Очередь за русскими детьми: Цена вопроса – 2 миллиарда евро
Заместитель председателя Госдумы Пётр Толстой на пресс-конференции в ТАСС рассказал о серьёзном сопротивлении в коридорах власти, с которым столкнулись авторы законопроекта о запрете услуг суррогатного материнства для иностранцев. А москвичка Юлия Мельникова раскрыла неприглядные подробности работы этого рынка – такие, о которых сами "продавцы услуг" предпочитают помалкивать.
В силу различных медицинских обстоятельств Юлия Мельникова сама родить, увы, не может. Поэтому в 2014 году она обратилась в одно из агентств, занимающихся суррогатным материнством. По словам женщины, она передала одной из московских клиник биоматериал. Оплатила услуги компании.
Детоубийцы на доверии
Дальше, по словам Юлии, начались странности. Договор с ней почему-то заключила строительная фирма, а всё дальнейшее общение с представителями компании происходило посредством СМС. В итоге, как сообщили женщине, ни одной из потенциальных суррогатных мам не удалось забеременеть, хотя она считает, что ей в течение четырёх лет морочили голову.
Во-первых, число якобы подсаженных суррогатным матерям эмбрионов превышало количество биоматериала, переданного клинике. Что в реальности, как мы понимаем, невозможно. Во-вторых, с беременностью тоже получилась какая-то странная история.
Одна моя сурмама проговорилась на допросе, что у неё наступила беременность, хотя мне говорили, что никакой беременности не наступило. Я считаю, что там был аборт и, возможно, как раз для целей фетальной терапии. Все эти вопросы необходимо тщательно расследовать,
– рассказывает Юлия Мельникова.
Для тех, кто не в курсе: человеческий эмбрион – ходовой товар. Его стоимость на рынке – порядка 150 тысяч рублей. Клетки абортированных эмбрионов используют в производстве косметики, при изготовлении ряда вакцин, в ходе различных экспериментов. Использование стволовых клеток – целое направление, заслуживающее отдельного разговора. На эмбриональной клеточной линии даже тестировались некоторые пищевые добавки.
Иными словами, "материала" требуется много. Видимо, поэтому любые попытки ограничить аборты сталкиваются с нешуточным сопротивлением. И вот теперь – суррогатное материнство. Интереснейший факт: как правило, клиентам агентств по суррогатному материнству сообщают, что из десяти эмбрионов здоров только один. А "бракованные дети" по правилам подлежат утилизации. При этом у биологических родителей нет никакой возможности проверить данную информацию, ведь доступ к документам им не предоставляют, ссылаясь на анонимность программы.
Юлия Мельникова рассказала, что, подписывая ИДС (информированное добровольное согласие), биологические родители фактически соглашаются на вывоз своих биоматериалов за рубеж, в том числе в одну из лабораторий США.
Если резюмировать, получается следующее. Клиенты "суррогатных" агентств вынуждены буквально во всём верить их представителям на слово. Доподлинно они могут знать только число переданных "в работу" эмбрионов. Сколько из них "забраковано", сколько в действительности наступило беременностей, были аборты или нет? Наконец, сколько, на самом деле, рождено детей? Это они при всём желании проверить не смогут.
"Сейчас не надо этим заниматься"
В связи с вышеизложенным становится понятно, почему законопроект сталкивается с таким сопротивлением. По самым скромным прикидкам, в России занимается этим бизнесом порядка 300 компаний. Согласно оценкам одного из авторов законопроекта, заместителя председателя Госдумы Петра Толстого, их оборот достигает 2 млрд евро в год. Стоит ли удивляться, что документ, внесённый в парламент в декабре прошлого года, был принят в первом чтении только в мае 2022-го, а перед вторым чтением идут какие-то странные подковёрные игры?
Удивляет позиция целого ряда коллег, правового управления, когда они говорят: "Слушайте, а сейчас не надо этим заниматься". Поэтому для того, чтобы открыто это не писать, они прикладывают огромное количество юридических замечаний. По сути, вне микрофонов и вне публики они говорят об этом прямо. Минюст нам предлагает комплексно решить всю проблему суррогатного материнства, а не рассматривать отдельно вопрос, касающийся иностранцев. Это о чём говорит? Когда предлагают комплексно решить вопрос, это значит, что тот вопрос, который мы пытаемся этим законопроектом решить, не решится никогда,
– сказал Пётр Толстой.
По его словам, среди замечаний, полученных от органов исполнительной власти, безусловно, есть и полезные. Однако "целая группа" этих замечаний, считает депутат, направлена на то, чтобы затянуть процесс.
У этого бизнеса достаточно обширные лоббистские возможности. Не буду скрывать, что лоббисты вот такого способа торговли детьми находятся и в органах исполнительной власти, и в других очень высокопоставленных местах. Люди, по всей видимости, получают какой-то материальный профит от того, что Россия является фабрикой по продаже детей,
– подчеркнул парламентарий.
Мёртвый младенец в московской квартире
Пётр Толстой напомнил, как вообще парламентарии пришли к необходимости разработки данного законопроекта. По его словам, с началом локдауна и закрытием границ в столице были обнаружены целые "фермы", где проживали суррогатные матери и рождённые ими младенцы. Детей в силу сложившихся обстоятельств, видимо, просто не смогли вывезти за границу, к "заказчикам".
"Раскручивать" историю с торговлей детьми начали после того как в январе 2020 года в одной из квартир посёлка ВНИИССОК Одинцовского района Подмосковья полицейские обнаружили мёртвого ребёнка, который, как выяснилось, был рождён суррогатной матерью. Также в квартире были ещё четыре "суррогатных" младенца, няня и "сурмама". Ребёнок родился в одном из роддомов Санкт-Петербурга, и по договору его должны были передать биологическим родителям – паре из Филиппин. Однако он получил черепно-мозговую травму ещё при родах, а в подмосковной квартире заболел воспалением лёгких.
Было возбуждено уголовное дело, фигурантами которого стали сотрудники компании "Росюрконсалтинг", осуществлявшие правовое сопровождение сделок по суррогатному материнству, врачи и две женщины, выносившие детей на продажу. Собственно, тогда и стал понятен масштаб бизнеса. По данным ФСБ, в течение последних нескольких лет из нашей страны вывезли за рубеж порядка 45 тысяч детей, рождённых суррогатными матерями.
Оградить и защитить
Как уже говорилось выше, действующее законодательство и сложившаяся практика не позволяют отследить судьбу "суррогатных" младенцев. Меж тем, по информации Петра Толстого, часть из них может использоваться в качестве доноров органов, а часть отдаётся в гомосексуальные пары. Фактически с таким ребёнком могут сделать что угодно: не являясь гражданином ни одной страны, рождённый на шатких юридических условиях, он не имеет никаких прав. Именно эту серьёзнейшую лакуну и предложили устранить авторы законопроекта.
Меры, предусмотренные законопроектом, – чёткие, простые и понятные. Воспользоваться услугами суррогатной матери в России могут только граждане нашей страны (супружеские пары либо одинокие женщины). Суррогатная мама тоже должна иметь гражданство России. Им же автоматически наделяется и ребёнок, рождённый в таких обстоятельствах – это даёт ему полноценную государственную защиту.
Однако, по словам Петра Толстого, МИД, МВД и Минюст против наделения гражданством ребёнка, рождённого суррогатной матерью на территории России.
Что с того?
Обратите внимание: два важнейших законопроекта – о суррогатном материнстве и о полном запрете пропаганды половых извращений – сталкиваются с дичайшим сопротивлением. Причём с сопротивлением внутри системы власти. Это, на самом деле, очень плохая новость – она свидетельствует о том, как глубоко в структуру управления государством проникли те, которым интересы русских людей и наши ценности, мягко говоря, не близки.
Однако есть и хорошие новости. По словам зампреда Госдумы Анны Кузнецовой, законопроект полностью готов ко второму чтению. Отлежаться ему не дадут, потому что это вопрос национальной безопасности.
Пётр Толстой, в свою очередь, напомнил, что парламент – это высший орган законодательной власти в нашей стране.
Мы этот закон примем!
– резюмировал он.