Святая правда: почему наши улицы носят имена палачей?

Помнят ли наши люди, и знаете ли вы, например, что какое-то время гимном молодой советской республики была "Марсельеза"? Эти все штуки, они в переводе на русский язык очень сглажены. Во французском оригинале много куплетов, они все кровожадные. Какой-то кровожадный гимн сумасшедших людей. Иначе трудно назвать, там все прямо дышит желанием кровей, кровей, кровей.

Я почему об этом говорю.

Потому что у нас топография, имена объектов географических в Москве очень похожи на парижские. Париж кишмя кишит всякими священными названиями. Сен-Дени, Сен-Женевьев, Сент-Этьен и так далее, и тому подобное. И там же - революция, согласие, то да се, в общем-то, все следы исторических этих событий, которые были, они есть.

Так же и в Москве, у нас улицы носят традиционно возвращенное священное название: Малое Вознесение, Большое Вознесение, Воздвиженка, Рождественка, Преображенка. Надо глухим быть, чтобы не слышать здесь звук мелодии церковных праздников и храмов, посвященных этим праздникам.

Но вместе с тем есть масса топонимов, которые посвящены людям, всячески затиравшим историю и пытавшимся построить что-то новое на месте многовекового старого. Я говорю об этом сейчас в контексте возможных переименований, насколько они нужны. Это дорогое удовольствие, если честно. Безусловно, дорогое удовольствие. Но есть вещи, которые нужно делать.

Вот была большая кампания по части "Войковской", станции метро. Войков никакого вклада в историю Российской Федерации, российского народа, советской даже страны толком не внес. Ну разве что поучаствовал в смертном приговоре Государю Императору.

У нас сейчас есть инфоповод, который возвращает нас к этой теме. Есть идея назвать близлежащую станцию, а она называется «Площадь Ильича», именем Андрея Рублева. Что, в общем-то, было бы хорошо. Что такое Андрей Рублев, а что такое Ильич?

Андрей Рублев прорубил окно в небо и показал нам Святую Троицу, которая является нормативной и идеальной - идеальным примером, нормативной живописью христианской, как Стоглавый Собор ее определил, и идеальным выражением Предвечного Совета. Это вышло за пределы буквальной иконографии. Изначально назывался этот образ "Жертвоприношение Авраама".

Ну а Ильич - так ласково "Площадь Ильича". Нет бы назвали "Площадь Владимира Ильича Ленина", или как-нибудь еще - "Организатора" или "Площадь Вилора". Было такое имя у совдеповских энтузиастов. "Вилор" значит "Владимир Ильич Ленин - Организатор Революции". Назвали бы "Площадь Вилора".

Это было бы круто и по-идиотски, вполне в соответствии со многими вещами, связанными с покойником, который никак похорониться не может. Похорониться не может человек. Надо ж так жизнь прожить, чтобы земля не принимала.

Но есть сложности. И московская мэрия говорит: нет, нельзя, этот топографический объект был назван именно так впервые, когда возник. Станция метро "Площадь Ильича"», 1979 год. Если были бы накладки, если бы метро было раньше там, если бы названия были другие, можно было справедливость восстановить, а так нет.

Но эта тема нас возвращает к исторической памяти. Потому что сегодня, в принципе, и Ленина не знают. Плохо это или хорошо? Наверное, плохо, потому что нужно знать историю. Нужно знать и Чапаева, и Троцкого, и Радека, и Зиновьева, и Каменева, и Ленина, и Аксельрода, и Плеханова, и Протопопа Аввакума, и всех остальных нужно знать.

Иначе как. Историческая память - это сложная штука. Но нужно обремениться этой сложной штукой для того, чтобы разобраться в смыслах, которые тебя окружают сегодня. Насколько справедливо, что у нас убийцы увековечены, а убитые преданы забвению.

Но Андрей Рублев не убит, к счастью. Он свят и известен. Он должен быть известен больше. В общем, мы ставим многоточие, тут у нас конец куплета.

А вообще, наша жизнь дальнейшая покажет нам необходимость возвращаться к исторической памяти, и закреплять ее в разных названиях топографии так, чтобы мы видели и радовались, а не видели и морщились.