Особо опасная богадельня: что не так с Институтом философии РАН

Адские госзакупки

Странные вещи творятся в Институте философии Российской академии наук. Это учреждение всегда было немного вещью в себе (о Канте нам придётся поговорить ниже), но в последнее время и сам Институт, и представители его руководства по отдельности начали развивать необычную общественную активность.

Для начала давайте посмотрим, на что в последнее время Федеральное ГБУ науки "Институт философии Российской академии наук" тратит государственные деньги. Прямо сейчас три последние закупки по 223-ФЗ выглядят так:

• 87704032770210000100000 (здесь и далее – номер государственной закупки со ссылкой на её официальную страницу) от 29.03.2021 на 686000 руб. Выполнение научной работы по теме: "Реляционное измерение проблемы зла и мистическая теодицея". Измерителем назначен Богдан Фауль из Санкт-Петербурга.
• 87704032770210000110000 от 29.03.2021 на 742000 руб. Выполнение научной работы по теме: "Бесполезная свобода и проблема ада". Проблему разбирает Александр Мишура из Тулы.
• 87704032770210000090000 от 29.03.2021 на 742000 руб. Выполнение научной работы по теме: "Является ли злом существование ада". Отвечает на этот вопрос Игорь Гаспаров из Воронежа.

В один день на три эти научные работы потрачено ровно 2,15 миллиона рублей. Причём во всех трёх случаях мы видим "Закупку у единственного поставщика (исполнителя, подрядчика)" по стартовой цене – фактически это раздача заказов проверенным авторам. Все документы подписаны электронной подписью директора института Андрея Смирнова.

Фото: Скриншот list-org.com

Ни в коем случае не отрицая возможную ценность этих работ, позволим себе удивиться их общей направленности. Случайно ли российское государственное учреждение так заинтересовалось проблемой зла?

Оказывается, нет.

Парад безнадёжности

Совсем недавно, в 2020 году, Институт философии выступил в необычной для себя роли организатора художественного мероприятия – конкурса фотографий Existentia (лат. "существование"), приуроченного к Всемирному дню философии. Лучшие работы конкурса в феврале 2021 года месяц демонстрировались на улицах Москвы – как бы в назидание горожанам.

В целом конкурс, к сожалению, получился слабым. Есть неплохие фотографии, но к ним авторы почему-то любят приклеивать совершенно нелепые названия, расшифровывающие задуманную фотохудожником наивную аллегорию или к чему-то призывающие. Вообще, когда речь идёт о социальных темах, а не, скажем, мире природы, зависимость художников фотоаппарата от акул пера становится всё более очевидной: "продаётся" зачастую название фотографии, а не её содержание.

Галерея работ, допущенных до публикации (явный шлак любые организаторы отбрасывают сразу), вызывает, мягко говоря, недоумение, а список победителей – тем более. Сразу бросается в глаза мрачный пафос большинства фотографий: доминируют чёрно-белые изображения, мотивы безнадёжности и отчаяния – сразу становится понятно, что для судей из жюри существование – это исключительно боль и страдание.

Кстати, а судьи кто? В жюри – сразу пять докторов философских наук: Надежда Касавина, Рубен Апресян, Марина Киселёва, Юлия Синеокая, и лично директор института Андрей Смирнов. К ним прилагаются четыре титулованных фотохудожника, но профессионалы всё-таки остаются в меньшинстве.

А теперь посмотрим, что они выбрали.

Вот фотограф Александра Витушкина, по мнению которой, "кости, черепа, скелеты – их макабрическая эстетика вдохновляет". Серия её фотографий называется "Алтарь" – и состоит из прогнивших до костей останков животных.

Александра Витушкина. Одна из фотографий серии "Алтарь". Фото: Скриншот страницы static.wixstatic.com

Но "Алтарь" не был вознесён на престол в отличие, скажем, от грустной работы Николая Федорина "Погост" – искорёженный, поваленный на землю православный крест. Работа победила в номинации "Временность бытия", хотя какое отношение к этой временности имеет банальный вандализм (увы, практически вечный) – непонятно. У этого автора, впрочем, вообще серьёзные проблемы с наименованиями, зато никаких – с признанием: он победил и в номинации "Присутствие" с фотографией старушки, пилящей полено близ оживлённой улицы. Назван чёрно-белый шедевр остро-социально: "В ожидании реформ ЖКХ" и содержит, несомненно, глубокий философский смысл.

Возможно, никто бы не обратил внимания на этот полёт творчества и мысли, если бы доктора философии не поставили на первое место работу Олега Железнова "Терпение". Фотограф запечатлел момент, когда рука священника при крещении закрывает лицо младенца. Это секундное, почти неуловимое движение, но профессионал своё дело знает – и, кажется, представляет крещение насилием над крохотным беззащитным существом, которому закрывают религией глаза и рот, чтобы оно оставалось немым и слепым.

И вторая работа, вызвавшая живой интерес общественности, – труд Андрея Иордана "Душа Кавказа". Кавказцы наконец узнали, что душа их родины – не обременённая условностями девица в развевающихся на ветру прозрачных одеждах. Редкие проницательность и такт автора помешали его фотографиям занять призовые места, но позволили им войти в число достойных опубликования работ.

Андрей Иордан. "Душа Кавказа". Фото: Скриншот страницы цкнр.рф

А чем такой парад безнадёжности и уныния лучше гей-парада? Ведь и тот, и другой приводят к одному и тому же – отсутствию новой жизни, потомства, к вымиранию нации.

Отступление об искусстве

Руководитель отдела религии Царьграда Михаил Тюренков подробно прокомментировал итоги конкурса:

"Говорят, графу Витте принадлежит присказка "чем правее, тем глупее, чем левее, тем подлее". Присказка, скажем так, лукавая, поскольку и среди правых консерваторов во все времена было немало интеллектуалов, и среди леваков, несомненно, были и есть искренние романтики. Но общее устремление так называемого интеллектуального сообщества к "детской болезни левизны" очевидно с времён стародавних, относящихся к той самой "эпохе Просвещения", которая дала миру множество философов, пытавшихся "перепросветить" средневековый мир, и без того уже просвещённый и освящённый Светом Христовой Истины. "Раздавите гадину!" – писал "великий" Вольтер другому "великому" философу-энциклопедисту (составителю знаменитой "Энциклопедии") Жану Д'Аламберу, подразумевая под "гадиной" Церковь и христианскую веру. И именно эти философские традиции (а на самом деле – антитрадиции) перешли в философию современного мира: модерна и постмодерна.

Неудивительно, что именно в Институте философии Российской академии наук состоялся конкурс фототворчества Existentia, типичный образчик не просто современного искусства (которое очень разное и порой обращается к Традиции), но того самого contemporary art, которое правильнее именовать "антиискусством", обращённым исключительно к западным, сугубо секулярным, а зачастую и откровенно антихристианским его образцам. Напомню, сам этот термин, этот неологизм "антиискусства" придуман отнюдь не его критиками, но подлинным гуру данного направления Марселем Дюшаном, самое известное творение которого представляет собой не что иное, как писсуар с автографом и датой: "1917". Сложно сказать, было ли изначально нечто инфернальное в самой этой дате, ставшей для всего мира, а в первую очередь для нашей страны точкой разрушения старого мира и вечных ценностей, но ещё четырьмя годами ранее Дюшан произнёс слова, ставшие манифестом антиискусства: "Неотъемлемая часть искусства – это созидание, антиискусство выражает себя в разрушении".

И именно разрушение, тление и безобразие (отсутствие Образа) стало для конкурса фототворчества Existentia основой, той самой экзистенцией, на которую столь философично претендовали выставленные в ИФ РАН и на улицах Москвы экспонаты. Хотя на самом деле всё это очень вторично и по отношению к современному западному искусству, и даже в нашей стране мы всё это проходили в конце 1980-х – 1990-х годах, когда на смену постановочному соцреализму пришёл этакий некрореализм: выпячивание наиболее неприглядных сторон нашей жизни. Примерно это можно встретить и на многих работах участников конкурса: если это "Алтарь", то мёртвое дерево с разложившейся до костей тушей животного, если Таинство Святого Крещения, то "Терпение", подчёркивающее не рождение нового христианина, но насилие священника над младенцем в купели. И так во всём. Уж очень похоже на оппозиционный раж небесталанного рок-поэта Юрия Шевчука: "Пьяные бомжи, чахлая сосна, русская весна, русская весна". И сплошная чёрно-белая индустриальная безнадёга как символ русской экзистенции, русского бытия-в-мире.

И чрезвычайно показательно название одной из работ "Бунт как единственный путь". Можно было бы довести до логического завершения, подписав так: "Цель оправдывает средства – давай: убивай, насилуй, клевещи, предавай". В трагической русской истории XX века мы это уже проходили. Неоднократно. С избытком. Хотите повторить, господа-философы?"

Что угодно, только не русское

Кто же этот человек – недавно переизбранный на второй срок директор института, новоявленный фотоэксперт и специалист по украшению Москвы Андрей Смирнов? Философ Александр Дугин определяет директора Института философии Андрея Смирнова как "вполне советского человека, который интересуется правильными вещами, например исламским мистицизмом, автора вполне качественных исследований". Но встаёт логичный вопрос: почему директором Института философии, позиционирующего себя как центр российской – а значит, в первую очередь русской – мысли, стал человек, чья докторская диссертация называется "Процедуры формирования смысла в средневековой арабо-мусульманской философии"? Как получилось, что конкурировал на выборах он не с идейным оппонентом, а с многолетней своей сподвижницей, то есть, по сути, техническим кандидатом Юлией Синеокой, которая, в свою очередь, является активным пропагандистом творчества Фридриха Ницше? Спору нет, кандидаты – талантливые, интеллигентные, эрудированные люди; арабы создали чрезвычайно интересную культуру; по Ницше вопросов больше, но допустим, что и "безумный Фриц" заслуживает изучения.

Но при чём тут Россия? Возьмитесь за руки, друзья, и поезжайте исследовать межнациональные конфликты в Германии, на стыке ваших специальностей (правда, специалист-германист Синеокая, по сведениям источника Царьграда, не знает немецкого языка).

Связи руководства Института философии с Германией, кстати, более чем обширны. Научный руководитель института Гусейнов (о нём ниже) несколько лет преподавал в Берлине, Синеокая пропагандирует Ницше, Смирнов в преддверии юбилея Иммануила Канта одобряет сотрудничество с немецким "Обществом друзей Канта и Кёнигсберга", которое возглавляет идеолог ползучей кёнигсберизации Калининградской области Герфрид Хорст. Благообразный Хорст – автор, к примеру, статьи "За Кёнигсберг! Почему можно и должно переименовать Калининград" (2006) – интересно, как восприняли бы в современной Германии русские попытки повлиять на немецкую топонимику. В этой статье, следы которой сохранились в архиве интернета, Хорст с явным одобрением цитирует французского журналиста Мишеля Деги: "Город должен обрести своё немецкое имя", "Это самое малое, что нужно было бы сделать для искупления вины и возмещения ущерба".

Скриншот web.archive.org

Да, эти люди считают, что мы должны возместить им какой-то ущерб, а заодно загадочным образом ставят знак равенства между вопросом о названии города (по-русски, в допетровской традиции – "Королевец", на эту тему шутят, что не тот Калининград переименовали в Королёв) и уважением к памяти великого Канта.

Удивительно ли, что Институт философии РАН отклонил предложение открыть филиал в Крыму? При такой активной международной деятельности руководству совсем не улыбается хотя бы малейший риск попадания под режим санкций. Эту позицию блестяще выразил герой Достоевского – "свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить". И характерно, что в следующей же фразе следует саморазоблачение "подпольного человека" – "я мерзавец, подлец, себялюбец, лентяй".

Философская элита

Продолжим по персоналиям. Научный руководитель института – уже упоминавшийся его бывший директор Абусалам Абдулкеримович Гусейнов, 82-летний специалист по античности и этике, в прошлом – преподаватель философии и основ марксизма-ленинизма. Гусейнов подчёркивает свою духовную связь с предками – известными дагестанскими просветителями, с лезгинской культурой, и это прекрасно. Но институт-то общероссийский, а не дагестанский, и хотелось бы, чтобы в его деятельности прослеживалась духовная связь и с русскими предками. Увы, этого мы не видим.

"Философ – настоящий философ – говорит только о самом себе. А если он не говорит о самом себе, то он вообще не философ, он не философствует или он говорит нечто такое, что людям вообще никогда не может быть интересно".

Учёный секретарь совета – Полина Аслановна Гаджикурбанова, по совпадению тоже большой специалист по античной этике, наследный философ – дочь доцента МГУ Аслана Гаджикурбанова, постоянного соавтора Абусалама Гусейнова.

Упомянутый в составе жюри фотоэксперт Рубен Апресян с характерным отчеством Грантович (кстати, племянник Дереника Апресяна, кровавого сталинского наркома внутренних дел Узбекистана) – постоянный участник проектов Джорджа Сороса, почётный доктор Уппсальского университета в Швеции. И, разумеется, соавтор Абусалама Гусейнова.

Член Учёного совета, в котором секретарит Гаджикурбанова-младшая, руководитель сектора философии культуры (странно, кстати, почему главного культуролога не пригласили судить фотографов) Сергей Никольский – давний и последовательный русофоб: достаточно прочесть его яркую статью "Главной проблемой развития российского общества является качество человека", где он сетует на то, что в России по большей части живут не люди, а "людьё". Ещё в советское время каким-то путём добившись практически свободного выезда за границу (в его послужном списке – десятки стран), после "долгожданного" обретения Россией "независимости" он уехал сначала в Оксфорд, потом в Саскачеван приобщаться к великим западным образцам. Сергей Анатольевич – давний и пламенный поклонник другого философа, Михаила Ходорковского. В 2013 году Никольский совместно с отбывавшим тогда срок Ходорковским издали 500-страничный сборник статей "Государство. Общество. Управление".

И так далее, и тому подобное.

Церковь развалит Россию?

Глава этого синедриона Андрей Смирнов – лидер разработки научной темы "Российский проект цивилизационного развития" (да, у них не всё про ад, есть и про Россию, хотя существенной разницы эти люди не видят).

Скриншот страницы iphras.ru

В феврале текущего года, как раз когда улицы Москвы были украшены "Экзистенцией", Смирнов в рамках этой темы, координирует которую Сергей Никольский, прочёл любопытный доклад "Текущие задачи русской философии". Занятно, что по чьему-то недосмотру документ носит весёлое техническое название (title) "Большое спасибо, господин директор, благодарю вас за ваши тёплые слова и за интерес к русской философии".

Скриншот iphras.ru

Главную свою проблему автор сформулировал следующим образом:

Активное педалирование клерикализма во всех областях жизни страны объективно и независимо от желания как религиозных деятелей, ратующих за клерикализацию, так и политиков, им потакающих, запускает центробежные тенденции, аналогичные тем, что растащили СССР тридцать лет назад.

Уважаемый академик откровенно и демонстративно смешивает два понятия – "клерикализацию", то есть усиление роли духовенства в общественной жизни, и религиозную нетерпимость, часто действительно ведущую к ожесточённым противостояниям. Но помимо этого он подтасовывает ещё и историческую реальность.

Под "центробежными тенденциями" Смирнов имеет в виду, вероятно, возможное противостояние Православия и ислама (как это было, например, в Эфиопии, которой пришлось "отпустить" Эритрею). Он забывает, что искренние носители религиозных чувств, тем более принадлежащие к общим авраамическим корням, способны на диалог в гораздо большей степени, чем светская власть и Церковь, основывающиеся на совершенно различных базовых ценностях.

Ни одна республика экс-СССР не отпала от Советского Союза по религиозным причинам, ни одна – по экономическим (экономика провалилась абсолютно у всех), какие-то идейные основания с большими оговорками были лишь у трёх прибалтийских государств. В остальных случаях, включая армяно-азербайджанскую резню, вопрос был не в догматах и обрядах, а в борьбе национальных элит за доступ к стремительно пустевшей кормушке.

Читаем далее:

Универсальным ценностям Запада, универсалистскому западному проекту противопоставляют традиционные российские ценности… Если мы замкнёмся в своих традиционных российских ценностях, то как мы будем сотрудничать с другими? Ведь любое сотрудничество – политическое, экономическое, другое – прежде всего основано на общности ценностей, на общности мировоззрения, без этого не может быть сотрудничества. Не случайно европейцы постоянно подчёркивают эту формулировку "европейские ценности", имея в виду, что это универсальные ценности. А если у нас будут только российские ценности, как мы будем сотрудничать с Китаем? Где у нас общие ценности?

Не хочется обижать уважаемого специалиста, но "универсальная" Европа объединяет меньше народов и меньше – до последних лет беспорядочной иммиграции – религиозных течений, чем "изоляционистская" Россия. Поэтому априорное приравнивание "европейского" ко "всеобщему", а "российского" к "местечковому" невозможно – требуются серьёзные аргументы, которых тут нет.

Ещё более нелепа формулировка про невозможность сотрудничества. У либеральной Европы, сохраняющей при этом определённые христианские основы, нет ровно никаких общих ценностей с консервативным языческим Китаем. При этом по итогам 2020 года Китай обошёл США по объёмам торговли с Европейским союзом. В пандемийный год стороны купили-продали товаров и услуг на 586 млрд евро, практически половину общего ВВП России, так удачно расположенной между двумя "не способными сотрудничать" сторонами. Сама же Россия суммарно добилась товарооборота с ними обеими вместе взятыми лишь на 286 млрд, причём без русских природных (в первую очередь энергетических) ресурсов эта цифра была бы на треть меньше.

И так весь доклад.

Безобидные? Не факт

Как видим, российский институт, финансируемый из российского бюджета, отрицает и боится всего русского. Нужна ли нам вообще такая структура?

Александр Дугин считает, что нужна – но исключительно как музейный экспонат. Его экскурс в историю учреждения не лишён познавательности:

Как и множество других академических институций, Институт философии является рудиментом советской системы. Он выполнял не столько философскую, сколько идеологическую, пропагандистскую функцию. Его роль даже в советской истории была довольно незначительной, периферийной, и в большей мере он служил до какого-то момента площадкой для консолидации тех философов, тех людей науки, которые несколько отличались от официальной линии. Таким образом, это было некое институционализированное полуинакомыслие, со следами некоего фрондирования.

В результате посещение Института философии в советское время было тождественно посещению психиатрического отделения больницы. Если это люди из системы – тогда непонятно, почему они не в ЦК, а если это свободомыслие, то почему они тогда говорят как по нотам и озираются при употреблении любого опасного слова.

А когда началась перестройка, эта серая зона попала в либеральный контекст. Стали проводиться круглые столы – "философия мелкого бизнеса", "философия рыночных отношений", чуть ли не философия людей с клетчатыми сумками. Запутавшиеся в себе ментальные перверты продолжали уже в новых условиях двигать нечленораздельный поток закомплексованного сознания. И роль Института философии просто сошла на нет.

Сейчас это институция, в которой позднесоветские старушки и старички доживают своё время. Я думаю, что их не надо трогать, надо оставить как дом престарелых для творческих сотрудников, оазис позднесоветского быта, музей, этнографическую деревню.

А настоящая философия не может быть институционализирована. Чтобы была академия, нужен Платон. Чтобы был лицей, нужен Аристотель. Чтобы был сад, нужен как минимум Эпикур. Будут философы – будет школа, направление. У нас нет научного института поэзии – для нас очевидно, что это чушь какая-то. Зачем же тогда Институт философии?

И ещё. Философия требует предельной чистоты помыслов – не меньше, чем религия. А тут хозрасчёт: кому-то нужны здание, бюджеты, ремонт. Это среда существ, изображающих из себя гомо сапиенс, но решающих свои животные проблемы. И никакие они, конечно, не либералы: чтобы быть либералом, надо быть свободным человеком, а это как раз несопоставимо с традиционным населением, этносом института философии.

Позволим себе не согласиться с уважаемым Александром Гельевичем: во-первых, упомянутые "старички" отнюдь не безобидны, а во-вторых, институт изучения и пропаганды русской философии вполне может существовать в системе Академии наук. И более того, не просто существовать, а быть её мозговым и идейным центром, координатором научных исследований.

Но для этого сначала надо решить вопрос с нынешним Институтом философии РАН и его госзакупками зла и ада.