Лучшее обезболивающее – кляп: О чём молчит Минобороны

Если можешь, терпи

Раненые на СВО военнослужащие испытывают трудности при прохождении лечения в тылу. В госпиталях недостаточно простейших лекарств, так что пациентам приходится восполнять дефицит за свой счёт. Об этом на условиях анонимности рассказал в беседе с Царьградом военнослужащий, находящийся сейчас в одном из столичных госпиталей после сложного ранения.

По группе Сергея (имя изменено) отработал танк. С перебитой ногой его доставили с передовой сначала в местный госпиталь, а затем перевели долечиваться в Москву. В госпитале большой поток раненых. Со слов Сергея, медикам приходится экономить обыкновенные перекись водорода и хлоргексидин при отмачивании ран и снятии повязок.

Просят нас потерпеть, если это возможно. Процедура отдирания старых бинтов "на сухую" довольно болезненна. Лучшее обезболивающее в таком случае – кляп. Мне пришлось сжимать бинт зубами и потихоньку отрывать повязку от раны. Вся раневая поверхность закровила,

– говорит Сергей.

Медикаментов хватает, но их стараются экономить. И если есть возможность потерпеть, предлагают терпеть. У многих ребят тяжёлые ранения, связанные с постоянной болью, и большая длительность лечения, поэтому лекарств и расходников им требуется много. Например, в отделении есть лежачий парень, которого в день могут до четырёх раз забрать на различные процедуры. Каждый раз перестилаются одноразовые пелёнки, то есть за день только на него одного израсходуется целая упаковка.

Расчёт простой. В госпитале семь этажей, на каждом из них по 3-4 отделения, в отделении по 8 палат, рассчитанных на три человека (раньше – на два). При полной загрузке это порядка 500 раненых, которым каждый день требуются медикаменты. И это только один госпиталь.

Многие парни издалека, родственников в Москве у них нет – никто не поможет. Поэтому медсёстры просят пополнять запасы тех, кого навещают: "Если есть возможность, принесите". Ситуация близка к критической.

Все госпитали, которые я знаю, испытывают нехватку самых простых расходных материалов. Это бредовая ситуация, которая бесит. Мои ребята трижды приезжали и привозили мне йодопирон, хлоргексидин. Но самое "волшебное" – мусорные пакеты для медицинских отходов класса В. Это прям дефицит какой-то,

– говорит Сергей.

В отличие от тыловых госпиталей, в передовых ситуация получше. Хотя и тут случаются накладки.

Я помню момент, когда мы днём с огнём искали барий для больницы им. Калинина в Донецке. К нам обратились медики: "Ребята, помогите. Рентген есть, а бария для проведения процедуры нет". В Минздраве республики тогда развели руками: не производим, поставок давно не было,

– рассказал Сергей.

Принцип "бриллиантовых минут" и "золотого часа" теряет смысл, если в госпиталях не хватает медикаментов и перевязочного материала. Фото: Tsitsagi Nikita/Glоballооkprеss

Поток раненых

Впервые общие данные о санитарных потерях в ходе СВО Минобороны сообщило 2 марта прошлого года. По официальным данным, за неделю с начала боевых действий было ранено 1597 военнослужащих. Второй раз ведомство обнародовало численность потерь 25 марта прошлого года. Первый замглавы Генштаба ВС Сергей Рудской заявил тогда уже о 3825 раненых, то есть за три недели боевых действий их количество удвоилось.

С тех пор минуло почти полтора года беспрерывных боёв, потери, надо полагать, многократно возросли. В начале июня 2023 года в ходе отражения наступления ВСУ только за три дня были ранены 210 солдат и офицеров нашей объединённой группировки войск. Эти данные озвучил лично министр обороны России Сергей Шойгу.

Раненые поступают в наш госпиталь ежедневно. В условиях нехватки медперсонала это ведёт к переработке сотрудников и их профессиональному выгоранию. Минувшая неделя в нашем отделении была очень тяжёлой. Если раньше стандартные процедуры медсёстры заканчивали в районе 16:00, то сейчас только капельниц расписано до 23:00,

– рассказал Сергей.

С начала СВО речь идёт уже о десятках тысячах раненых, которым ежедневно требуются медикаменты и квалифицированная врачебная помощь. А с этим, как выяснилось, есть серьёзные проблемы.

Почему так происходит?

В России не введено военное положение или режим контртеррористической операции. А так как юридически статус СВО не регламентирован, госпитали снабжаются расходными материалами по верхней планке мирного времени.

Но очевидно и другое: в условиях спецоперации и значительного потока раненых этого явно недостаточно. Между тем наверх Главнокомандующему докладывают, что у нас всё хорошо, госпитали переведены в режим СВО. Но так как официального статуса у спецоперации нет, табель снабжения крайне печален.

В результате – серьёзные трудности с простейшими препаратами. При нормальном табеле снабжения можно было бы не экономить и основательно отмачивать перевязочный материал, чтобы не отдирать бинты от раны "с мясом". Но лимиты скромные, а лечить надо.

Эти нормы закреплены в приказах Минобороны и при необходимости могут быть пересмотрены. Только заниматься этим ведомство не спешит.

Та же перекись водорода – копеечный медикамент. Но ввиду большого потока раненых она истрачивается в огромном количестве сверх нормы мирного времени. В масштабах страны это гигантские дополнительные расходы.

Даже при самой лучшей подготовке медики не смогут спасти раненого, если нет инструментов и оборудования. Голыми руками операцию сделать нельзя. Фото: MOD Russia/Glоballооkprеss

Под страхом увольнения

Проблема есть, но озвучивать её сотрудники госпиталей опасаются из-за угрозы увольнения. Для медработников это закрытая тема – действует строжайший запрет на любые комментарии по этой проблеме. Минобороны не хочет выносить сор из избы. Не случайно на каждом этаже госпиталя, в котором лечится Сергей, развешаны таблички с запретом на фото- и видеосъёмку.

Если медики скажут, что всё плохо, то очень быстро к ним приедут сотрудники военной контрраздведки и привлекут за нарушение внутренних уставов военного объекта. А госпиталь – это военный объект,

– говорит Сергей.

Визит сотрудника военной контрразведки, к слову, сулит серьёзные последствия. Вплоть до увольнения с занесением в личное дело и запретом на занимание должностей. И такие случаи уже были: когда медсёстры говорили в кадре "спасибо волонтёрам за лекарства", к ним приезжали сотрудники военной контрразведки, и у девушек были проблемы.

Оспаривать публичные заявления Минобороны типа "в Багдаде всё спокойно" в тыловых госпиталях не решаются. Поэтому когда друзья Сергея привозили в госпиталь необходимые медикаменты, он вместо медиков говорил на видео слова благодарности для отчёта. И волонтёрам приятно, и медиков не подставил.

Нехватка лекарств – фейк?

Если в соцсети и просачиваются призывы о сборе антисептиков для нужд раненых, эта информация немедленно клеймится фейком и официально опровергается. Так, в ноябре 2022 года в подобной истории засветился астраханский военный госпиталь № 413. В социальных сетях появилось сообщение, что там якобы не хватает лекарств. Руководство госпиталя опровергло эти данные, назвав фейком и подчеркнув, что медицинские препараты поставляются в лечебное учреждение централизованно согласно потребностям, так что просить их госпиталь попросту не может.

Фото: скриншот сайта astrakhan.su

Ни один врач или представитель госпиталя не возьмёт в работу для лечения лекарство, которое ему кто-то принёс неизвестный – это уголовно наказуемо, а также крайне опасно для жизни пациента, поскольку выяснить происхождение этого лекарства доподлинно невозможно,

– прокомментировали тогда в лечебном учреждении.

В декабре прошлого года опровергать подобное сообщение пришлось уже губернатору Иркутской области Игорю Кобзеву. Тогда в соцсетях и мессенджерах разошлась информация, что в Иркутском военном госпитале не хватает медикаментов, перевязочных материалов и медоборудования для поступивших в большом количестве бойцов из зоны СВО с тяжёлыми ранениями.

Фото: скриншот страницы Игоря Кобзева в ВК

Глава региона заявил: лекарств достаточно, а волонтёры собирают лишь вещи, которые пригодятся раненым в быту: тапочки, сим-карты и прочее.

Да, в учреждение передаются кресла-каталки, тонометры, но это скорее про запас. А вот чему бойцы будут рады, так это сладостям, домашним соленьям и вареньям, фруктам,

– заявил тогда Кобзев.

Со снабжением порядок, но гуманитарка нужна

Кстати, в отличие от тыловых госпиталей, передовые – находящиеся "за ленточкой" – не боятся открыто заявлять о своих нуждах и просить помощи: медики там более свободны в своих заявлениях. Они говорят о нехватке лекарств, ругают снабжение и благодарят волонтёров-помощников, не опасаясь последствий для себя. Такие сообщения то и дело всплывают. Потому что если напугать этих специалистов, "за ленточку" или в тот же Донецк никто не поедет работать.

И даже когда нет официального подтверждения дефицита медикаментов в госпиталях, косвенно об этом свидетельствуют многочисленные сообщения о передаче гуманитарной помощи в зону СВО. Общепринятая практика в регионах – власти снабжают мобилизованных земляков предметами, которые не входят в нормы довольствия Вооружённых сил России.

Губернаторы регулярно отчитываются о том, что военнослужащим на передовую отправлена очередная партия гумпомощи: спальные мешки, утеплённые резиновые сапоги, карематы, обогреватели, рации, инструменты и... медикаменты.

О том, что в регионах для своих мобилизованных земляков собирают лекарства, рассказывал, например, губернатор Ростовской области Василий Голубев. В сентябре прошлого года, когда полным ходом шла мобилизация, власти обеспечивали новобранцев всем необходимым, включая медикаменты. Глава региона подчеркнул, что область постоянно помогает действующим в зоне СВО подразделениям, регулярно отправляя гуманитарную и другую необходимую помощь.

А вскоре после этого донской губернатор обмолвился, что в работе по оказанию помощи военнослужащим участвуют и сотрудники областного Департамента по предупреждению ЧС.

Они собирают и передают средства для оказания медицинской помощи от граждан

– отмечал Голубев в октябре 2022-го.

В том, что лекарства для участников СВО собирают по сей день и не только в Ростовской области, сомнений нет. В конце августа этого года депутат Госдумы Екатерина Стенякина побывала у мобилизованных в ЛНР вблизи линии боевого соприкосновения и привезла им собранную по запросу целую "Газель" нужных припасов, в том числе медикаменты.

Фото: скриншот поста из телеграм-канала Екатерины Стенякиной

А в начале сентября губернатор Ставропольского края Владимир Владимиров в своём ТГ-канале сообщил, что ставропольские медики отправили в военный госпиталь в зону СВО 600 кг лекарств. Гуманитарный груз для бойцов спецоперации на Ставрополье собрали по инициативе краевого Минздрава. Работники ведомства связались с медицинской ротой, где служат их земляки, и выяснили, какие запасы медикаментов нужно пополнить. После чего собрали деньги и привлекли неравнодушных бизнесменов.

В помощь военврачам собрали кровоостанавливающие препараты, антисептики, перевязочные материалы, медикаменты. Общий вес груза – 600 килограммов. Он уже отправлен в один из военных госпиталей, где лечат раненых

– отчитался глава Ставрополья 5 сентября.

Фото: криншот поста из телеграм-канала Владимира Владимирова

Иными словами: прошёл год, но ничего не изменилось: лекарства для бойцов СВО по-прежнему в дефиците. Если со снабжением госпиталей всё в порядке, тогда зачем в тылу собирают медикаменты и отправляют за "ленточку"?

О назревшей проблеме открыто говорят в пабликах, не связанных с Минобороны. Так, 8 сентября ДШРГ "Русич" (входит в ЧВК "Вагнер") выпустила большую статью, посвящённую недостаткам военной системы, выявленным в ходе работы подразделения на СВО. В ней перечислены 11 пунктов, которые необходимо обеспечить солдатам, чтобы они нормально воевали. Десятым в этом списке названы проблемы с военной медициной.

Меняйте нормы обеспечения для медиков, а также для прифронтовых больниц и госпиталей. Они получают количество лекарств как для мирного времени. Волонтёры **** (устали) выполнять обязанности Минздрава и МО, вдобавок от кабинетов их с подобными вопросами посылают на три известные буквы

– пишет "Русич", не стесняясь в выражениях.

А это, к слову, боевое подразделение, которое принимает участие в СВО и понимает реальные проблемы действующей армии.

Специалистов не хватает

Некоторые военные медики тоже озвучивают имеющиеся проблемы. В одном из таких интервью изданию Readovka в ноябре прошлого года военно-полевой врач так обрисовал ситуацию на фронте: "Организовано все неплохо, но всё за счёт личной инициативы".

Со слов начальника медслужбы 123-го стрелкового полка народной милиции ДНР с позывным "Гусар", не всех позиций и препаратов хватает. В первую очередь это кровоостанавливающие, обезболивающие, противовоспалительные препараты, противошоковые наборы: дексаметазон, этамзилат, транексамовая кислота, кеторолак, кетопрофен, дексалгин и другие. Это "расходники", которые в условиях боевых действий достаточно быстро заканчиваются.

Кроме того, не хватает гемостатических средств на основе хитозана – аналогов импортного "Селокса". Например, гепоглоса, гемофлекса и прочих отечественных разработок. Особенно дефицитны окклюзионные пластыри, которые незаменимы при пневмотораксе. Их у военных медиков практически нет, хотя они очень нужны. За счёт гражданской инициативы и работы волонтёров решается многое – очень большой поток снабжения медикаментами идёт именно по этой линии.

А вот кадровую проблему в госпиталях решить не так просто. Со слов "Гусара", который попал в Донбасс добровольцем в апреле прошлого года, очень много врачей приезжают на СВО из разных регионов России – самостоятельно либо от различных гуманитарных организаций. Тем не менее дефицит медиков сохраняется. Местные доктора эвакуировались после начала спецоперации, а те, кто остался, работают в гражданских клиниках. Госпиталям нужны врачи.

Специалистов, естественно, не хватает. Нужны терапевты, хирурги, реаниматологи

– подчеркнул военврач.

В тыловых госпиталях также наблюдается дефицит медиков, так как часть специалистов "утекла" на фронт. Военных медиков из тыла отправляют на передовую. В тыловых госпиталях освобождаются места, которые частично закрываются гражданскими врачами. Таких специалистов готовят минимум 6 лет, их просто неоткуда взять сейчас в большом количестве – только снять с работы из обычных муниципальных клиник. Поэтому нехватку медиков испытает на себе – и уже начало испытывать – гражданское здравоохранение. Этот ком проблем накапливается.

Если посмотреть актуальные вакансии, нехватка военных врачей хорошо видна. Так, на сайте одного из филиалов Центрального военного клинического госпиталя им. Вишневского в августе были размещены десятки вакансий, вплоть до заведующего дневным стационаром. Здесь ищут терапевта, аллерголога, реаниматолога, медсестёр и прочих специалистов.

Фото: скриншот страницы сайта 25-го Центрального военного клинического госпиталя РВСН

Несмотря на трудности, военврачи работают на пределе возможностей. В сентябре прошлого года министр обороны России Сергей Шойгу заявил, что усилиями медиков из общего количества раненых более 90% вернулись в строй. И это настоящий подвиг медицинской службы нашей армии, учитывая, в каких условиях им приходится трудиться.

А что Минобороны?

Вскоре после начала СВО Минобороны опубликовало кадры из полевого госпиталя и заверило, что с оказанием медпомощи в зоне боевых действий всё идеально.

Полевые госпитали Вооружённых сил России оснащены всем необходимым для оказания не только первичной, но и специализированной, в том числе высокотехнологичной медицинской помощи. В развёрнутых медицинских лабораториях и операционных для диагностики и лечения применяется современное оборудование, создан достаточный запас медикаментов. Военно-медицинский персонал имеет большой опыт работы и высокую профессиональную квалификацию

– так было 28 марта прошлого года.

Фото: скриншот поста из телеграм-канала "Минобороны России"

На тот момент спецоперация продолжалась всего месяц, и поток раненых был не настолько велик, чтобы обозначились проблемы.

Но сейчас, по прошествии полутора лет СВО военные медики работают круглосуточно. Раненых военнослужащих и мирных жителей, которым невозможно оказать медпомощь на месте, эвакуируют к ним автотранспортом и санитарными вертолётами. Главная цель операций – остановить кровотечение, удалить осколки, создать все условия для заживления раны, после чего пациента отправляют долечиваться в тыловые госпитали.

Военные хирурги спасают сотни жизней. Операционные работают круглосуточно. Врачи сшивают ткани, извлекают осколки. У медиков есть все необходимые препараты и лекарства, чтобы стабилизировать состояние пациента

– отчитывалось Минобороны 25 марта уже нынешнего года.

При этом военное ведомство признаёт, что на военных медиков, помимо помощи раненым участникам СВО, легла дополнительная нагрузка: медпомощь нуждающимся мирным жителям в зоне проведения спецоперации. В освобождённых населённых пунктах ещё с июля прошлого года развёрнуты мобильные госпитали для оказания первой помощи гражданскому населению. Специалисты таких медпунктов делают даже обходы по жилым домам!

Фото: скриншот поста из телеграм-канала "Минобороны России"

Поток раненых многократно вырос, но Минобороны продолжает настаивать, что госпитали не испытывают проблем. В середине января этого года начальник штаба материально-технического обеспечения ВС генерал-майор Александр Дудкин посетил военно-клинические госпитали Минобороны России в Москве, Красногорске и Одинцове, где вручил военнослужащим госнаграды. Минобороны тогда отметило, что в госпиталях принимаются все необходимые меры для скорейшего восстановления военнослужащих.

И – ни слова о проблемах снабжения.

Что с того?

Усилий сердобольных граждан по обеспечению раненых лекарствами и медпомощью явно недостаточно. Нужно грамотно наладить снабжение воюющей армии не только боеприпасами, но и медикаментами и военврачами.

Нормативы снабжения госпиталей в военное и мирное время, а также во время КТО разработаны Военно-медицинской службой Минобороны и оформлены внутренними приказами по министерству, в том числе за подписью министра обороны. А вот "период СВО" в этих документах никак не обозначен, непонятный статус спецоперации затрудняет эффективное снабжение воюющей армии. Изменить ситуацию может только само Минобороны, если сделает усилие и перестанет лакировать действительность.

В идеале министр обороны должен поставить задачу: переработать нормативы. Специально созданная комиссия подготовит свои предложения, на это потребуется время. Далее финансовая служба должна сделать расчёты. Уйдёт как минимум полгода, чтобы понять, сколько денег потребуется для дополнительного обеспечения всех госпиталей в масштабах страны. И только если сумма будет приемлемой, можно надеяться, что новые нормативы будут утверждены.

Методички давно пора переписать, но делать это военное ведомство не спешит – бюрократический механизм крайне неповоротлив. О чём можно говорить, если правила комплектования военной аптечки в России не менялись с 1976 года, а учебно-методические материалы по оказанию первой помощи и взаимопомощи действуют с 1983 года?

Нормативы устарели, и это огромная проблема. В Нижнем Новгороде ежегодно проходит научная конференция по военной медицине, и три года назад её участники подрались, обсуждая этот вопрос. Тем временем СВО идёт, раненые продолжают лечиться в госпиталях по нормам мирного времени. А Верховному главнокомандующему продолжают докладывать наверх, что проблем нет. Запасайтесь кляпами.