Спецоперация "Отречение": Манифест, которого не было

Так называемый манифест, который вот уже скоро сто лет является главным и, по существу, единственным «доказательством» отречения от престола Императора Николая II, был «обнаружен» специальной комиссией в 1929 г. в Ленинграде, где до 1934 г. находился Президиум Академии наук СССР. В комиссию под видом её служащих входили видные сотрудники ОГПУ, авторы сценария будущего «академического дела». Во время проверки АН чекистами были обнаружены «документы исторической важности», которые якобы незаконно хранили у себя сотрудники аппарата. В числе этих документов, говорилось в заключении, обнаружены оригиналы отречения «от престола Николая II и Михаила».

29 октября 1929 г. комиссией был составлен следующий документ: «Mы, нижеподписавшиеся, председатель специальной правительственной комиссии и председатель комиссии по проверке аппарата Академии Наук СССР Ю. П. Фигатнер, член Комиссии С. Ф. Ольденбург, А. Е. Ферсман и другие подвергли рассмотрению два документа, представленные Ю. П. Фигатнером: 1. Акт отречения бывш. Императора Николая II. 2. Акт отречения Михаила Романова.

Первый документ напечатан на машинке. Внизу, с правой стороны имеется подпись “Николай”, изображённая химическим карандашом. Внизу же, с левой стороны имеется написанная от руки цифра “2”, далее напечатанное на машинке слово “марта”, затем написанная от руки цифра “15”, после чего имеется напечатанное на машинке слово “час”. После этого следует подчистка, но явно проглядывается написанная от руки цифра “3”, затем следует слово “мин”, а дальше напечатанное на машинке “1917 года”.

Внизу под этим имеется подпись “министр Императорского двора генерал-адъютант Фредерикс”. Изображённая подпись Фредерикса написана по подчищенному месту (выделено нами - П. М.)».

Экспертиза найденных «отречений» проходила под руководством П. Е. Щёголева, специалиста по вопросам восточной магии и тайнописи. Сегодня точно установлено, что Щёголев был одним из авторов фальшивых «дневников» А. А. Вырубовой и Г. Е. Распутина. Строго говоря, говорить о какой-либо экспертизе не приходится, так как была произведена лишь поверхностная сверка подписей под найденными бумагами с оригиналами подписей Императора Николая II и Великого Князя Михаила Александровича. Подчистки в документе, марка печатной машинки, соответствие её шрифта шрифту 1917 г. - ничто не заинтересовало комиссию.

Так из недр сфальсифицированного ОГПУ «академического дела», из заключения фальсификатора Щёголева появился на свет документ, на основании которого в мировой истории закрепилось убеждение, что Император Николай II отрёкся от престола.

Внешний вид документа «Начальнику Штаба»

Документ, обнаруженный в Академии наук в Ленинграде в 1929 г. и хранящийся ныне в ГА РФ как «Манифест Николая II об отречении», представляет собой лист плотной бумаги 35x22 см., сложенной в виде книжечки. Посередине бумага имеет повреждение, вызванное либо длительным пребыванием в сложенном состоянии, либо разрезом каким-то острым предметом на две части. С обратной стороны место разрыва (разреза) склеено папиросной бумагой. Печатный текст расположен на первом листе «книжечки», второй лист - пуст.

В левом верхнем углу имеется надпись: «Ставка». Посередине: «Начальнику Штаба». Далее идёт печатный текст следующего содержания: «В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России, почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственною Думою, признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть. Не желая расстаться с любимым Сыном НАШИМ, МЫ передаем наследие НАШЕ Брату НАШЕМУ Великому Князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ и благословляем ЕГО на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Брату НАШЕМУ править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего долга перед ним, повиновением Царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь ЕМУ, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и силы. Да поможет Господь Бог России. Г. Псков, 15 часов мин. 1917 г.». Следует отметить, что некоторые буквы в верхней части документа (например, «ѣ» и «й») пропечатаны слабее, чем в нижней части. Слово «Псков» напечатана на другой машинке, чем весь остальной текст.

В левом нижнем углу под текстом имеется надпись: «Г. Псков». Ещё ниже под этим словом: «2-го марта 15 час. мин. 1917 г.». Причём цифра «2-го» написана от руки. В пропуске между «15 час.» и «мин.» карандашом вписана цифра «5», а не «3», как указано в заключение комиссии 1929 г. Под этими цифровыми обозначениями чернилами имеется надпись: «министр Императорского Двора Генерал-Адъютант Фредерикс». Надпись сделана красящим веществом неустановленного происхождения, обведённая сверху чернилами. Красящее вещество настолько въелось в бумагу, что отобразилось на обратной стороне листа.

В правом крайнем нижнем углу имеется надпись: «Николай», с характерным для Императора Николая II росчерком пера. Надпись сделана тонким карандашом при слабом нажиме.

Прежде чем говорить о подлинности или фальшивости найденного в Академии наук документа, необходимо выяснить, с чем мы имеем дело. Этот документ принято считать манифестом Императора Николая II. Для того чтобы выяснить, действительно ли это так, следует рассмотреть порядок составления и опубликований Высочайших манифестов.

Версия 1. «Псковский манифест» - Высочайший манифест Императора Николая II

Итак, предположим, что найденный в АН СССР лист бумаги с заглавием «Начальнику штаба» есть действительно Высочайший манифест, подписанный Государем Императором Николаем Александровичем. Для выяснения так ли это, следует выяснить порядок оформления Высочайших манифестов. Большое количество образцов подлинников и черновиков императорских манифестов в архивах России позволяет делать вывод о том, что при Императоре Николае II проекты манифестов составлялись в основном на пишущей машинке на специальном бланке. Сверху, даже на проекте, ставилась шапка с большим, средним или малым титулом Императора. Когда манифест касался внутренних дел, то на основании Основных Законов с 1826 г. ставился малый титул: «Божией Милостию Мы, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем всем Нашим верным подданным». Далее следовал текст манифеста, а затем обязательно стояла следующая приписка: «Дан в городе N, в такой-то день, такого-то месяца, в лето от Рождества Христова такое-то, в царствование Наше такое-то». Потом шла подпись «НИКОЛАЙ». Манифест изготовлялся в двух экземплярах. На первом экземпляре манифеста ставилась большая государственная печать. Больше на подлиннике манифеста ничего не ставилось, и никакой контрассигнации манифест не требовал. Когда манифест печатался в официальной прессе, на нем помещалась следующая фраза: «На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано НИКОЛАЙ».

После того как манифест был написан, он направлялся в Правительствующий Сенат, где он выслушивался и ему придавался регистрационный номер. Например, на Высочайшем манифесте от 20 июля 1914 г. об объявлении войны с Германией, после подписи Императора имелась надпись: «Вступил 20 июля 1914 года. № 33-11, слуш. 22 июля 1914 года».

Далее, согласно ст. 26 Основных Законов Российской империи: «Указы и повеления ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, в порядке верховного управления или непосредственно Им издаваемые, […] обнародываются Правительствующим Сенатом». Таким образом, манифест вступал в законную силу в момент его обнародования Сенатом.

Теперь посмотрим, как составлен «Псковский манифест». Во-первых, он написан не на бланке. Здесь можно предвидеть возражение, что такой бланк в Пскове найти было невозможно. Однако вместе с Государем всегда следовал свитский вагон с походной канцелярией. Представить себе, чтобы во время поездок Государя в действующую армию или Ставку в этом свитском вагоне не было тех, кто мог составить по всем правилам Высочайший манифест или Императорский указ - невозможно. Особенно в тревожное время конца 1916 - начала 1917 гг. Все было: и нужные бланки, и нужные писари.

Но предположим, что 2 марта в канцелярии не оказалось-таки бланков. В таком случае логично было бы, чтобы Государь написал текст отречения от руки, чтобы ни у кого не вызывало сомнений. Но снова предположим, что Государь решил подписать машинописный текст. Почему же те, кто его печатал, не поставили в конце обязательную приписку: «Дан в городе Пскове, во 2-й день, марта месяца, в лето от Рождества Христова Тысяча Девятьсот Семнадцатое, в царствование Наше двадцать третье»? Начертание этой приписки заняло бы несколько секунд, но при этом была бы соблюдена предусмотренная законом формальность составления важнейшего государственного документа. Эта формальность подчёркивала бы, что манифест подписан именно Императором Николаем II, а не неизвестным «Николаем». Вместо этого в «манифесте» появляются несвойственные ему обозначения: «г. Псков. 15 часов__минут 1917 года». Ни в одном манифесте или его проекте нет таких обозначений.

Далее, что помешало составителям «манифеста», даже при отсутствии бланка, поставить необходимую шапку с императорским титулом? Вместо этого стоит странная надпись: «Ставка. Начальнику Штаба», что говорит о том, что вся бумага адресована этому «Начальнику Штаба». Так как манифест не мог быть адресован никому другому, кроме как «всем верным нашим подданным», а сам текст написан с грубыми нарушениями составления Высочайших манифестов, то однозначно найденный в АН текст никак нельзя назвать манифестом Императора Николая II.

Версия 2. «Псковский манифест» - телеграмма с текстом манифеста, заверенная Императором Николаем II

Можно предположить, что исследуемый документ является телеграммой с текстом манифеста об отречении, которую Государь послал в Ставку. Для этого следует выяснить, как писались Высочайшие телеграммы в Ставку во время Первой мировой войны. Царские телеграммы условно делились на два вида: 1) собственноручно написанные Государем и 2) написанные по поручению Государя его специальными сотрудниками. Вторые чаще всего печатались на пишущей машинке, хотя бывало, что и писались от руки. Собственноручные телеграммы Государь писал карандашом на телеграфном бланке («четвертушке»). «Четвертушка» носила все признаки телеграфного бланка: с типографским указанием времени, места отправления и места получения телеграммы. Тексты телеграмм, как правило, были очень короткими. Если места не хватало, то Государь дописывал телеграмму на другой «четвертушке». Почти всегда Государь в своих собственноручно написанных телеграммах обращался к М. В. Алексееву следующим образом: «Начальнику Штаба В.[ерховного] Г. [лавнокомандования] Ставка». Причём слова «Начальнику Штаба В. Г.» писалось слева «четвертушки», а слово «Ставка» - справа. Очень редко, буквально в единичных случаях, Государь писал слова «Начальнику Штаба» посередине бланка. Но слово «Ставка» все равно следовало после названия должности адресата. Сверху в правом углу указывалось место отправления, число, время и фамилия отправившего телеграмму офицера. Почерк Императора покрывался специальным лаком. Текст телеграммы относился на соответствующий телеграф, откуда он направлялся адресату, разумеется, печатными буквами. Наконец, важный момент, царские телеграммы в Ставку никогда не писались на больших листах бумаги, тем более «двойных», а только на «четвертушках». А вот телеграммы от генерала М. В. Алексеева на имя Государя с сообщениями о положении дел на фронтах писались именно на больших листах бумаги формата A3, в виде «книжечки». Именно на таком бланке были помещены тексты телеграмм главнокомандующих с просьбой к Государю об отречении. Но документ «отречения» не является телеграммой, хотя его текст и написан на бланке телеграмм Ставки, только без обычной для таких бланков шапки: «Телеграмма на Имя Вашего Императорского Величества от начальника штаба Верховного Главнокомандующего, отправленная из Ставки и полученная...».

Возникает вопрос: зачем Государю понадобилось писать телеграмму на бланке Ставки, а не бланках, имеющихся в его походной канцелярии?

Ответ, который напрашивается сам собой, заключается в том, что этот текст прислали из Ставки для Государя. Это вроде подтверждается дневниковой записью Императора Николая II от 2 марта: «Из Ставки прислали проект манифеста». Однако мы знаем, что из Ставки присылали в Псков проекты двух манифестов - об Ответственном министерстве и отречении в пользу Наследника.

В Могилёве ждали «опубликования» именно манифеста о передаче престола Наследнику. Но так его и не дождались, а вместо него из Петрограда с большой задержкой был получен «манифест» об отречении в пользу Великого Князя Михаила Александровича. Кто же являлся автором этого «манифеста» и где он создан?