Не одиночка. Кто стоял за спиной казанского убийцы?

После случившегося президент России Владимир Путин поручил ужесточить правила владения оружием, и депутаты в срочном порядке занялись подготовкой соответствующего закона. Со всех сторон звучат самые разные предложения – от ужесточения практики выдачи лицензий до ухода от анонимности в интернете.

Сегодня в России в обороте находится 6,5 млн единиц оружия. При этом официально на руках у граждан 3,7 млн стволов. Насколько просто сегодня получить оружие в России? Если судить по тому, как вооружался казанский убийца, особых препятствий к владению оружием нет.

Кто виноват и что делать – от этих вопросов не уйти

Ильназ Галявиев приобрёл ружьё всего за несколько дней до запланированной расправы. У продавца он никаких подозрений не вызвал, несмотря на количество купленных патронов. Выдавший ему заключение о вменяемости психиатр тоже не заметила никаких отклонений –  нормальный, мол, парень. Позднее появились сообщения, что у Галявиева болезнь мозга, якобы он с 2017 года состоит на учёте в поликлинике с диагнозом "энцефалопатия". И несмотря на это он всё-таки получил разрешение на покупку ружья.

Насколько легко сегодня обычному человеку получить оружие? Что для этого надо сделать и сколько времени занимает весь процесс?

Ответить на этот вопрос Олеся Лосева попросила Артёма Рожкова, исполнительного директора Федерации практической стрельбы России.

Артём Рожков: Я бы не сказал, что получить разрешение на оружие так уж сложно. Конечно, это вам не в магазин сходить мешок картошки купить. Человек проходит ознакомительное обучение, затем получает справки в нарко- и психдиспансере. Следующий шаг – через портал Госуслуг он должен подать заявление, получить лицензию на приобретение огнестрельного оружия, и только потом человек может его купить.

– Сейчас речь идёт об ужесточении каких-то условий выдачи лицензий на приобретение оружия. В какой части необходимо ужесточение?

Ответить на этот вопрос решил Николай Земцов, депутат Госдумы, также присутствовавший в студии Царьграда.

Николай Земцов: Это всем очевидная срочная мера, связанная с регламентом выдачи оружия. То, что 19-летний парень дарит сам себе на день рождения 150 картечных патронов, должно было вызвать у любого продавца естественный вопрос: а зачем тебе столько патронов? И для чего нужно гладкоствольное скорострельное автоматическое оружие?

– А он имеет право не продать? Да и даже если не продадут в этом магазине, парень пойдёт и купит в другом месте.

Н.З.: Нет, а если мы отрешимся от банальной схемы – бумажка есть, документ есть, покупай что хочешь? Если я ставлю себя на место продавца, то у меня должны возникнуть эти вопросы: зачем тебе, парень, всё это? Зачем такое количество картечи – ты на оленя охотиться собрался или на корову?

Конечно, мы сейчас ужесточим лицензионную часть. Я ещё в 2019 году вносил предложение, что приобретение травматического пистолета должно быть разрешено только с 21 года. А уж гладкоствол, скорострел или штурмовые винтовки и подавно. В 18 лет это никому не нужно.

И я не считаю аргументом слова, что в этом же возрасте юноши идут в армию, становятся воинами и им в руки дают автомат Калашникова. Но в этот момент они находятся совершенно в другой среде, за ними наблюдает вся рота и командиры, а тот же автомат хранится в оружейке.

Страшная трагедия, случившаяся в Казани, заставила нас задуматься: как вообще такое могло произойти? Этот и другие непростые вопросы в студии "Первого русского" ведущая Олеся Лосева обсудила с экспертами. Скриншот: Царьград.

После инцидента в Керчи у нас была встреча с Ассоциацией практической стрельбы, где шёл разговор о том, что если молодому человеку дают гладкоствольное скорострельное ружьё, за ним сначала надо было бы понаблюдать в среде профессионалов, которые научат его владеть оружием и правильно пользоваться. Перед тем как человек получит лицензию на оружие, за ним должны понаблюдать профессионалы в стрелковых клубах. И тогда многое станет понятным и очевидным.

Со стороны психолога – его ничего не насторожило, не взволновало, а ведь сейчас, когда стали изучать его социальные сети, обратили внимание на его странные склонности, на интерес к сатанизму.

Убивает человек, а не само оружие

– Да, сейчас появилось много вопросов. Вот, к примеру: от его дома до школы шесть минут пешком. И ведь он шёл туда не партизанскими тропами, а через детскую площадку. Прохожие, которые попадались ему на пути, не могли не видеть оружие у него в руках. И никто не позвонил в полицию, никто не попытался его остановить. То же самое и про соцсети. У него в Telegram-канале 4 подписчика. И он выкладывал там сообщения о том, что идёт "убивать биомусор", что он бог и обязательно совершит расправу. Но и на это никто внимания не обратил, никто не сигнализировал.

А ведь могли бы сообщить в правоохранительные органы, выполнить свой гражданский долг, попытавшись таким образом остановить убийство. Но ничего этого сделано не было. А в результате произошла эта жуткая трагедия. Артём, а вы разделяете точку зрения о необходимости ужесточения выдачи лицензий на оружие?

А.Р.: Я думаю, что скорее всего это надо сделать. Хотя это действительно целый комплекс проблем, которые надо решать совместно и не только законодательной властью и Росгвардией.

Оружие само по себе  убить не может. Оно может быть и предметом искусства. С оружием в руках мы защищаем Родину, свою жизнь. Главная проблема в людях. И, конечно, в формальном подходе к выдаче оружия, к обучению людей. Я помню ещё то время, когда для того, чтобы стать охотником, человеку надо было год обучаться у опытных людей. И только потом, получив их рекомендации, он мог обращаться за лицензией. Сейчас этого уже нет.

Но у нас в федерации, прежде чем человеку дадут в руки спортивное оружие, он проходит курс обучения у квалифицированного инструктора, который обязан следить за тем, что делает его ученик, какая у него мотивация, для чего ему нужно овладеть навыками стрельбы. И в любой момент инструктор имеет право отказать в дальнейшем обучении. Более того, инструктор обязан поставить в известность руководство федерации или сообщить напрямую в правоохранительные органы, если увидит, что у человека есть какие-то проблемы.

Равнодушие и формальный подход – это, на мой взгляд, стало главной проблемой трагедий, подобной той, что случилась в Казани.

– Я сама сталкивалась с формальным подходом, когда проходила медицинскую комиссию для замены водительского удостоверения. В наркодиспансере зашла на приём – на тебя врач выделяет всего 10 минут. Так же формально проверяют и психиатры. Везде конвейер – ты просто платишь деньги за прохождение медкомиссии, тебе ставят галочки – и всё, ты прошёл. Как за 10 минут определить, здоров человек или нет?

Ещё один момент. Конечно, можно говорить о том, что как-то не так у нас контролируется оборот оружия. Но я согласна и с тем, что основная проблема в самом человеке: если у него уже вызрела эта идея, этот жуткий план расправы, то он всё равно нашёл бы способ его осуществить, вне зависимости от того, продали ему оружие или нет, – он бы взялся за топор или нож. Психопат принёс в школу взрывное устройство. Что с этим можно было сделать? Конечно, есть вопросы и по поводу охраны самой школы.

Н.З.: Действительно, стреляет оружие не само по себе, спусковой крючок нажимает человек. И он был готов к этому. Но что его сделало готовым?  Я, наверно, скажу страшную вещь, но после керченской трагедии не было сомнений в том, что этот жуткий сценарий повторится. Собираясь к вам на эфир, я посмотрел молодёжный ролик о том, как двое парней приходят в школу и начинают всех расстреливать, а ученики пытаются сбежать.

– Почему такие ролики вообще ещё существуют?

Н.З.:  Потому что мы встроились за этим американским локомотивом вслед за всей Европой. И теперь у нас тоже привилась эта субкультура со всеми её страшными сценариями. Мы сейчас идём за ними, в русле их тенденций воспитания, а вернее, его отсутствия. А самое главное – это интернет, среда, потенциально опасная для подрастающего поколения. Но ребёнок в неё погружается, а она обязательно оставит след на его психике.

Сколько подобных чудовищ сейчас подрастает? Кто знает? Сколько молодых людей посмотрели ролик, о котором я рассказал? Сколько из них внутренне согласились с действием, позавидовав: вот какие красивые парни ходят с ружьями! Это всё в одном ряду с группами, в которых романтизируют суицид. Смерть имеет разные оттенки, а социальные инженеры и профессиональные психологи, которые стоят за сотнями подобных групп в Сети, делают смерть ещё и красивой. Наши враги тщательно над этим работают.

– Многие задаются вопросом, почему в охотничьем магазине продавалось подобное оружие? Разве оно предназначено для охоты?

А.Р.: Это заблуждение людей, которые к оружию никакого отношения не имеют. Hatsan ESCORT 12-го калибра – это обычное и самое дешёвое охотничье трёхзарядное ружьё. Другое дело, и с этим трудно не согласиться, продавца должно было насторожить, что молодой человек приходит покупать своё первое оружие и при этом берёт какое-то невероятное количество патронов.

Обычно охотники в течение сезона могут потратить от силы 4 таких патрона с картечью. Но даже если предположить, что парень хотел пристрелять своё новое оружие, то понадобилось бы ещё штук 10 патронов, но не пара сотен. И это, конечно, должно было вызвать определённые вопросы. То есть люди, работающие в оружейном магазине, должны быть не просто продавцами, а отчасти и психологами.

Без пересмотра концепции отечественного интернета нам не обойтись?

– Николай, вы сказали, что не считаете убийцу, устроившего расстрел в Казани, одиночкой. Вы считаете, что за ним кто-то стоит, что его могли использовать в каких-то целях?

Н.З.: Не надо исходить из того, что это частный случай. Я считаю, что это цепь событий, которые будут происходить всё чаще. Мы позволили социальным сетям воспитывать наше подрастающее поколение.

Когда мы обсуждаем ужесточение правил продажи оружия, то возникает вопрос: а если бы ружьё можно было купить только в 21 год, это сильно бы изменило ситуацию? Убийца не смог бы подойти к школе? А если мы посадим на входе в каждую школу бойцов Росгвардии, это точно поможет? У нас в каждом переулке висят камеры видеонаблюдения, мы сейчас можем каждый шаг этого убийцы отследить, пока он шёл в школу. Он даже привет успел передать. И кто обратил на это внимание?

Что происходит с нашим обществом? Если мы не станем рубить хвосты и не обратим внимание на соцсети, которые управляются нашими врагами, то наше общество полностью размоют. Поэтому нам надо либо создавать суверенный интернет, собственную защищённую среду по принципу китайской, либо вообще отключить все онлайн-платформы и попробовать жить без них.

Совершенствовать законодательство – это путь, которым мы обязательно пойдём сейчас. Этим займётся и профильный Комитет по безопасности и противодействию коррупции. На следующей неделе мы всё это обсудим. Но, повторюсь, если говорить о будущем, то нам не обойтись без пересмотра концепции отечественного интернета.