"Дети без ограничений, оптом и в розницу": Для кого вынашивают младенцев русские мамы

Наша прошлая программа о материнстве собрала очень много отзывов в социальных сетях. Большинство одобрительные, но есть и поддавшиеся пропаганде люди, а также явно проплаченные боты, писавшие комментарии в стиле: как вы можете лишать несчастных бездетных людей возможности получить своего ребёночка? Или и того хуже: как вы можете лишать женщин права заработать, вынашивая чужих детей? Её тело – её дело.

Ну что ж, видимо, придётся более глубоко погрузиться в тему. Безусловно, тех, кто зарабатывает огромные деньги, продавая детей за границу, мы никогда не переубедим, это в принципе невозможно.

Напомню известную фразу английского публициста Томаса Данинга, по ошибке приписываемую Карлу Марксу:

Говорят, что капитал избегает шума и брани и отличается боязливой натурой, это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты, но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение. При 20 процентах он становится оживлённым. При 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы. При 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы пойти. Хотя бы под страхом виселицы. Доказательство – контрабанда и торговля рабами.

Дело не только и не столько в том, что суррогатное материнство противно человеческой природе и попирает Божьи законы. Основная проблема в том, что, изображая из себя спасителей и помощников бездетным людям, коммерсанты наладили очень выгодный и не очень законный бизнес на человеческих страданиях. Коммерческое суррогатное материнство – это зачастую контрабанда и работорговля одновременно.

Ещё раз напомню, что в большинстве стран мира суррогатное материнство запрещено либо полностью, либо в его коммерческой вариации. И там, где оно отчасти разрешено, государственные органы очень тщательно следят за ситуацией.

А что же у нас? Откроем первый попавшийся сайт, найденный Яндексом. "Европейский центр суррогатного материнства", чей директор Владимир Мельников в июле был арестован по обвинению в торговле детьми в составе организованной группы, повлекшей по неосторожности смерть, причинение частого вреда здоровью или иные тяжкие последствия.

Это, конечно, фантастика. Настолько явного презрения и неуважения к российскому законодательству я, честно, давно не видела. Цитата: "Гомосексуальные пары реализовать программу суррогатного материнства в России не могут в силу того, что гей-браки в России не легализованы, эта категория пациентов может прибегнуть к помощи сурмам лишь поодиночке.

И ещё цитата:

Наша компания даёт возможность стать родителями заражённым пациентам с гепатитом, ВИЧ-инфицированным, онкологическим больным. Далеко не все центры искусственного оплодотворения готовы и умеют работать с такими пациентами, но наша компания поможет подобным клиентам осуществить программу и оформить всё юридически грамотно.

Если кратко, то концепцию работы этого самого Европейского центра можно сформулировать так: дети всем оптом и в розницу без ограничений. Напомню, что Церковь относится к суррогатному материнству крайне негативно. А что мы читаем на сайте этого Европейского центра?

Вот поздравление из СИЗО товарища Мельникова суррогатным матерям. Цитирую: "Вы делаете великое святое дело, за руку приводя в этот мир чудотворных детей, детей, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не могли бы родиться, если бы не вы. Спасибо вам огромное и земной поклон за ваш святой сестринский труд. Бог вам в помощь".

Возможно, мы что-то пропустили, и позиция Церкви кардинально изменилась? Мы спросили руководителя Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства иерея Феодора Лукьянова, как Русская Православная Церковь относится к суррогатному материнству.

"Во-первых, в основах социальной концепции Русской Православной Церкви суррогатное материнство однозначно характеризуется как безнравственная и аморальная практика. Почему? Потому что идёт действительно расщепление материнства на биологическое и, можно сказать, светским языком, социальное материнство. Фактически, ребёнок потом лишается права знать свою мать, он не получает того, что получает любой ребёнок, должен получать любой ребёнок – ни материнской ласки, ни материнского сопровождения.

Потому что, конечно, отношения с ребёнком начинаются задолго до рождения. Это все знают, ведь даже специально существует курс для матерей, которые готовятся к родам. А тут получается, что всё выносится на процедуру аутсорсинга, и превращается ребёнок в коммерческий товар. И у матери тоже травма. Я был поражён, когда узнал, что на курсах для суррогатных матерей психолог инструктирует их не смотреть в глаза рождённому ребёнку, чтобы между ней и малышом не возникла уже очная связь, чтобы она ещё не усилилась.

То есть идёт разрушение глубинной психической связи матери и ребёнка, которая формируется и до родов, а после родов она ещё больше укрепляется. Вместо этого ребёнок разлучается с матерью. И эти бедные дети, как многие сейчас в Петербурге, находятся в ожидании, иногда и до полугода, встречи с теми людьми, которые "заказали" себе дитя. Этот ребёнок уже с детства становится психическим инвалидом, повреждается его психика. И, конечно, такая травма не может пройти бесследно, она всё равно останется в его жизни, и когда мы так жалеем брошенных детишек, больных детишек, нам нужно понимать, что уж наша страна не должна унижаться до того, чтобы создавать искусственно такую ситуацию. Вот в чём проблема.

Конечно, всё это противоестественно, это унижение женского достоинства, это унижение нашей страны. И мы становимся в один ряд с теми государствами, которые не заботятся о своих гражданах. Мы знаем, что от суррогатного материнства отказалась Индия. Оно запрещено во Франции, в Италии. В большинстве стран мира оно является полностью запрещённым, даже некоммерческие его виды. Поэтому, конечно, Церковь категорически выступает за запрет подобной практики".

Что же, мы видим – законы Божьи неизменны и измениться не могли. Церковь не одобряет суррогатное материнство, и называть это явление святым трудом, безусловно, богохульство. В российском законодательстве есть явно прописанные запреты на использование технологий суррогатного материнства одинокими мужчинами, не говоря уж о гей-парах, которые наш закон, в принципе, не предусматривает.

Как долго ещё коммерсанты будут ловить жирную рыбу в мутных водах действующего законодательства о суррогатном материнстве? Обсудим эту тему с депутатом Госдумы, членом Комитета по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений Николаем Земцовым.

Анна Шафран: Вообще принято считать, что суррогатное материнство – такой благородный инструмент решения сложных вопросов, когда пары оказываются бездетными, и если мешать этому, получается, ты страшный человек. Действительно ли суррогатное материнство это инструмент для решения таких вопросов?

Николай Земцов: Вы в своём вопросе уже обозначили ту формулу, под которую прячется коммерческое суррогатное материнство. Я бы использовал метафору, связанную с паразитом. Вы знаете, что китов сопровождают рыбы-прилипалы, это весьма небольшие рыбки, но кит огромный. Здесь с точностью до наоборот.

Маленькая рыбка – это та часть суррогатной медицины, которой пользуются бездетные пары для того, чтобы родить ребёнка, поскольку сделать это естественным путём они не могут.

А вот этот огромный кит – это как раз коммерческая часть, её 99 процентов, и она вся пронизана коррупционными связями. Там совершенно явно присутствуют ЛГБТ-сообщества, педофильские лобби. И все они находятся вне пределов нашей страны. Самое ужасное, что со всем этим также связаны трансплантологи, которые поставляют "сырьё" на фабрики, расположенные на Филиппинах. Им нужно "сырьё" для того, чтобы выпускать препараты для старых людей.

То есть правильно вы сказали, что всё обуславливается экономикой. Есть ли деньги и кому это выгодно. Мы видим огромный совершенно спрос на мировом рынке, мы видим, как азиатские гиганты Индия, Китай, Таиланд закрывают свои рынки суррогатного материнства, запрещают его. А куда перетекают вращающиеся в этом "бизнесе" деньги?

Самая близкая логистическая доступность – это бывшие республики Советского Союза, пространство СНГ. И в этом ряду таких "передовых" стран, как Украина и Грузия, оказалась, к сожалению, и наша страна. Это ужасно. И этот разговор о суррогатном материнстве особенно негативно выглядит на фоне нашего всенародного обсуждения Конституции, где роль семьи, мужчины, женщины и ребёнка прописана с особой тщательностью.

– И закреплено, что семья – это союз мужчины и женщины.

– И закреплено, да. Мы гармонизируем наше законодательство таким образом, чтобы появившиеся некогда правовые лакуны были ликвидированы. Но мы сохранили бы ту часть законодательства, которая помогала бы бездетным парам приобрести ребёнка, хотя Церковь, как вы правильно сказали, относится к этому негативно, но светское государство сохраняет некий нейтралитет. Однако всё должно быть подконтрольно, всё должно быть прозрачно, мы должны не просто наблюдать, а объяснить женщине, какие существуют опасности для её здоровья, что может повлечь за собой суррогатное материнство. И потом, этот шанс не даёт 100% гарантию того, что бездетные пары смогут получить ребёнка.

– То есть не факт, что такая беременность у суррогатной матери закончится родами, слишком часты аборты.

– Конечно, человек должен знать перед тем, как прибегнуть к этой процедуре, какие существуют риски. Учитывая ужасную демографическую ситуацию и то, как рады мы каждому ребёнку, эту процедуру, возможно, стоило бы сохранить.

– Но это в случае, если этот ребёнок станет впоследствии полноценным гражданином России и будет расти в полноценной семье.

– У наших граждан в полноценной семье мужчины и женщины, нам теперь приходится это проговаривать, 20 лет назад для нас это показалось бы безумием, говорить о том, что брак – это только мужчина и женщина, смотрите, не перепутайте, что нельзя выехать за пределы России, поменять пол, приехать сюда по документам, стать женщиной, вступить в брак с другим мужчиной и получить ребёнка на основании подделанных документов.

Нет, на основании свидетельства о рождении эти мужчина и женщина, вступив в традиционный брак, конечно, могут получить поддержку государства для того, чтобы наполнить их семью детьми. А всё, что касается иных форм – одиноких мужчин, каких-то иностранцев, каких-то неизвестных для нас сообществ, это всё должно быть закрыто, отрезано.

– Ещё раз сакцентируем внимание на главной вещи. Как выяснили вы, ваши коллеги, 99 процентов рынка суррогатного материнства в России – это то самое коммерческое материнство, существующее для того, чтобы обеспечить прежде всего иностранных граждан, причём непонятно, какие их нужды. То ли это ребёнок, который действительно будет воспитываться, но есть, к сожалению, риски того, что и таких детей люди заказывают себе в педофильских целях, и самое страшное – это рынок трансплантологии.

– Да, но вот как только мы подняли эту тему, как раздалось жужжание, а это, как говорил Винни Пух, неспроста, видимо. Что мы слышим от некоторой части общества? Какие нам предъявляют претензии? Нас убеждают: "Вы же лишаете наших матерей возможности обрести счастье материнства".

– Об этом мы уже сказали. Нет, не лишаем, нет таких планов. Вы говорили о том, что в мире существует спрос на таких детей. Со стороны кого существует этот спрос?

– Я бы вообще термин "суррогатное материнство" в международном смысле не использовал бы. Это и не материнство, и не суррогатное. А только какая-то часть его. Вот мы обсуждали историю несчастного обманутого итальянца, который поимел ещё проблемы в своей родной стране, поскольку всё это противозаконно.

– Поясним читателям. Речь идёт о деле Парадиза Кампанели. Это была громкая история, когда итальянская пара использовала все доступные средства – ЭКО и так далее, но зачать они так и не смогли. А в Италии по закону суррогатное материнство запрещено. И тогда, уже совершенно отчаявшись, они решили воспользоваться услугами российской суррогатной матери, понадеявшись на то, что это будет генетически их ребёнок.

По договору значилось, что будет использоваться донорская яйцеклетка и сперма отца, то есть Кампанели генетически должен был быть отцом ребёнка. Но в итоге использовалась анонимная сперма, я прошу прощения за эти подробности, но уж мы обсуждаем с вами такой вопрос. И в тот момент, когда эта пара привезла ребёнка на территорию Италии, выяснилось, что они не являются генетическими родителями малыша.

Ребёнка в итоге у них отобрали, они подавали в суды, все суды проиграли, в том числе и СПЧ тоже проиграли. А российская фирма, которая должна была обеспечить всё юридическое сопровождение, как выяснилось, просто обманула эту пару, подсунула им абсолютно не их, а какого-то чужого ребёнка, а это уже прямая работорговля получается. И они попали по полной программе.

– Да, к сожалению. Но вот эта история, при всём её ужасе для итальянской пары, так и не сумевшей усыновить ребёнка, она о том, что люди действительно хотят пополнить свою семью. Однако вся остальная часть этого рынка не имеет никакого отношения к материнству. Можно оставить только слово "суррогатное", но материнством здесь и не пахнет.

Я позволю себе процитировать некоторые документы, которые оказались в моём распоряжении. Вы помните, недавно был в Петербурге случай, когда был найден ребёнок, рождённый суррогатной матерью.

– Который погиб впоследствии?

– Да, который впоследствии погиб. Так вот, заказчиком выступила компания "Blue Baby", специализирующаяся на услугах для ЛГБТ-сообщества. Сама же эта компания является частью разветвлённой сети китайского уже происхождения, называется "BlueCity Holdings Limited", поставляющей услуги сексуальным меньшинствам, в том числе 49 миллионам клиентов социального приложения для геев. Вы представляете, какой это рынок?

– Название говорящее – блю сити....

– Да, такая вот международная голубая устрица. И здесь, на самом деле, можно было бы посмеяться, но становится совершенно не смешно, когда ты видишь такие цифры: объём рынка к 2030 году, по экспертным оценкам, вырастет до 591 миллиона человек, это то самое сообщество, которое составит 7,4 процента от общей численности населения земного шара.

– То есть это 590 миллионов представителей ЛГБТ-сообщества, которые пользуются этим?

– Да, потенциальных заказчиков, которых интересует эта область. Объём рынка услуг для гомосексуалистов сейчас составляет 261 миллиард долларов. А в 2030-м это уже будет 580 миллиардов долларов. Что на это можно купить, вы можете себе представить.

Из этого всего сегмента рынок консалтинговых услуг по репродуктивной проблеме составит 417 миллионов долларов. То есть о чём мы говорим? Что на фоне закрывшихся азиатских рынков для суррогатного материнства, но открытого нашего рынка мы станем самой перспективной страной для использования, для того, чтобы младенцы, родившиеся у суррогатных матерей, были отправлены на рынки Китая, Индии, Таиланда. Это огромные рынки, наполненные и деньгами, и спросом. Вы помните, сколько там миллиардов человек живёт? То есть это огромный рынок. И все экономические предпосылки говорят о том, что востребованность эта огромная.

– Я слышала о том, что эта BlueCity Holdings Limited – это международная компания, которая работает не только на азиатский рынок, а и в Штатах имеет свои отделения.

– Да, международная. Поэтому говорю – к материнству эта часть рынка не имеет никакого отношения. Возможно, это торговля органами, разбор на 64 фракции, после чего ребёнок, к сожалению, нам приходится об этом говорить, в "разобранном виде" будет стоить до миллиона евро. Это значит вытяжки из печени, кровь, сетчатка – всё, этой фармакологической фабрике нужно сырьё. Где его взять? Вот оно спряталось под эту проблему: давайте мы ребёночка нашим семьям купим, а на самом деле судьба этих купленных детей, после того как они покидают нашу страну, дальше неизвестна, мы это никак не контролируем.

Более того, у нас и прав-то на это нет никаких. Их увозят, они исчезают, и никто не знает их дальнейшую судьбу. 22 тысячи детей, по оценкам участника этого рынка! Мы сейчас разбираемся со статистикой, нужно провести массу экспертиз, но, по оценке одного из участников, кстати, сейчас арестованного, он составляет до 22 тысяч детей. Наверное, к его словам можно прислушаться, поскольку для него это деньги лишь.

– Меня ужаснули цифры, которые вы озвучили. То есть сейчас те представители гей-сообщества, которые пользуются услугами компаний гей-агрегаторов, это 450 миллионов человек в мире, а уже к 2030 году, то есть через 10 лет всего лишь, этих людей будет 591 миллион человек?

– Да, стремительно растёт.

– И не надо думать, что это произойдёт вдруг, за счёт того, что люди, рождённые в обычных семьях, осознают себя геями. Не только. Рынок будет расти и потому, что эти люди будут заказывать себе людей…

– Эти деньги будут потрачены в любом случае. Только вопрос, где. Будут ли они потрачены в нашем отечестве или они найдут себе другие государства, которые откроют свои границы? Европа в большей части своей закрыла свой рынок, как и Китай, Канада и другие страны мира. Остаётся некоммерческое. В Венгрии вообще это родственная процедура, но это всё под надзором государства.

– То есть, если есть бездетная пара и она хочет воспользоваться услугами суррогатной матери, то это должна быть родственница, которая на безвозмездной основе?

– Да, только так.

– В таком случае будет гораздо меньше желающих стать суррогатными матерями.

– Что я хочу сказать. Меня в эфирах радиопередач уже обвиняли по поводу этих детей несчастных, которых держали в отстойниках, накопителях, чтобы впоследствии они пересекли границу и были переданы заказчикам. Мне говорили, у них все документы, это всё в рамках закона. Я хотел рассказать нашим слушателям, что это есть официальная позиция Следственного комитета, что по делу арестованы семь фигурантов, в том числе и Константин Свитнев. Арестованные обвиняются в торговле людьми и покушении на это преступление. По двум статьям "Причинение смерти по неосторожности", 109 УК РФ и 127 УК РФ, это "Торговля людьми", которая впоследствии Следственным комитетом была переквалифицирована в более тяжкую и дело передано в центральный аппарат Следственного комитета. Это высший уже орган, и это говорит о том, что дело зашло слишком далеко. Вот этого коммерческого кита, суррогатное материнство, криминального, связанного с центрами вне нашего государства, его нужно остановить.

– Такой технический момент. Мы вспоминали дело Парадиза Кампанели, здесь речь идёт о том, что у нас в России, получается, никто не отслеживает генетическую связь того ребёнка, который рождается на свет с потенциальными родителями. В то время как по договору как бы эта связь должна присутствовать. Второе – никто за это не отвечает. Я правильно понимаю, не урегулирован этот вопрос?

– Да. Вопросов не урегулировано огромное количество. Именно поэтому сейчас нужно задаться целью и отделить одно от другого, разделить эти два совершенно разных понятия – некоммерческое, государственное, прозрачное суррогатное материнство, которое требует регулирования нашими законами, и одновременно вывести за рамки нашего правового поля всё то, что касается зарубежа и рекламы сурматеринства. Реклама – это аренда матки. Ищем, арендуем матку для вынашивания ребёнка. Это реклама, которая используется, в том числе, на Украине. Это недостойно нашего государства ни в каком варианте, мы не можем находиться в ряду этих стран.

– Есть ещё один момент, юридический, который лично меня очень волнует. Вот родился ребёнок, он в роддоме, его надо забирать. По идее, его должны забрать потенциальные счастливые родители, которые его очень ждут. Но что мы имеем на самом деле? На самом деле таких детей забирают сразу по несколько человек так называемые курьеры агентств, которые занимаются суррогатным материнством, предоставлением этих услуг. И забирают в переносках буквально, это негуманно звучит, но мы должны называть вещи своими именами, как котят, как щенков. По шесть сразу человек могут забирать. Когда их забирают, они не сразу же отправляются к родителям, а ещё могут на передержке находиться в течение нескольких месяцев. До шести месяцев дети, которых забрали из роддомов, находятся на передержке. И кстати, мы не понимаем, что дальше с ними случается, как уже говорили сегодня, может, те самые дети, которые в такой ситуации оказываются, они и потом на рынок трансплантологии попадают. Этот момент тоже у нас, выходит, никак не обозначен в законодательстве?

– Для нашей правоохранительной системы, для медицины это был шок, вот такие рейды. 8 декабря у нас будут слушания в Общественной палате РФ, где вся информация, касающаяся этих рейдов, будет раскрыта перед обществом. Ведь эти малыши и умирают там, мы это видели.

Мы видим связь, мы видим деньги, мы видим подделку документов, мы видим сложившуюся, как говорил Жеглов, международную банду, которая имеет свои проекции в правовой системе нашего государства. Как они внедрилась к нам?

– Криминальная группа.

– Криминальная группа, да.

– Хорошо. Получается, когда мы с вами говорим об услугах, о суррогатном материнстве, это об услугах по предоставлению суррогатного материнства, оставим это так. Логически вытекает отсюда, что нужно срочно что-то делать с российским законодательством, его менять. Что такое суррогатное материнство? Мы уже с вами сошлись в терминологии, что это работорговля. Что такое работорговля? Этот вопрос можно назвать вопросом, ни много ни мало, национальной безопасности. Вот учитывая этот тонкий момент, что суррогатное материнство зачастую в 99 процентах случаев тождественно торговле детьми, позволяет, наверное, говорить о том, что должны соответствующие специалисты и комитеты этим заниматься, наверное, это не только в ведении врачей, на мой скромный взгляд, должно находиться. А вот кто должен эти вопросы решать, на ваш взгляд?

– С моей точки зрения, вся совокупность открывшихся совершенно ужасных обстоятельств позволяет говорить, что этой темой не может заниматься только Министерство здравоохранения. С торговлей людьми и вообще со всей этой криминальной историей должен разобраться комитет по безопасности Государственной думы. А эту область и вовсе необходимо признать сферой национальной безопасности нашего государства.

Если говорить о вопросах демографии, то их должен курировать вице-премьер, который бы сам отвечал за эту сферу и нёс за неё ответственность, точно так же, как и за оборонный комплекс, как и за экономику. В правительстве нужен человек, который отвечал бы за показатели по демографии. Чтобы всё это не было распылено по разным ведомствам, по разным министрам, а было сконцентрировано у одного человека.

– То есть вице-премьер по вопросам демографии?

– Да. А формула, которая могла бы урегулировать ситуацию в этой правовой лакуне, могла бы звучать так: услугами суррогатной медицины могут воспользоваться только граждане России, состоящие в традиционном браке, которые знают друг друга. Но предложена формула доктором юридических наук, профессором Моховым.

У нас есть ФД-№323. И в часть 3-ю статьи 55 можно было бы внести такую поправку: "Право на применение технологии суррогатного материнства имеют граждане РФ, состоявшие в зарегистрированном браке и давшие обоюдное информированное согласие", чтобы не было разрыва между тем, кто вынашивает, и тем, кто является заказчиком. Это должна быть некоммерческая область, поддержанная государством в рамках нацпроекта демографии и абсолютно прозрачная для нас. Всё остальное будет находиться вне нашего правового поля и являться чужеродным.

– Тогда продолжим логику. Если предложение такое, буквально небольшую поправку внести в часть 9-ю статьи 55 ФЗ № 323. Мы, получается, одним небольшим предложением решаем сразу целый пласт проблем. Во-первых, выводятся из этой области полностью все иностранные граждане, эта история остаётся только для граждан РФ и для тех граждан, которые состоят в браке одновременно с этим. И исключаются, я так понимаю, исходя из этой формулировки, возможности пользования услугами суррогатного материнства для одиноких мужчин и одиноких женщин.

– Да. А почему они не хотят в брак вступить?

– Да, я понимаю, что многим это может не понравиться, с одной стороны. С другой стороны, логика вообще-то вполне очевидная. Почему? Есть, безусловно, случаи сиротства. Я здесь абсолютно солидарна в этой позицией. Когда дети становятся сиротами в результате того, когда один родитель ушёл, они развелись или, не дай Бог, что-то плохое случилось, погибли люди. Это понятно, это социальное сиротство, такое есть. Но когда мы изначально, задекларировав, как мы сказали с вами в начале нашей беседы, в Конституции декларируем приоритет семьи, странно было бы плодить вот этих сразу же сирот, детей, обречённых на сиротство в начале их жизненного пути. Мне кажется это логичным.

– Логично, потом есть право ребёнка на то, чтобы получить мужское, папино воспитание и мамино, женское.

– Мне кажется, государство здесь обязано обеспечить ребёнку полноценную семью, что оно и делает.

– Совершенно верно, полноценную семью. Поэтому давайте решим проблему наших семей, будем заботиться о том, чтобы их было больше, чтобы они не распадались, ведь у нас 60 процентов разводов. Если останутся женщины, которые хотят воспитывать детей, мы их изучим и перейдём, потому что у них открытые возможности усыновления. У нас сейчас из детдомов дети практически всё забраны в семьи.

– Но там продолжают оставаться, насколько я знаю, около 40 тысяч детей. Всё-таки это немаленькая цифра, в детдомах по всей России. Притом, что у нас абортов огромное количество и дети-сироты в детдомах, как-то странно разрешать в неопределённом количестве суррогатное материнство.

– У нас есть исторический опыт, который мы прошли, наше государство, когда мы говорили о том, что всех воспитаем, неважно, как они появились на свет. Это период беспризорщины в начале советской власти. Если тогда смогли справиться и всех воспитать, всем дать образование, и многие из них могли бы засвидетельствовать сейчас, что путёвку в жизнь они получили от государства. Я надеюсь, что наша современная Россия сможет это сделать вдвойне.

– И сделает так, чтобы эти дети сироты, которые уже сейчас являются сиротами, всё-таки заимели своих родителей. Хотелось бы эту проблему, прежде всего, решить.

– Конечно.

– Как вы полагаете, признание гражданских прав ребёнка с момента зачатия может ли помочь в борьбе с торговлей детьми?

– Для меня это вопрос решённый. Я как верующий человек понимаю, что мы начинаемся с момента зачатия, и многие даже помнят свои какие-то воспоминания внутриутробные. Это вопрос юридический для государства. Но я считаю, что мы должны прийти к признанию жизни человека внутриутробной. Потому что тогда логичным становится и отношение к ребёнку.

– То есть обретение им гражданских прав?

– Конечно.

– Соответственно, тогда аборт становится убийством, и из этого вытекают все остальные процессы.

– Конечно. Почему, как вы считаете, почему они стараются не смотреть в глаза этим детям, эти медики? Потому что это признание за ним какой-то его субъектности. А вдруг ты его полюбишь? Вот взглянул в глаза, растрогался, у тебя сердце растаяло, и ты не стал совершать какие-то действия, от которых тебя потом совесть замучает.

Матери, которые решаются на это, как звучит для них эта фраза: умерщвление плода, вернее, прерывание беременности методом умерщвления. Вот вы скажите матерям: вы готовы не аборт сделать, а прервать беременность методом умерщвления, это точная медицинская формула. Значит, если вы говорите, что он умерщвляется, значит, он живой, и вы его убиваете, решение ваше. Посмотрите, завтра будет фильм в Доме кино, "Право на выбор", по-моему, называется.

– Недавно состоялась громкая премьера этого художественного кинофильма. Называется "Право выбора". Очень рекомендую, этот фильм о том, что такое аборт. На самом деле, фабрика смерти. Сложно говорить общими формулами, но когда ты это непосредственно видишь через художественные образы, это, конечно, очень впечатляет, всем рекомендую посмотреть.

– Эмоционально тяжело. Самое главное, там показано сообщество медиков, которое тоже обрело некую броню цинизма. Профессиональная деформация такая.

– Которая не позволяла видеть им в убиваемых ими детях именно детей.

– Да. Почему вы не говорили ни разу, не сказали ни разу "малыш, ребёнок". Всё время эмбрионы и какие-то медицинские термины. Это тоже защита. Это меня не касается. Всем рекомендую посмотреть этот фильм.

– Спасибо за беседу. Ещё один вопрос мы задали отцу Феодору. Какие последствия испытывают женщины, согласившиеся стать суррогатными матерями?

Мы сегодня видим, к сожалению, уже повреждённую психику тех суррогатных матерей, которые выступают по телевидению, рассказывают, как это здорово. Я своими ушами слышал выступление так называемой мамы, суррогатной, которая сказала: видите, как здорово, я фактически продала своего ребёнка и купила себе дом. Понимаете, калечится и она, женщина, продавшая своего ребёнка, уже не может оставаться прежней. Она изменяется, она глубинно изменяется. И это очень тревожный факт. Я надеюсь, что наши законодатели обратят внимание на такую колоссальную нравственную и социальную проблему, как суррогатное материнство, воспримут это как угрозу национальной безопасности и, конечно, максимально ограничат эту практику.

В заключение хочу ещё раз сформулировать собственную позицию. Нет сомнений, что суррогатное материнство в своей коммерческой ипостаси – это абсолютное и беспримерное зло, торговля людьми в чистом виде, это дегуманизация женщин, работающих живыми инкубаторами, это рождение детей, которые оказываются изначально в ситуации расщеплённого материнства, когда одной-единственной матери у него в реальности нет, есть суррогатная, которая выносила его, и биологическая, которая предоставила яйцеклетку и потом воспитала. Это в лучшем случае, если, конечно, ребёнок действительно был рождён для семьи.

Если законодательство в этой сфере не будет серьёзно ужесточено, то нам может грозить настоящая эпидемия беременностей на аутсорсинге. Да, есть такое понятие, когда обеспеченные женщины, в принципе, перестанут рожать, передав вынашивание детей тем, кто готов это делать за деньги. Абсолютно полное извращение семейных традиций и, как верно отметил отец Феодор Лукьянов, серьёзный удар по психическому здоровью общества.

Ещё раз, беременность на аутсорсинге. Друзья, те женщины, которые хотят заниматься карьерой, ходить в спортивные залы, развлекаться и так далее, они не хотят вынашивать ребёнка, они будут заказывать суррогатных матерей. Это абсолютно социальное явление и новая мода, абсолютное извращение, и мы должны понимать, что беременность на аустсорсинге – это уже фактически наша реальность. И если мы ничего не предпримем, то это будет нашей повседневностью. И в самые ближайшие годы, и на отдалённую перспективу.

Некоммерческое суррогатное материнство всё равно не является чем-то добрым и прекрасным. Но по крайней мере из процесса исчезает материальная составляющая. И маловероятно, что бесплатно вынашивать чужого ребёнка согласится неблизкий для семьи человек. Возможно, что эту возможность всё-таки пока стоит оставить в законодательстве. Но под крайне строгим контролем государства, чтобы исключить малейшую возможность для злоупотреблений и появления коммерческого интереса. И только для семей, которые в России, согласно Конституции, являются союзом мужчины и женщины.

Конечно, никаких суррогатных матерей для иностранных граждан за пределами контроля наших правоохранительных органов. Если в их стране эта технология запрещена, что ж, значит, не судьба. Не такая сейчас ситуация в мире. Да и в принципе, в продаже наших женщин для вынашивания иностранных детей, а тем более в вывозе наших детей за границу есть что-то унизительное, даже если всё проходит в строгом соответствии с законом.

К сожалению, как мы видим, законы очень часто нарушаются. И никто не может дать гарантии, что ребёнок действительно попадёт в любящую семью, а не станет игрушкой для извращенцев или, хуже того, не окажется близкородственным донором внутренних органов для своего заказчика. Я очень надеюсь, что после слушаний в Общественной палате ситуация сдвинется с мёртвой точки, и эта позорная работорговля в нашей стране навсегда уйдёт в прошлое. Ещё раз, как только суррогатное материнство становится некоммерческим, тут же пропадает всякий интерес у женщин этим заниматься. Серьёзный вопрос, которым необходимо заняться в ближайшее время. Подумайте об этом.