное жильё. А если у вас элитный район – то деньгами в казну. Так за несколько лет они решили проблему бездомных и ютившихся в хибарах.

Фото: Jonas Petrovas/shutterstock.com

А у нас – посмотрите, сколько строится каждый год. В том же Сити в Москве хватило бы расселить, ну, точно несколько округов. Не правда ли странно: пандемия, кризис, а продажи "экономжилья" бьют рекорды. А ларчик просто открывается: при всех столичных мэрах есть эта процентная квота на соцжильё. И кому она уходит: многодетным семьям, которым негде жить? Да нет – "своим" людям, которые забирают эти квартирки задарма, а потом продают на вторичном рынке.

Павел Астахов о педофильском лобби

– Что вы скажете про обострившуюся в последнее время педофильскую тему? Умножились случаи, когда педофилы, отсидев полный срок, а то и выйдя по УДО, вновь насилуют и убивают детей. Что с этим делать?

– Вы знаете, есть страны, где этого практически нет. Например, Китай. Потому что за это тебя сразу на площади расстреляют, и всё. Есть страны, которым удалось это преодолеть, хотя они были тоже таким "педофильским раем". Например, Чехия ввела закон о принудительной кастрации, и у них уже через год подобные преступления снизились вдвое, а потом – ещё больше. Мы вроде как тоже приняли закон о химической кастрации. Только он не работает. Я пытался выяснить почему и получил потрясающий ответ: а не разработан, оказывается, механизм, как его применять. Вот это уровень законодательный!

Конечно, в 1990-е было ещё хуже – педофилам вообще практически не ставили никаких препон. Мы тогда превратились в "туристическую Мекку" для педофилов. В Питере было несколько притонов, поставлявших мальчиков, – их потом разгромили и закрыли. В Москве был известный человек, который в районе Сокола вербовал девочек из детдомов за 100 рублей. Был некий Карпов, организовавший частный детский дом, а на самом деле мучавший и насиловавший там детей. Были "кружки юных моряков" в Санкт-Петербурге, созданные только для того, чтобы заниматься этой гадостью. Вы думаете, этого не происходит сегодня? Происходит, просто более скрытно.

Прокуратура, как я выяснил очень давно – ещё в 2001-м, "антипедофильский" пакет законов предложила, вносила его и в 2006-м, и в 2008-м. И он так и лежал все эти годы в Госдуме, без рассмотрения.

– Педофильское лобби пресловутое?

– Да не пресловутое, а самое настоящее. Я начал выяснять, где это тормозится, в каких комитетах, на каких уровнях, увидел, кто конкретно ставит эти отказные подписи. И тогда уже вынужден был заявить публично, что педофильское лобби мешает принять пакет законов. Сказал: следующим шагом буду называть фамилии. После этого в феврале 2012 года был, наконец, принят этот свод законов. Но к тому моменту уже он начал устаревать.

– В чём, например?

– У нас в законодательстве не хватает простой вещи: пожизненного надзора за осуждёнными преступниками такого рода. Я писал соответствующие письма во ФСИН и в МВД. Мог бы вам показать коллекцию отказов: там на многих страницах разъясняется, что, мол, нет возможности, ибо дополнительная нагрузка "повлечёт расходы" и так далее. Кроме того, у нас по сравнению со многими странами недостаточные сроки заключения за такие преступления, слишком низкий возраст согласия, слишком маленькие сроки давности.

– Мы проиграли это сражение?

– Я считаю, проиграли. И первым проиграл я. Потому что педофильское лобби, которое я пытался вывести на чистую воду, в итоге взяло реванш. И, воспользовавшись моментом, меня тихонечко убрали со сцены. Теперь тишина, и никто на высоком уровне эти вопросы не подымает, не бередит общественность. Так кому-то удобнее...

Павел Астахов об окнах Овертона

– Сейчас развернулась ещё одна серьёзная борьба: в головы и души подростков через таких персонажей, как Моргенштерн и Даня Милохин, с успехом впихивают антиценности...

– Это стратегическая борьба, которая ведётся давно, и мы её тоже проиграли, честно вам скажу. То, что 10 лет назад ещё было немыслимо, сегодня уже допустимо. Потому что раньше, например, в новостях невозможно было просто показать гей-парад. Ну, где-то это есть, но не показывали. Теперь показывают, но объясняют, что это плохо. А дальше уже объяснять не будут – будут просто показывать.

Это огромное лобби, которое пытается извратить саму суть человека. Предлагая нам другую повестку: типа, да здравствует разнообразие. Нет чёрно-белого, можно быть любым: серым, зелёным, голубым, розовым. Все – в итоге хорошие. Мы же знаем, антихрист – он тоже будет "добрый и приятный". И только потом все увидят, кто он на самом деле.

И нас к этому приучают. Вчера вы их называли "извращенцами", а сегодня они прекрасные, талантливые, любящие. Посмотрите, мол, они тоже любят Родину, тоже любят детей, по-своему. Так обеляется педофилия. А дальше встанет вопрос узаконивания инцеста, уж поверьте. А почему плохо, если папа влюблён в свою дочь или брат в сестру? Почему вы мешаете человеческой любви? – зададут нам вопрос. И в череде остальных подобных вопросов он не будет выглядеть страшным. Скажут: ну, в конце концов, это их личное дело, пока они этого не пропагандируют. И вот уже сейчас идут споры: а что такое пропаганда? Разве просто показать по ТВ – это пропаганда?

Так завоёвываются умы и души человека по кусочкам, по шажкам маленьким. Как в театрах. Сперва обнажёнку показали. Ну да, спорно. Но Венера же тоже стоит голая, и Геркулес с Давидом. Публика и государство проглотило. Раз, два, три. Даёшь массовую обнажёнку, потом массовый половой акт, потом расчленёнку и некрофилию. И так по нарастающей. Вы же не остановили это в самом начале, неужто не понимали, к чему это приведёт?

Павел Астахов о коронавирусе

– Как вы считаете, откуда идёт и к чему приведёт ситуация вокруг коронавируса?

– Вы от меня требуете оценки того, что весь мир не может пока понять... Моё личное мнение: применено биологическое оружие, к которому мы были не готовы. Для меня очевидно, что здесь без искусственного вмешательства не обошлось. И никто не может предложить спасительного рецепта от этой напасти, модели реагирования. Швеция предлагает одно, Израиль другое. А дальше-то приходит новый штамм и "обнуляет" эти модели.

У нас же какой-то такой "микст" в этом смысле. Есть некие "политические периоды", в которые лучше сильно не ограничивать людей. Выступает мэр и говорит: ну, это сезонное заболевание. А потом вводится локдаун.

Я всё время наблюдаю в этой ситуации некую недосказанность, лукавство. Здесь надо либо совсем уже жёсткие меры принимать и быстро с этим справиться, либо, как это часто получается, положиться на наш собственный русский путь, всегда особенный.

В конце концов, ещё генерал-фельдмаршал Миних говорил, что Россией управлять бесполезно.

Потому что Россией управляет Бог.