Общество не готово к войне, в Питере будет, как под Курском: Откровения вагнеровца, вернувшегося с фронта

Чужие и свои

— На Московском вокзале в Санкт-Петербурге недавно на рельсы упал человек, ему отрезало руку. Службы вокзала растерялись, а вы стали единственным, кто смог спасти его. Если даже специальные службы в критических ситуациях теряются, значит общество не готово к этому, тем более к войне?

— Служба безопасности вокзала и полиция ничего не смогли сделать. Оказалось, что у них нет необходимой подготовки. Реаниматологи молодцы, но, пока бы они доехали, человек уже умер бы без первой помощи. А сколько в таких случаях погибли, не дождавшись реанимации. Мне до сих пор никто спасибо не сказал — ни руководство вокзала, ни руководство моей службы. Единственное, у нас при вокзале есть театр, его руководитель пришёл, пожал мне руку и предложил сыграть роль магната-капиталиста из пьесы Горького "Дачники". 

Вот так везде. "Крокус Сити Холл" — огромный торговый центр. Там должна быть хорошая служба безопасности, на вызов должна была оперативно приехать полиция. Но нет.

В Курской области не было никакой эвакуации. Многие пишут, что они выезжали из своего села сами, узнав не от властей, а от соседей о том, что война уже здесь. Бежали под обстрелом. А почему? Потому что начальник Генштаба сказал, что всё нормально, не парьтесь, пришла ДРГ 200 человек, её уже нейтрализовали. Люди в Курской области сидят и всё это смотрят по телевизору, мимо них уже украинцы едут, их зашло не 200, а 20 тысяч. И если здесь под Петербургом что-то подобное случится, все слышали о Финляндии в НАТО – всё будет так же.

Добровольцы, уезжающие в Курскую область, на Московском вокзале. Фото предоставлено Царьграду

— Значит, у нас каждый сам за себя?

— Я вышел на работу на Московский вокзал в Службу помощи маломобильным, меня товарищи расспрашивают, волнуются – им хочется знать, что там происходит. Есть пласт людей, которые с этим сталкиваются, а есть и те, кто не видит и не слышит, потому что не хочет знать. Как бы это ни звучало, 90 процентов из воюющих на фронте — беднота и нищеброды. Я сам нищеброд. У меня друзья все нищеброды. У кого нормальный уровень дохода, средний или выше, не особо отправляются воевать. Идёт расслоение общества. И это ещё аукнется потом, когда СВО закончится.

— В чём для вас главное отличие мирной жизни от военной?

— На войне всё понятно. Те, кто со мной в одном окопе, — это свои, с той стороны — чужие. Всё понятно. Не надо больше никаких объяснений. А здесь — уже больше трёх часов моего ребёнка держат полицейские. Они мне свои или чужие? Прихожу работать на стройку. Руководят стройкой кто? Армяне. И они предлагают такие деньги, за которые нормальный человек работать не будет, или обкладывают штрафами, чтобы платить меньше денег. Они мне кто — свои или чужие? Или вот государственный тендер. Надо построить детский садик. Тендер выигрывает тот, кто предложит минимальную стоимость. На выходе мы получаем самый дешёвый детский садик, где ручку дернул – и она отвалилась. А туда будут ходить наши дети. Кто это придумал — свой или чужой? И так везде. В любой сфере, куда ни воткнись, так.

— Чем занимаются большинство вагнеровцев на гражданке?

— Кто чем. Кто нашёл себе занятие, кто в поиске, кто-то бухает, кто-то колется, все по-разному. Я сам толком и не устроился, чтобы хватало денег на семью, хотя полтора года прошло. Есть программы реабилитации для заключённых, для ветеранов боевых действий, только они не работают. Мы приходим, а нас пинают.

Единственное, мне сейчас начислили пенсию 4 тысячи. Ветеранам боевых действий положен участок земли. Но получить его очень непросто. В каждом регионе свои правила. Кто-то такой же, как я, получает, а кто-то — нет. Украинцы приезжают — им сертификат на квартиру дают, а парни с фронта приходят — даже положенный им по закону участок земли получить не могут из-за бюрократии. 

Читайте в следующей статье: "Крепкие парни с боевым опытом и нарушенной психикой": Что будет, когда ветераны вернутся с полей СВО