Киновед Ирина Павлова: «Государственный запрос в искусстве для меня – загадка»

Царьград уже неоднократно поднимал парадоксальную тему отсутствия внимания к Русской весне со стороны российских деятелей кинематографа и театра. Об этой проблеме нам рассказывал режиссер, продюсер и педагог Эдуард Бояков, драматург Юрий Юрченко и режиссер Магдалена Курапина. Сегодня разговор об отражении драматической судьбы Донбасса в российском кинематографе в интервью Царьграду продолжает российский киновед, художественный руководитель Российских программ Московского международного кинофестиваля Ирина Павлова.

Царьград: Гражданская война на Украине идёт уже четыре года, но до сих пор нет ни одного полнометражного художественного фильма или полноценной театральной постановки на эту тему. Складывается впечатление, что в России тема Донбасса табуирована – так ли это?

Ирина Павлова: Я – не министр культуры РФ и не начальник кинодепартамента, и потому не могу достоверно ответить на вопрос о том, в самом ли деле тема Донбасса в российском кино табуирована. Могу сказать только, что знаю как минимум человек 10 сценаристов и режиссеров топ-уровня, которые за эту тему взялись бы с охотой, отложив все остальные дела, будь у них такая возможность. А возможность – это заказ, это финансирование, это поддержка в прокате. В противном случает кино не на что снимать и негде показывать.

По всей вероятности, таких возможностей ни государство, ни частные инвесторы не предоставляют.

В Донбассе сегодня. Фото: www.globallookpress.com

Ц.: Вопрос даже не о войне. Гражданский конфликт развалил Украину на куски, разрушены города и поселки, убиты или искалечены десятки тысяч людей, миллионы беженцев, разорванные семьи – непаханое поле для творческого осмысления и… молчание? В чем причина: нет госзаказа или соизволения свыше, творцам не интересно или они боятся связываться с этой темой?

И.П.: Это не вопрос о том – чего боятся. Это вопрос чисто финансовый. Бояться можно написать роман или повесть на эту тему, поскольку литература не требует тех финансовых затрат, каких требует кинопроизводство. Почему не пишут – сказать не могу. Вот, возможно, Захар Прилепин напишет – ему, думаю, есть, о чем рассказать.

Ц.: Вам не кажется, что художественное пространство заужено, ограничено в сравнении с реальной жизнью, потому что из него исключены многие конфликты и характеры? Например, человек труда, созидатель, а не потребитель. Да и современное искусство предлагает узкий ассортимент маргинальных ценностей, перечеркивая или замалчивая традиционные. Это такая политика?

И.П.: Мы сегодня существуем в художественном мире, который формировался запросом последней четверти века. Это был, прежде всего, запрос фестивальный – при отсутствии запроса государственного. Фестивали мировые имеют собственные представления о том, какой фильм из России они хотят видеть. Это, как правило, кино о том, как ужасна жизнь в России, как отвратительна современная (да и историческая) российская реальность, как невозможно в ней оставаться человеком.

Фильму иной тематической направленности на международный кинофестиваль пробиться сегодня невозможно. А в нынешнем киномире значимой для художника, как правило, является одна из двух позиций: либо это коммерческий блокбастер, рассчитанный на успех в прокате, либо это жёсткий артхаус, рассчитанный на фестивальный успех. Большинство современных авторов под этот запрос подстроились и успешно в нем существуют. Кино камерное, повествующее о той самой обыденной жизни человека, о его драмах и проблемах – отнюдь не глобального свойства, – каким был славен советский кинематограф, сегодня не востребовано ни фестивалями, ни прокатом, ни телевидением.

И тут мы снова упираемся в проблему финансирования: кто заказчик? Мы можем сколько угодно бить в колокола по поводу отсутствия кинематографа, ориентированного на классические человеческие ценности, но до тех пор, пока общественный запрос на такого рода кинематограф не обретет реальных черт – то есть готовности зрителя нести деньги в кассу кинотеатра или готовности фестивалей продвигать подобный культурный тренд, - наш голос останется гласом вопиющего в пустыне. Или вновь это должно стать государственным запросом, коль скоро у нас именно государство и телеканалы - единственный источник финансирования кинематографа. Я понимаю, что все мои рассуждения выглядят грубо, а то и просто меркантильно, но, повторюсь, кинопроизводство – это фабрика, требующая значительных затрат, в противном случае это будет хоум-видео, снятое на телефон и размещенное в ютубе. Этого добра там навалом. Нет денег, нет прокатчика – как и что снимать, где показывать?

Ц.: Какая целесообразность доминирует сегодня в формировании государственного заказа к кинопродукции - эстетическая? идеологическая? Или есть иные мотивы?

И.П.: Государственный запрос для меня на сегодня – загадка. Я понимаю, когда отдельные кинокомпании производят при государственной поддержке коммерчески успешные фильмы на тему «как мы умели побеждать» - в спорте, в частности. Но задаю себе вопрос: вот, условно говоря, компания ТриТэ производит кино о спортивных победах, приносящие создателям незаурядный зрительский успех. Что будет, когда киносюжетами исчерпаются все реальные наши исторические победы в спорте? Ибо этот тренд «как мы побеждали» можно реализовывать на материале достаточно ограниченном: Великая Отечественная война, спорт, космос, отечественная история.

Блокбастеры из отечественной истории все как один настолько антиисторичны – и «Викинг», и «Коловрат», и «Золотая орда», – что даже малообразованный массовый зритель не готов принять эти произведения как исторические, а для фантастических они просто недостаточно увлекательны. Почему государство, со всей его профессиональной экспертизой, с маниакальным упорством продолжает финансировать этот псевдоисторический бред – вопрос не ко мне. Почему хваленое военно-историческое общество, которое собирает дань со всех производимых в стране фильмов (без его экспертной визы не получить прокатного удостоверения) собирает в качестве экспертов непонятно кого – не специалистов-историков, не драматургов, редакторов и продюсеров, а чуть ли не сантехников – тоже загадка.

Ц.: Почему, постоянно говоря о рынке, раз за разом предлагаются провальные с коммерческой точки зрения проекты? Кто и зачем заказывает эту музыку?

И.П.: Эту музыку заказывают люди, не слишком хорошо разбирающиеся как в искусстве, так и в экономике и зрительском спросе, а потому неспособные здраво оценить потенциал конечного продукта. Какими мотивами экспертиза Минкульта и экспертиза Фонда кино руководствуется, принимая решения о финансировании проектов – не мне судить. Мне об этих мотивах не докладывают.

Кадр из фильма Федора Бондарчука «9 рота». Фото: ТАСС 

Почему продюсерские компании с упорством одержимых предлагают проекты, изначально рассчитанные на коммерческий результат, режиссерам жёсткого артхауса, всю предыдущую жизнь снимавшим кино заведомо и принципиально антизрительское – для меня тоже загадка. Когда я смотрю, допустим, фильм «Селфи» Николая Хомерики, я сразу вижу, что «конь и трепетная лань» потянули фильм в разные стороны и попросту «разорвали» его: получился не блокбастер, не артхаус, а фильм-кадавр. Итог – провал в прокате. Пресловутую «Матильду» от провала на внутреннем и международном рынке спасла госпожа Поклонская и затеянный ею скандал. Я на месте продюсерской компании «Рок» выплатила бы ей проценты за успешный пиар: без этого скандала весьма недешёвую картину, вне всяких сомнений, ждала финансовая катастрофа.

Ц: В одном недавнем интервью советник министра культуры России Андрей Сорокин заявил, что современное культурное сообщество ещё не готово говорить что-то значимое о современных военных конфликтах – начиная от Афганистана и Чечни, заканчивая Донбассом и Сирией. Почему? Не готово онтологически или это проблема культурного сообщества?

И.П.: Я считаю, что это проблема, существующая исключительно в голове господина Сорокина и иных чиновников Министерства культуры. Наше культурное сообщество смотрело себе и фильм «Война» Алексея Балабанова, и фильм «Кавказский пленник» Сергея Бодрова-старшего. Наше общество, затаив дыхание, смотрело российско-американский фильм Кэтрин Бигелоу «К-19» и «9 роту» Фёдора Бондарчука. Что с обществом сегодня не так по мнению господина Сорокина?

Ирина Павлова – российский киновед, кинокритик, сценарист, художественный руководитель Российских программ Московского международного кинофестиваля.
Кандидат искусствоведения.
Член ФИПРЕССИ – Международной ассоциации кинопрессы с 1995 года. Член Правления и экспертного совета Гильдии киноведов и кинокритиков Союза кинематографистов РФ с 2000 года. С 1996 года - арт-директор Всероссийского кинофестиваля «Виват кино России!». С 2003 года – художественный руководитель Российских программ Московского международного кинофестиваля.
Автор нескольких книг по истории кино. По сценариям Павловой был поставлен ряд фильмов:
2010 – Катино счастье (идея и сюжет)
2011 – Семейный детектив: Панагия (1-я серия), Федеральный судья (5-я серия)
2013 – Возраст любви
2014 – Отпуск летом
2015 – По секрету всему свету
2017 – Это была всего лишь шутка
2017 – Верю, люблю, надеюсь (Беларусь)
2017 – Это было у моря (Беларусь)
2017 – Провинциалка | Провінціалка (Беларусь, Украина)
2017 – Расплата
2018 – Когда солнце взойдёт
2018 – Блестящая карьера | Блискуча кар'єра (Беларусь, Украина).