Война против всех с надеждой на мир

Политики нескольких стран поговорили о Ливии над головами самих ливийцев. Причём двух конкурирующих лидеров страны держали в разных помещениях, словно бойцовых петухов, пока их хозяева договариваются о правилах дальнейшей схватки. Обсудили, приняли резолюцию за всё хорошее против всего плохого и на том расстались, напряжённо сохраняя оптимистичное выражение лица.

Политики нескольких стран поговорили о Ливии над головами самих ливийцев. Фото: kremlin.ru

Основным результатом можно считать, пожалуй, лишь довольно прозрачный запрет Реджепу Тайипу Эрдогану на ввод в Ливию турецких войск. Во всяком случае, так можно трактовать слова канцлера ФРГ Ангелы Меркель, что все переговаривавшиеся стороны согласились соблюдать эмбарго на поставки оружия и обязались не оказывать воюющим сторонам никакой дальнейшей военной поддержки. По крайне мере, пока продолжается перемирие.

Но как долго оно будет продолжаться в условиях, когда не разрешён самый главный вопрос — о власти и победе, — пока не знает никто. Во всяком случае, стороны остались при своём, а значит, разрешение конфликта силовым путём всё равно стоит на повестке дня. Да и Эрдоган уехал из Берлина обиженный, не попрощавшись… 

Турция как фактор гражданской войны 

Сообщения из Ливии поступают противоречивые. Вроде бы соблюдается перемирие в войне Палаты представителей, которая по праву может считаться всенародно избранным в своё время парламентом, и от имени которой ведёт боевые действия Ливийская Национальная армия маршала Халифы Хафтара, и Правительства национального согласия (ПНС), на деле продолжающего оставаться вполне исламистским наследником полутеррористического Всеобщего национального конгресса (ВНК). Но в то же время войска первого стоят в полушаге от военной победы и захвата столицы страны Триполи. Зато за вторым стоят турки. Тоже в полушаге.

Правительство удерживает, по сути, только столицу и тотально зависит от вооружённой поддержки Анкары. А та себя в последнее время политическими реверансами не затрудняет: раз турки за тобой, то они за тебя и решать будут, и высказываться. Как два молодца из мультфильма «Вовка в тридевятом царстве»: «Вы что, и есть за меня будете? — Ага!».

Сообщения из Ливии поступают противоречивые. Правительство удерживает, по сути, только столицу и тотально зависит от вооружённой поддержки Анкары. Фото: x99 / Globallookpress     

Правительство национального согласия (ПНС) под руководством Файеза Мустафы ас-Сарраджа, надо напомнить, — совершенно жалкий конструкт ООН. Чьи эмиссары в попытках устроить мир в Ливии, выгодный Западу, попросту сколотили это самое «согласие», собрав 150 невесть откуда взявшихся представителей неведомо кого. Конструкту был отведён на существование год, но после того как добившийся включения основных своих требований в текст мирного соглашения ВНК передал ему свою власть и самораспустился, все предпочли о сроке этом забыть. Вот так и стало ПНС «международно признанным правительством», оставшись на деле тем же, чем был ВНС — представительством исламистских радикалов, близких, а то и тождественных  террористической организации «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой в Российской Федерации запрещена).

Так что конфликт в Ливии, если не вдаваться в детали, сегодня идёт между исламистами в лице ПНС и относительно гражданским обществом в лице Палаты представителей и ЛНА.

Турция выступает на стороне и в защиту первых. Характерно в этом смысле уже то, что турки уже переправили в Ливию воевать на стороне ПНС то ли две, то ли три тысячи «умеренных» исламистов из Сирии. Где те воевали против законного правительства страны под личиной «Сирийской свободной армии» (ССА). В общем, это такие турецкие прокси. 

Препозиция и позиция 

Вот эти две силы и пытались на днях усадить за стол переговоров в Москве. Чтобы они могли подписать соглашение хотя бы о перемирии — как первый шаг к миру и какому-нибудь обоюдно признаваемому политическому устройству. Причём сделано это должно было быть на уровне главы ПНС Файеза Сарраджа и командующего ЛНА Халифы Хафтара.

Похоже, что режим прекращения огня в Триполи потерпел неудачу. Фото: p67  / Globallookpress    

Однако лучшим надеждам не было суждено сбыться. Саррадж и председатель государственного совета Ливии Халед Мишри свои подписи под соглашением поставили. А маршал Хафтар, который с Сарраджем даже в одном помещении находиться отказался, документ не подписал и покинул Россию. Вежливо указав, что ему нужно двое суток для обсуждения соглашения с лидерами племён, которые поддерживают ЛНА (да, те самые, консолидировавшиеся на одной из сторон самостоятельные боевые единицы). А тот самый председатель тобрукского парламента добавил благости, заявив, что Ливийская национальная армия согласилась на перемирие «из уважения к просьбе президента России Владимира Путина».

И, в общем, прав был. Перемирие в условиях, когда под контролем Хафтара уже 95% территории страны, выгодно, безусловно, правительству в Триполи, чтобы оправиться от ударов, укрепить оборону и подвезти на позиции побольше сирийских милитантов Турции. Хафтару же, напротив, чудовищно невыгодно, и прекращение огня с его стороны было действительно только выражением уважения к русскому президенту.

Вот после этого дипломатического афронта и наступило то ли возобновление боевых действий, то ли продолжение перемирия.

Как всё это понимать? 

Ответить на этой вопрос Царьград попросил одного из выдающихся российских знатоков Ближнего Востока, ведущего научного сотрудника Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, доктора исторических наук Бориса Долгова.

Царьград: Обоюдный визит Хафтара и Сарраджа в Москву вызвал немало надежд на хотя бы предварительное урегулирование ситуации, хотя бы в отношении заключения некоего перемирия. Однако Хафтар ни на что не согласился и уехал, так ничего и не подписав. Перед этим много говорили о том, что возросшее обаяние России на Ближнем Востоке накрывает и Ливию и ждали дипломатического успеха Москвы в деле достижения мира. А получился дипломатический афронт. Или всё же нет?

Хафтар сильнее, под его командованием армия или, так скажем, почти армия. Фото: Amru Salahuddien, via www.imago- / Globallookpress

Борис Долгов: Наверняка была договорённость между российскими представителями и Хафтаром, что должно быть соглашение. Потому что соглашение о прекращении боевых действий в интересах Файеза Сарраджа, и это всем понятно. Хафтар сильнее, под его командованием армия или, так скажем, почти армия. А у Сарраджа — отдельные группировки, которые его поддерживают, в виде каких-то партизанских отрядов. По заявлениям сторонников Хафтара, его армии оставалось буквально два шага, чтобы войти в Триполи и свергнуть Сарраджа, разгромить эти группировки. И поэтому соглашение о перемирии в интересах Сарраджа.

И поэтому встречу продавили с определёнными условиями, на которые должен был пойти Саррадж, со стороны Хафтара поставленными. И эти условия достаточно жёсткие. В частности, армия Хафтара должна была войти в Триполи, должно было создаваться новое правительство, подлинного, как Хафтар говорил, национального единства. Это правительство должно быть утверждено парламентом, тем, который поддерживает Халифу Хафтара.

Но на эти условия Саррадж не пошёл, либо они не были изначально чётко оговорены. 

Интересы Турции и уступчивость России 

Ц.: И Хафтар уехал, соответственно. И получается, что Москва ему не помогла, если считать, что он приехал не просто так, а на что-то рассчитывая?

Б.Д.: Здесь всё-таки значительную роль играет Турция. Ведь и само приглашение ливийцев произошло после встречи Путина с Эрдоганом. И после открытия «Турецкого потока», кстати. А Турция стоит на стороне Правительства национального согласия, то есть Файеза Сарраджа, поддерживая происламистские группировки. Это интересы Турции — военные, экономические и политические.

Экономические — понятно: ливийский шельф, нефтяные разработки. Турция заключила договор с Файезом Сарраджем и будет там разрабатывать нефть. Политические, политико-идеологические, я бы сказал, — это то, что часть ливийских исламистских группировок, поддерживающих ПНС, это «Братья-мусульмане», которые идеологически близки нынешнему турецкому руководству. И военные интересы тоже представлены: ведь турецкие военные базы есть в Катаре, в Сирии, Анкара в Африке пытается создавать военные базы. Вот и в Ливии тот же интерес.

Само приглашение ливийцев произошло после встречи Путина с Эрдоганом. И после открытия «Турецкого потока». Фото: Xu Suhui  / Globallookpress     

И здесь, на мой взгляд, если говорить откровенно, Россия пошла на уступки Турции. Возможно, впрочем, что это и в интересах России.

Ц.: Почему? Потому для нас, для России, Турция важнее, чем любая из сражающихся в Ливии сторон? Потому не выступили ни за Хафтара, который побеждает, ни за Сарраджа, которого надо спасать, а просто уступили Турции, ибо она важнее их обоих?

Б.Д.: Да, просто отношения с Турцией представляются России важнее, чем эта вот поддержка Хафтара. Потому я и говорю о том, что это, в общем-то, правильно.Собственно, приход к власти в Ливии Хафтара в интересах России. Но тогда это будет означать противостояние с Турцией, сильные разногласия с Турцией. А у нас с ней много взаимовыгодных интересов. Это, собственно, все эти экономические соглашения. Тот же «Турецкий поток» выгоден нашему крупному нефтяному бизнесу.

Эрдоган очень амбициозный лидер, талантливый, надо сказать, я отдаю должное его дипломатическому таланту. Он играет виртуозно, я бы сказал, на противоречиях между США и Россией. И продавливает везде и всюду свои интересы. В случае жёсткого ему противостояния он отступает. Но потом опять продавливает.

И вот сейчас, очевидно, он хочет воссоздать Турцию как великую державу. Даже за счёт игнорирования интересов своих партнёров. Ведь он не признал воссоединение Крыма с Россией. Он с Украиной заключил договор о создании совместных производств по изготовлению современного оружия. Он поддерживает в Сирии исламистские группировки. Вот и в Ливии он поддерживает тоже те группировки, которые можно назвать исламистскими. 

Интересы России 

Ц.: Может быть, сыграла роль не простая история самого Хафтара, который прожил у американцев два десятилетия? Может ли быть исключён вариант, что Россия помогла бы Хафтару победить ценой своих хороших отношений с Турцией, а тот потом привёл в Ливию американцев?

Б.Д.: Возможно. Да, он там 20 лет прожил. И наверняка имел контакты с разведслужбами, это совершенно ясно.

Но и в отношениях с Турцией российской стороне важно быть очень бдительной и осторожной. Ведь руководство Эрдогана — это умеренные, но тоже исламисты. И ещё в политике Анкары присутствует тенденция восстановления, возрождения неоосманизма, продвижения интересов Турции во все регионы, которые когда-то входили в состав Османской империи. Этим объясняются попытки Турции — притом успешные попытки! — продвигать своё влияние и в Татарстане, и в Башкортостане. Я бывал в Казани не один раз. Там вот эта идея тюркского мира во главе с Турцией витает в воздухе. Этот момент надо учитывать, чего, мне кажется, не делается со стороны России. Не только я об этом говорю. Наши туркологи об этом говорят. И поэтому нужно, так скажем, очень взвешенно подходить к отношениям с Турцией.

Ц.: Сам собой возникает вопрос: а что, собственно, значит Ливия для России? Какие там у нас есть перспективы? Есть ли у нас там какие-то такие интересы, чтобы был смысл ради чего-то бороться, кого-то защищать или кому-то помогать?

Подавление террористических группировок в Ливии — это в интересах России. Фото: Paul Zinken / Globallookpress     

Б.Д.: Два интереса сразу более-менее видимы. Первый — экономические перспективы. Ливия — это же нефтедобывающая страна, одна из самых богатых. Значит, для России здесь, безусловно, могут быть интересны нефтяные перспективы. Сотрудничество с ливийскими нефтяными компаниями, продвижение интересов наших нефтяных компаний на ливийский рынок, как было раньше. Кроме того, могут быть интересы военно-промышленного комплекса, по образцу того сотрудничества, которое раньше осуществлялось с Каддафи. С ливийским новым правительством, если оно будет создано, тоже это возможно.

И второй интерес — это всё-таки борьба с террористическими группировками, поскольку подавление этих группировок в Ливии — это в интересах России. Ливия дальше от России, чем Сирия. Но тем не менее исламистские радикальные группировки, которые существуют в Ливии, — это потенциальная угроза и для России. Поэтому для России важно их подавление. Чем, кстати, занимается Халифа Хафтар.

Надежда на примирение есть

Ц.: А может ли вообще закончиться война в Ливии? По сути, там ведь не некая понятная гражданская война северян против южан, красных против белых и тому подобное. Война ведь межплеменная. Можно ли представить себе окончание войны между племенами, даже если удастся достигнуть примирения между Хафтаром и Сарраджем?

Б.Д.: Да, действительно, противостояние в Ливии шире, чем противостояние между только Файезом Сарраджем, главой правительства национального согласия, и временным правительством и парламентом в Тобруке, поддерживаемом Халифой Хафтаром. Действительно, есть в Ливии и другие силы. Но нужно уточнить: здесь не только межплеменное противостояние, но и, так скажем, противостояние политическое. Поэтому я бы сказал, что да, воюют кланово-племенные группировки, но такие, которые имеют свою идеологию.

Например, движение каддафистов, то есть тех сторонников Каддафи, которые до сих пор провозглашают идею возрождения Джамахирии. Кстати, их сторонники есть в Москве. Я бывал даже на паре их собраний.

Есть межкланово-племенные группировки, которые контролируют часть территории Ливии, имеют свои вооружённые формирования, осуществляют свою власть на этой территории. Есть различные исламистские группировки, которые поддерживают Сарраджа. Хафтар часть из них называет террористическими. Правомерно, кстати.

Есть внеплеменные группировки, которые борются за контроль над территорией. Например, Военный совет революционеров Мисураты, Союз Мисураты. Там целая автономная область, контролируемая этой группировкой. В данный момент она поддерживает Файеза Сарраджа, но это достаточно автономная группировка. Есть группировка «Щит Ливии».

Противостояние в Ливии шире, чем противостояние между только Файезом Сарраджем, главой правительства национального согласия, и временным правительством и парламентом в Тобруке, поддерживаемом Халифой Хафтаром. Фото: Rosen Ivanov Iliev / Shutterstock.com   

В общем, самые различные силы. Многие из них сейчас поддерживают Сарраджа и составляют его военную силу, которая борется против Хафтара. Но это может и измениться.

И поэтому действительно возможное соглашение между Файезом Сарраджем и Халифой Хафтаром сразу же не приведёт к прекращению противостояния между другими группировками, но это будет важный шаг. Надежда, хоть и достаточно слабая, на примирение в стране. И для этого любые, даже не приведшие к немедленному результату дипломатические усилия полезны.