Либо великими, либо никакими
Империя - судьба России
Наши доморощенные пропагандисты безальтернативности западного пути много и с упоением говорили, что в современном мире нам не нужно иметь никаких имперских амбиций. Что православная духовность, большая страна и пестуемая веками военная мощь, все это доставшаяся нам в наследство устаревшая политическая рухлядь, с которой мы просто жалеем решительно расстаться только по своему не просвещенному невежеству.
Но возможно ли для страны отказаться от своей исторической географии и от своей исторической миссии? Скорее всего, как человеку высокому невозможно уменьшиться без причинения своему здоровью значительного ущерба, как человеку, вошедшему в пору зрелости невозможно расстаться с тем сознанием, который он накопил за годы своей жизни, и снова стать ребенком (кроме как по болезни), так и величайшей стране невозможно стать ничтожной. Даже если как Византийская Империя она сузит свои границы до Константинополя и его ближайших окрестностей.
Государство, игравшее последние полтысячи лет только заглавные роли на мировой сцене не способно мелькать в эпизодах или играть в политической массовке. С третьесортностью невозможно свыкнуться.
У Имперского государства, классическим примером которого является наше Отечество, своя логика жизни и развития. Мы можем быть либо великими, либо никакими. Либо мы возродим большое государство с глобальными задачами (Империю), либо дадим миру удивительные примеры ничтожества. Никакой середины, никаких российских Швейцарий не получится.
Исторически сложившийся психологический тип русского народа носит в себе стремление к абсолютному идеалу в самых различных областях жизни. Эта идеальность воззрений сочетает настроения, часто совершенно разнонаправленные, что способствует колебанию политического сознания наших соотечественников между широко распространенным желанием в каждом новом лидере видеть спасительного человека, который поведет Россию к возрождению, и стойким неприятием власти вообще, то есть своеобразной, по-русски понимаемой вольностью.
Эти два, часто взаимоисключающие, состояния нашего политического сознания глубоко укоренены в русской психологии. Они на протяжении многих веков формировали облик русской цивилизации, приобретавшей вид то мощного государственного и национального монолита, то аморфной распадающейся общности и атомизированной человеческой массы. Русские способны либо ригористки строить сверхмощный имперский организм, с его строгой иерархичностью и внутренней дисциплиной, сужающей проявления личности во внешней свободе, либо стараются дойти в своем стремлении к личной свободе до абсолютного эгоистического самоудовлетворения.
Теплохладные пути развития у нас как-то не приживаются.
Не тот климат и не та национальная история.
С вами был Михаил Смолин. Всего вам доброго. Смотрите «Белое слово».