Директива Дугина: Антропологическая проблема в эсхатологии
Понять природу современных процессов в обществе невозможно без понимания природы человека. Как не стать на путь погибели, как научиться разделять агнцев и козлищ и что такое дуализм человечества – этому посвящена первая часть исследования русского философа Александра Дугина.
Вопрос о человеке
В наше время всё очевиднее, что под вопросом стоит сам человек, само его существование. Вместе с тем становится яснее, что мы живём в переломный, предельно критический момент истории, не исключено (и даже очень похоже), что в последние времена.
Эпидемии и войны косят миллионы человеческих жизней. В ходе СВО мир поставлен на грань ядерной войны, которая, начавшись, может положить конец существованию человечества.
Вместе с тем в философии и науке всё четче проступают горизонты постчеловеческого будущего. Теория сингулярности, передача инициативы искусственному интеллекту, успехи генной инженерии, совершенствование робототехники, попытки сращивания людей и машин (создание киборгов) – всё это ставит под вопрос само существование человека, предлагая перевернуть эту страницу истории и решительно вступить в эру постгуманизма, трансгуманизма.
В такой ситуации чрезвычайно важно заново, со всей серьёзностью обратиться к антропологической проблематике. Если человек стоит на грани исчезновения, уничтожения, фундаментальной и необратимой мутации, то что же он всё-таки такое? Чем он был? Какова его сущность и его миссия? Подойдя к пределу, человек может лучше рассмотреть свои собственные формы, а значит, познать свою сущность, свой эйдос.
Такой обзор может быть сделан множеством разных способов. Здесь всё зависит от исходной точки зрения. Каждая научная или идеологическая парадигма будет исходить из своих структур. В данной работе мы ставим перед собой задачу осмыслить человека прежде всего в контексте христианской эсхатологии. Но чтобы выяснить, как христианское учение представляет человека, его природу и его судьбу в последние времена, необходимо предварительно осуществить экскурс в более общую проблематику – религиозной антропологии в целом.
Дуализм человечества на Страшном Суде
Конец света в христианской традиции (а также в других версиях монотеизма) описывается довольно подробно. Кульминацией всей мировой истории станет момент Страшного Суда. И здесь мы сталкиваемся с главной чертой эсхатологической антропологии – с дуализмом, финальным разделением человечества на две группы, представленные образами агнцев (скот, стадо – πρόβατον) и козлищ (ἔριφος). Агнцы – избранные, получающие добрый ответ на Страшном Суде. Козлища – проклятые, обречённые на вечную гибель. Агнцы идут направо, в спасение, козлища – налево, в проклятие.
В Евангелии от Матфея это разделение описано таким образом:
|
31. Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей и соберутся пред Ним все народы; 32. и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; 33. и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. 34. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира; 35. ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; 36. был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Евангелие от Матфея Гл. 25: 31-36. |
31. ὅταν δὲ ἔλθη̨ ὁ υἱòς του̃ ἀνθρώπου ἐν τη̨̃ δόξη̨ αὐτου̃ καὶ πάντες οἱ ἄγγελοι μετ' αὐτου̃ τότε καθίσει ἐπὶ θρόνου δόξης αὐτου̃ 32. καὶ συναχθήσονται ἔμπροσθεν αὐτου̃ πάντα τὰ ἔθνη καὶ ἀφορίσει αὐτοὺς ἀπ' ἀλλήλων ὥσπερ ὁ ποιμὴν ἀφορίζει τὰ πρόβατα ἀπò τω̃ν ἐρίφων 33. καὶ στήσει τὰ μὲν πρόβατα ἐκ δεξιω̃ν αὐτου̃ τὰ δὲ ἐρίφια ἐξ εὐωνύμων 34. τότε ἐρει̃ ὁ βασιλεὺς τοι̃ς ἐκ δεξιω̃ν αὐτου̃ δευ̃τε οἱ εὐλογημένοι του̃ πατρός μου κληρονομήσατε τὴν ἡτοιμασμένην ὑμι̃ν βασιλείαν ἀπò καταβολη̃ς κόσμου 35. ἐπείνασα γὰρ καὶ ἐδώκατέ μοι φαγει̃ν ἐδίψησα καὶ ἐποτίσατέ με ξένος ἤμην καὶ συνηγάγετέ με 36. γυμνòς καὶ περιεβάλετέ με ἠσθένησα καὶ ἐπεσκέψασθέ με ἐν φυλακη̨̃ ἤμην καὶ ἤλθατε πρός με. |
Эта формулировка позволяет предположить, что разделение происходит между народами (πάντα τὰ ἔθνη), но предание трактует его как разделение между людьми по более глубокому – онтологическому – принципу. Овцы – это те, чья природа оказывается благой. Козлы – и здесь явная отсылка к древнееврейскому обряду изгнания козла отпущения – те, кто решительно перешёл на сторону зла.
Эсхатология, таким образом, видит финал человеческой истории не как единство, не ex pluribus unum (из многого единое – лат.), но именно как разделение, раздвоение, фундаментальную развилку.
Человечество на Страшном Суде раздваивается – причём окончательно и необратимо. Результатом его бытия во времени оказывается распределение по двум множествам, которые именно в таком разделённом состоянии и входят в вечность. Это уже не этап, не промежуточное положение, а именно необратимый конец. Концом человека является абсолютное и не подлежащее пересмотру решение Бога на Страшном Суде.
Таким образом, эсхатология строго констатирует, что точкой омега для человечества станет его раздвоение, деление на овец и козлов. На проклятых – как козлов отпущения – будут символически помещены все грехи человечества, и в этом качестве они будут отделены от остальных, чьи грехи будут, напротив, прощены божественной Милостью.
Особое единство Церкви
Итак, конец человека станет его раздвоением. Библейская традиция начинает историю человечества с Адама и рая. Человек был сотворён единым, а его раздвоение на мужчину и женщину (творение Евы) и стало прелюдией к грехопадению и дальнейшему дроблению. Конечным результатом всего исторического процесса будет Страшный Суд. Можно сказать, что общий вектор истории движется от единства к двойственности.
При этом христианское учение строится на том, что на последних стадиях священной истории процесс грехопадения был преодолён добровольной жертвой Сына Божьего, Христа, который восстановил – но уже на ином онтологическом уровне – изначальное единство, соединив рассеянных людей в новую цельность – в Церковь Христову. Единство Церкви восстанавливает единство Адама и преобразует ту часть человечества, которая на Страшном Суде будет причислена к овцам, к стаду Христову.
Но такое единство не является механическим. Оно не результат сложения всех подряд. В единство и целостность (соборность) Церкви, что подчёркивается в Символе Веры ("Верую… во единую святую соборную и апостольскую Церковь") включаются лишь спасённые. Об этом и говорится в евангельской притче о званных на брачный пир – "Много званных, но мало избранных" (Евангелие от Матфея. Гл. 22:14).
В конце концов, единство Церкви состоит из общности именно избранных – святых, спасённых, принявших Христа и оставшихся верными этому выбору до последнего дыхания. Грешники же Царства Божия не наследуют, они извергаются из него. У них нет доли в "будущем веке". Их удел – полная гибель, исчезновение в бездне. Поэтому единство Церкви не включает в себя тех, кто по собственной воле от него отрёкся.
Козёл отпущения
Следует внимательнее присмотреться к евангельскому образу разделения на овец и козлов. Очевидно, что здесь имеется явная отсылка к обряду ветхозаветного жертвоприношения, в ходе которого от жертвенных животных (овец и быков) отделяли одно, которое и становилось "козлом отпущения" (по-еврейски "азазель" – עֲזָאזֵֽל; выражение לַעֲזָאזֵֽל – дословно "для полного удаления"). В Септуагинте это выражение было переведено как ἀποπομπαῖος τράγος, на латыни - caper emissarius.
В книге Левит даётся такое описание жертвоприношения Аарона:
|
21. и возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню: 22. и понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню. Евангелие от Матфея. Гл. 22:14.
|
21. καὶ ἐπιθήσει ααρων τὰς χεῖρας αὐτοῦ ἐπὶ τὴν κεφαλὴν τοῦ χιμάρου τοῦ ζῶντος καὶ ἐξαγορεύσει ἐπ' αὐτοῦ πάσας τὰς ἀνομίας τῶν υἱῶν ισραηλ καὶ πάσας τὰς ἀδικίας αὐτῶν καὶ πάσας τὰς ἁμαρτίας αὐτῶν καὶ ἐπιθήσει αὐτὰς ἐπὶ τὴν κεφαλὴν τοῦ χιμάρου τοῦ ζῶντος καὶ ἐξαποστελεῖ ἐν χειρὶ ἀνθρώπου ἑτοίμου εἰς τὴν ἔρημον 22. καὶ λήμψεται ὁ χίμαρος ἐφ' ἑαυτῷ τὰς ἀδικίας αὐτῶν εἰς γῆν ἄβατον καὶ ἐξαποστελεῖ τὸν χίμαρον εἰς τὴν ἔρημον |
וְסָמַךְ אַהֲרֹן אֶת־שְׁתֵּי [יָדֹו כ] (יָדָיו ק) עַל רֹאשׁ הַשָּׂעִיר הַחַי וְהִתְוַדָּה עָלָיו אֶת־כָּל־עֲוֹנֹת בְּנֵי יִשְׂרָאֵל וְאֶת־כָּל־פִּשְׁעֵיהֶם לְכָל־חַטֹּאתָם וְנָתַן אֹתָם עַל־רֹאשׁ הַשָּׂעִיר וְשִׁלַּח בְּיַד־אִישׁ עִתִּי הַמִּדְבָּרָה׃ וְנָשָׂא הַשָּׂעִיר עָלָיו אֶת־כָּל־עֲוֹנֹתָם אֶל־אֶרֶץ גְּזֵרָה וְשִׁלַּח אֶת־הַשָּׂעִיר בַּמִּדְבָּר׃ |
В других случаях "козла отпущения" сбрасывали со скалы. Этот обряд явно резонирует с евангельским рассказом, как Христос исцелил бесноватого в стране Гардаринской, повелев выйти из него бесам и вселиться в пасшееся неподалеку стадо свиней. Бесы повиновались, а затем всё стадо бросилось к обрыву и рухнуло в пропасть. В данном случае роль "козла отпущения" сыграло стадо свиней, взявшее на себя грехи, в силу которых страдал бесноватый.
По преданию, к отсылаемому в пустыню козлу привязывался кусок красной шерстяной ткани. Часть её ветхозаветный священник отрывал во время прохождения козла через городские ворота и вешал на всеобщее обозрение. Если Бог принимал очистительную жертву, ткань чудесным образом становилась белой.
Важно заметить, что козёл отпущения отделялся именно от жертвенных животных, которые считались чистыми, а он представлял собой особую жертву. Сложный символизм "козла отпущения" связывал его с павшим ангелом, сатаной, но при этом оставался полностью в структуре еврейского монотеизма. В апокрифической книге Еноха (Книга Еноха Гл. 8:1) Азазель фигурирует как имя одного из "падших ангелов".
В Древней Греции аналогичный ритуал был связан с ритуальной казнью преступника, бравшего на себя грехи общины (φαρμακός, κάθαρμα, περίψημα). Вероятно, в этом можно распознать отголоски древних культов Диониса (На анализе фигуры "козла отпущения" строит свою философскую систему французский философ Рене Жирар. Козёл отпущения (Le Bouc émissaire, 1982. Paris: Grasset; русский перевод: Жирар Р. Козёл отпущения. СПб: Издательство Ивана Лимбаха, 2010; Он же. Насилие и священное. М.: Новое литературное обозрение, 2010; Он же. Я вижу Сатану, падающего как молния. М.: Издательство Библейско-богословского института св. ап. Андрея, 2015).
Здесь следует подчеркнуть, что финальная судьба человечества на Страшном Суде разделяет его на жертву, угодную Богу (овцы, и не случайно агнец символизирует самого Христа), и на тех, кто отсылается, отделяется, отрезается, отпадает от основного стада (человечества). Козлища неугодны Богу, не приемлются Им, а поэтому отвергаются – гибнут без остатка в пустыне или падают в бездну.
Здесь можно вспомнить сюжет с двумя детьми Адама (единство человечества) Авелем и Каином. Жертва Авеля принимается, а Каина отвергается. Творение Евы (раздвоение человека), приведшее к вкушению запретного плода с древа познания добра и зла (снова двойственность, противоположная единству древа жизни) и рождение Каина и Авеля (история первого убийства) – всё это начальные прообразы финала человеческой истории, последнего жертвоприношения в ходе Страшного Суда.
Таким образом, в конце мира двойственность человечества, проявленная в его необратимом разделении, становится полностью эксплицитной, явной, но имплицитно это разделение начинается уже в раю.
Продолжение следует